«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
Плебисцит как средство утвердить мнение. Собственное
Опубликовано: Российская газета. - N23. - 1993. - 14 февраля. С. 1-2.
Политические лидеры и средства массовой информации в большинстве случаев представляют будущий референдум как долгожданное торжество демократии в России.
Однако столь благостной картина выглядит лишь с первого взгляда. Даже беглый анализ обнаруживает массу подводных камней.
Начнем хотя бы с вопроса о том, как будут выноситься на референдум основные положения Конституции: «в пакете» (блоком) или каждое в отдельности? Нельзя же всерьез думать, что гражданин, придя на избирательный участок, будет механически подсчитывать приемлемые и неприемлемые положения Конституции и в зависимости от этого голосовать «за» или «против»? Вообще, если вся эта процедура и отличается чем-либо от процедуры союзного референдума 17 марта 1991 г., то только в худшую сторону: тогда нам предлагали односложно отвечать на три (или четыре) различных вопроса, теперь же «в пакете» будет, вероятно, вопросов 15 или 20! Неуважение к собственному народу, стремление использовать его лишь в качестве объекта политического манипулирования очевидны.
Однако и второй вариант референдума, когда гражданам придется одобрять или не одобрять каждое из основных положений Конституции в отдельности, - вариант, безусловно, гораздо более честный, - отнюдь не избавляет организаторов и население от трудностей. Средоточием их станет следующая проблема: какие вопросы выносить на референдум и как их формулировать? Сами же трудности условно могут быть подразделены на три группы.
Первая - трудности политико-юридические. Если отношение большинства населения к референдуму будет осмысленным, а не механическим, достаточно вероятна ситуация, когда утвержденными окажутся не все, а лишь часть положений новой Конституции. Если в число последних попадет, например, герб - беда не столь велика. Но за бортом вполне могут оказаться положения концептуального характера, скажем, вопросы собственности или организации власти.
Вторая - трудности политико-морального характера. Именно их преодолеть будет, пожалуй, сложнее всего. Многие специалисты-политологи признают, а богатый опыт различных стран свидетельствует: правящие политические элиты в большинстве случаев проводят референдумы не для того, чтобы выяснить мнение народа, а для того, чтобы с его помощью утвердить свое собственное и возвести его в закон. Причем именно плебисцитарная демократия нередко оказывается наиболее приемлемой для населения формой легитимации (узаконивания) власти политической элиты.
В свое время этого теста не выдержала союзная политическая элита, группировавшаяся вокруг ЦК КПСС и Верховного Совета СССР. На референдуме 17 марта 1991 г. она вынесла формулировку, в которой к двум «локомотивным» вопросам (о сохранении союзной государственности и о соблюдении прав человека) «подвесила» также и вопрос о названии государства Союз Советских Социалистических Республик), а тем самым косвенным образом и вопрос о характере общественного строя. Все это стало объектом обоснованной критики со стороны тогдашней оппозиционной «Демократической России».
Аналогичного теста совсем недавно не выдержали лидеры современной «Демократической России», собиравшие подписи граждан и депутатов под требование референдума по вопросу о собственности на землю. Большинство людей, заполнявших подписные листы, наверняка не заметили, казалось бы, незначительной подмены тезиса, которую содержала предложенная формулировка.
Они выступили за право частной собственности на землю, имея в виду прежде всего тех, кто ее обрабатывает. Но вопрос был поставлен уже о безусловном праве частной собственности, т.е. праве, ничем не ограниченном. Неограниченное же право вообще, а право частной собственности на землю в особенности, едва ли можно найти в истории человечества.
Подготовка предстоящего референдума, безусловно, вызовет борьбу за формулировки между президентской и пропарламентской частями правящей элиты, а также между ней и оппозицией. Наложенный VII съездом запрет на проведение 11 апреля любых других референдумов, кроме как по основным положениям Конституции, в этом смысле мало что дает.
Конечно, оппозиция не сможет вынести на него прямой вопрос о досрочном прекращении полномочий Президента, а течения, называющие себя радикальными демократами, - о роспуске Парламента. Однако «основные положения Конституции» - понятие столь широкое, что под него вполне можно подвести практически все основные параметры политического будущего страны.
Прежде всего, я думаю, вызовет бурю политических страстей вопрос о вопросах, т.е. о том, какие именно основы общественного и государственного устройства России должны считаться устоявшимися, самоочевидными и о каких следует опрашивать мнение населения.
Иначе говоря, ставить их под сомнение. В качестве иллюстрации возьмем лишь два примера, хотя число их можно было бы без труда умножить. Речь идет о том, следует ли выносить на референдум вопросы о форме правления в Российской Федерации (республика или монархия) и о праве республик (а может быть, краев и областей) на выход из состава России.
Политическая честность требует вынесения их на референдум хотя бы потому, что за это выступает существенная часть населения.
Что же касается права на выход из России, то на VII съезде народных депутатов упорно муссировались слухи о том, будто политические руководители восьми российских республик намеревались поставить этот вопрос на всенародное голосование в случае реализации известной инициативы Президента.
Повторю: оба вопроса имеют право на постановку. Однако первый из них выглядит более чем экстравагантным в конце XX в., а второй - более чем несвоевременным в условиях продолжающегося экономического и политического кризиса. Поэтому вопрос: «выносить или не выносить?» - не раз встанет перед организаторами референдума с гамлетовской остротой, рано как и проблема выбора меньшего из нескольких больших зол.
Предположим, однако, что российская политическая элита явила миру редкое исключение - высокий образец уважения к собственному народу. Увы, и в этом случае отнюдь не все трудности позади.
Оказывается, даже при подлинном желании не манипулировать населением, а выявить его действительное мнение, весьма сложно найти формулировки, позволяющие получить результат, который нельзя было бы интерпретировать различным образом.
Ни для кого не секрет, что после решения VII съезда из окружения Президента не раз звучали призывы решить с помощью референдума вопрос о том, какой быть нашей республике: президентской или парламентской? И тем самым покончить с попытками Парламента в той или иной мере взять правительство под свой контроль. На самом же деле подобная постановка вопроса даже при самых лучших намерениях вряд ли имеет смысл.
Во-первых, мировая практика знает разные модели как президентской, так и парламентской республики с различным распределением функций между законодательной и исполнительной властью. Чем бы ни закончился референдум, выбор одной из этих моделей все равно останется прерогативой депутатов - нынешних и будущих.
Во-вторых, распространенное (точнее, распространяемое) мнение, будто на последних съездах народных депутатов России происходила борьба между сторонниками президентской и парламентской республик, - мнение заведомо ложное.
Если бы даже поправки к Конституции, предполагающие назначение и увольнение в отставку ведущих членов правительства Президентом с согласия парламента, - т.е. те самые поправки, против которых часть «радикальных демократов» готова была сражаться в рукопашную, - были приняты съездом, это отнюдь не превращало президентскую республику в парламентскую.
В парламентской республике, как известно каждому мало-мальски политически образованному человеку, правительство формирует не Президент, а премьер-министр, как правило, лидер победившей партии или блока. В данном же случае речь шла всего лишь об одной модели президентской республики.
Иначе говоря, если население на референдуме выскажется за президентскую республику, что при наших авторитарных традициях вероятнее всего, Президенту это ровным счетом ничего не дает. Республика наша и без того президентская, а по некоторым параметрам даже суперпрезидентская. Если же большинство голосов получит парламентская республика, что маловероятно, референдум обернется крупной победой оппозиции: депутатам придется либо ликвидировать институт президентства вообще, либо свести роль Президента к функциям «свадебного генерала».
Но и это еще не все. Надо иметь в виду, что голосование двух, а тем более одной формулировки едва ли не по любому вопросу об основах конституционного строя резко ограничивает для граждан реальные возможности выбора, заранее как бы подсказывая им желательный для организаторов ответ.
Учитывая к тому же, что формулировки «президентская республика» или «парламентская республика» допускают различную интерпретацию, а рядовому гражданину вообще мало что говорят, вопрос следовало бы сформулировать иначе. Например, таким образом.
«Как, на ваш взгляд, должно формироваться правительство?
1. Правительство формирует Президент. Председатель Правительства назначается с согласия Верховного Совета: да, нет.
2. Правительство формирует Президент. Председатель Правительства, его заместители и министры (следует список) назначаются Президентом с согласия Верховного Совета: да, нет.
3. Президент назначает членов Правительства с согласия Верховного Совета: да, нет.
4. Верховный Совет избирает председателя Правительства, который формирует его состав: да, нет».
В качестве общего вывода остается лишь повторить: проведение референдума даже в лучшем варианте, т.е. по каждому из основных положений конституционного проекта, потребует от организаторов такого уровня политической честности и уважения к своему народу, какой у представителей политических элит встречается редко.
Поэтому уже сейчас с большой вероятностью можно утверждать: скорее всего, референдум станет не источником стабильности, а фактором дестабилизации общества, не победой демократии, а, в лучшем случае, ее имитацией, в худшем же - поражением.
«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
| 
