«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
VIII съезд народных депутатов России: парадоксы и варианты
Закончившийся VIII съезд народных депутатов России на некоторое время стал неиссякаемым источником мифотворчества, особенно для радио и телевидения. Чего только не обрушивали на головы ошарашенных слушателей: «коммунистический переворот», «превращение Президента в английскую королеву», «захват власти Советами» и т.д. и т.п. в том же духе. Дошло до того, что распространенный радикальными демократами «проект постановления», предусматривающий увековечение депутатского статуса и передачу его по наследству, «Радио России» вполне серьезно представило как заветную мечту «консервативных» депутатов. И это в то время, когда каждому, кто не потерял память от шума, известно, что не только оппозиция, но и Председатель Верховного Совета накануне съезда выступали с идеей досрочных перевыборов и народных депутатов, и Президента Российской Федерации. Короче, эфирные «утки» плодились как инкубаторские цыплята, а количество и примитивность политических агиток, несомненно, приблизились к уровню, не скажу сталинской, но уж, по крайней мере, брежневской эпохи.
В подобных условиях тем более заманчиво начать анализ итогов съезда с парадоксального утверждения: решения, принятые депутатами, означают не что иное, как серьезный экономический подарок Правительству и почти бесценный политический дар Президенту. Понимая, как должен быть шокирован этим утверждением читатель, которому до сих пор говорили только прямо обратное, хочу тем не менее временно отложить объяснение и обратиться к анализу предсъездовской ситуации, которая была не менее парадоксальной.
Парадокс первый: нового референдума более всех требовали как раз те, кто с пренебрежением отверг результаты предыдущего (17 марта 1991 г.); сделать народ высшей судьей призывали силы, которые уже один раз презрели такой суд; обвиняли оппонентов в недоверии к согражданам именно политики, злоупотребившие этим доверием. Поистине ситуация, достойная королевства кривых зеркал!
Как бы трагична ни была ситуация на Украине, где в марте 1991 г. дружно голосовали за Союз, а в декабре того же года также дружно - против, но там все было сделано по правилам: результаты референдума отменили новым референдумом, в этом смысле украинский режим легитимен. У нас же результаты референдума о сохранении Союза отменил даже не съезд, а Президент России под аплодисменты большей части тогдашнего Верховного Совета. За отсутствием заключения Конституционного Суда о легитимности российского режима после этого пусть судит читатель.
Парадокс второй: на недостаток власти накануне и во время съезда громко жаловались как раз те структуры, у которых в руках уже полтора года находилась реальная власть больше чем в достатке де-юре, в избытке - де-факто. К разделению властей призывали руководители исполнительных структур, которые давно уже подмяли под себя законодательную власть, а время от времени, как это отмечено в послании Конституционного Суда, пытались подменить даже судебную.
В последнее время нас все время призывают покончить с всевластием Советов как наследием проклятого прошлого, однако такие призывы основаны на двойном, скажем так, лукавстве, и взывающие не могут этого не понимать.
Во-первых, всем известно, что при прежней системе Советы были не всевластны, а безвластны, выступали как придаток либо партийных структур, либо исполнительных органов. Никто иной, как нынешние «десоветизаторы» 3-4 года назад ходили на митинги с плакатами «Вся власть Советам» и исписали на эту тему горы бумаги.
Во-вторых, сколько бы ни поминали по делу и без дела 104 статью Конституции, якобы устанавливающую всевластие съезда, в России реально доминируют президентские и правительственные структуры. Доказывающие это факты общеизвестны:
на протяжении почти всего срока правления Президент России имел чрезвычайные полномочия, объем которых далеко превосходил уровень, принятый в цивилизованных странах, и даже когда эти полномочия закончились, продолжал некоторое время издавать Указы, ссылаясь на них;
в июле 1992 г. на сессии Верховного Совета Российской Федерации председатель Комиссии по социальной политике М. Захаров привел данные, согласно которым из 17 президентских Указов по проблемам социальной политики 16 противоречили законодательству Российской Федерации;
Конституционный Суд отменил 4 президентских указа.
Единая тарифная сетка, введенная Правительством, в нынешнем ее варианте противоречит, как минимум, Законам РФ об образовании и культуре, но действует сетка, а не Законы. По существу не выполняются постановления VI и VII съездов народных депутатов по социально-экономическим вопросам и т.д. и т.п.
Продолжать можно было бы сколь угодно долго, но и без этого ясно: с осени 1991 г. до весны 1993 г. исполнительная власть исполняла в основном лишь те законы, которые ее устраивали, в отношении же остальных делала вид, что их не существует. Впрочем, в кризисных ситуациях политики, избравшие курс «до основания, а затем...», нередко жалуются на недостаток власти, тогда как на самом деле недостает им совсем другого, на что жаловаться не принято. Теоретическую базу под такое, с позволения сказать, «разделение властей» подвел В. Шумейко на заседании съезда 13 марта, заявив, что проведение радикальных реформ несовместимо с соблюдением законов. К сожалению, эта мысль зампреда Правительства не была растиражирована средствами массовой информации.
Если же посмотреть на проблему чуть глубже, то очевидно следующее: чтобы получить власть и собственность, второй эшелон номенклатуры, которой был сосредоточен на республиканском, а отчасти и областном, уровне, стремился столкнуть с политического Олимпа первый эшелон и сам занять его место. Сделать это легче всего было с помощью народа через выборы в Советы. Отсюда - просоветские настроения, которые три года назад доминировали у нынешних антисоветчиков. Теперь цель достигнута, власть в их руках, и Советы снова стали помехой номенклатуре, но уже подновленной. Вот почему многие бывшие коммунисты по должности стали теперь уже и бывшими демократами или «демократами за диктатуру». Вот почему они пытаются представить чуть ли не героем генерала Пиночета, которого чилийские демократы проклинают, как демократам и положено.
Называя вещи своими именами, приходится признать, что на протяжении полутора лет практически вся реальная власть принадлежала исполнительным структурам. Когда же законодатели попытались вернуть часть добровольно отданных или узурпированных партнером полномочий, возник шум о «конституционном перевороте» и «английской королеве». На самом деле ничего существенного со статусом российского Президента не произошло: он по-прежнему является Главнокомандующим армии, имеет право издавать соответствующие законодательству Российской Федерации указы, обязательные на территории всей страны, а в правах по формированию Правительства значительно менее ограничен, чем его американский коллега.
Поправки к Конституции, принятые VIII съездом народных депутатов России и введенные в действие, во-первых, укрепляют Правительство, предоставляя ему право законодательной инициативы. На расширении полномочий Правительства, напомню, настаивал Президент. Когда же съезд выполнил это пожелание, народ стали пугать хаосом и анархией. Во-вторых, вступившая в силу поправка к Конституции предусматривает автоматическое прекращение полномочий Президента в случае роспуска им законно избранных органов власти. Поскольку механизм такого прекращения в Конституции не прописан, норма имеет лишь тот смысл, что в случае подобных действий Президента руководители исполнительной власти, а также силовых структур освобождаются от обязанности выполнять его указы и распоряжения. По-человечески обиду Президента на введение этой нормы в Конституцию можно было бы понять, если бы оно не было спровоцировано им самим и его советниками, когда на всю страну звучали заявления типа «их надо разогнать»! В-третьих, одна из поправок к Конституции предусматривает право Верховного Совета приостанавливать указы Президента до решения Конституционного Суда. Если учесть приведенные выше цифры и заявление господина Шумейко, это выглядит лишь как попытка обеспечить соблюдение законов в процессе проведения реформ.
Парадокс третий: накануне или во время трех последних съездов Президент Российской Федерации неоднократно намекал на возможность некоего «последнего варианта» действий, идущих вразрез с Конституцией, на которой он якобы не присягал, иначе говоря, на возможность государственного переворота. Однако министр обороны также регулярно заявлял, что слухи о государственном перевороте - ложь. Конечно, очень хочется верить министру обороны, однако не могут же серьезные политики признать, что Президент Российской Федерации распространяет ложные слухи о намерениях Президента.
Таковы парадоксы, которые диктовали съезду выбор одного из возможных вариантов линии поведения. Назовем эти варианты.
Первый вариант: референдум объявить несвоевременным, отменить или отложить на неопределенный срок. Как известно, именно этот вариант был принят съездом. Аргументы в пользу этого варианта хорошо известны и, вообще говоря, вполне убедительны. Не случайно за него высказались не только большинство депутатов съезда, но и два из трех инициаторов соглашения 12 декабря 1992 г. - Р. Хасбулатов и В. Зорькин. Тем не менее принятое съездом решение представляется мне тактически ошибочным. Процитирую в этой связи текст, подготовленный мною для выступления на VIII съезде народных депутатов России: «Те, кто предлагает просто не формулировать вопросы и таким образом избавиться от референдума по принципу «нет вопросов - нет и проблемы», возможно, имеют юридические основания, но политически абсолютно неправы. В этом случае съезд берет на себя ответственность за срыв плебисцита и дает сторонникам президентской полудиктатуры мощные политические козыри. Я предлагаю съезду решиться на другой путь, на двухходовую политическую комбинацию.
Первый ход: съезд официально обращается к инициаторам референдума с предложением, чтобы они выступили с инициативой о его (референдума) отмене.
Совершенно очевидно, что время для плебисцита сейчас крайне неблагоприятно: риск раскола общества и страны очень велик; надежд на свободное обсуждение вопросов в средствах массовой информации крайне мало; в случае референдума по Конституционным основам легитимность старой Конституции будет подорвана, а принятие новой останется под вопросом и т.п. В таких условиях политики с головой и чувством ответственности к референдуму стремиться не должны. И если инициаторы предложат съезду отменить постановление от 12 декабря 1992 г., его надо отменить как ошибочное, принятое с нарушением Конституции и регламента.
Если же инициативы со стороны уважаемого триумвирата или хотя бы одного из его членов не последует, необходимо решиться на второй ход: на съезде определить вопросы, выносимые на референдум».
Принятое же съездом решение привело к двоякого рода последствиям, которые, впрочем, нетрудно было прогнозировать заранее. Во-первых, часть населения России, до того проявлявшая полное равнодушие к референдуму, теперь собралась на него идти. Это вполне естественно: запретный плод всегда сладок. Во-вторых, люди, которые в последнее время либо призывали спасать демократию с помощью диктатуры (Полторанин, Бурбулис), либо оставить представительной власти декоративные функции (Шахрай), неожиданно опять выступили в роли защитников демократических прав народа. Рейтинг Президента и его команды пополз вверх, рейтинг съезда, и без того не очень высокий, - вниз. В этом и состоит тот самый бесценный политический дар Президенту, о котором говорилось в начале статьи. Кстати, экономическим даром Правительству исполнительная власть тоже не преминула воспользоваться: руководители Государственного банка России, Пенсионного фонда, Фонда федерального имущества и т.д. немедленно оказались в составе Правительства. Хотел бы ошибиться, но не исключаю, что на положении пенсионеров это скажется не лучшим образом.
Второй вариант: дать Президенту возможность провести референдум, что называется, на свой страх и риск. Если за решение, принятое съездом, активно выступали по преимуществу депутаты центристских фракций, то этот вариант получил поддержку значительной части «радикальных демократов» и определенного числа депутатов от оппозиции. При этом первые рассчитывали на победу Президента, вторые - на его поражение.
Если судить по результатам опросов общественного мнения, скорее всего не оправдались бы надежды обеих сторон, однако предпочтительнее следует оценить все же шансы радикалов. Разумеется, нечего и думать, что предложенные Президентом формулировки набрали бы 50% голосов от общего числа избирателей, что требует, согласно ныне действующему Закону «О референдуме», обязательного внесения изменений и дополнений в Конституцию. Однако есть основание полагать, что из числа граждан, пришедших на референдум, большинство высказались бы в поддержку Президента. В пользу этой гипотезы говорят следующие обстоятельства: а) рейтинг Президента стабильно выше рейтинга съезда; б) исполнительная власть, по существу, монопольно распоряжается государственным телерадиовещанием, что открывает колоссальные возможности манипулирования общественным сознанием; в) отдавая команде Президента право формулировать вопросы, законодатели еще более усиливали возможности такого манипулирования (чего стоит, например, вопрос о президентской республике в стране, где и без того существует президентская республика); г) в условиях авторитарно-патриархальной культуры инициаторы референдума наверняка попытались бы (и уже попытались) свести вопрос к выбору: Ельцин - Хасбулатов и тогда в действие, помимо всего прочего, вступал национальный фактор.
Итак, с юридической точки зрения, почти наверняка не выиграл бы никто, однако политическая победа, не исключаю, досталась бы Президенту. Опираясь на относительное большинство своих сторонников, он стал бы затем либо оказывать моральное давление на законодательную власть, либо референдум был бы использован как мандат доверия. Для того, чтобы перейти к неконституционным действиям против съезда народных депутатов. Не пойдя на такой вариант, центристы, видимо, были правы с обеих сторон.
Однако в распоряжении съезда, как уже говорилось, был третий вариант, который в данной ситуации представляется мне меньшим злом. Суть его в следующем. Съезд объявляет референдум несвоевременным, официально обращается ко всем трем его инициаторам с предложением отказаться от этой инициативы. В случае, если Президент продолжает настаивать на референдуме, такое право ему предоставляется. Но при этом мы вправе спросить Президента и его советников, почему выносятся на референдум вопросы, имеющие несколько решений, а народу предлагают одно-единственное, так сказать, «единственно верное»? Почему устраиваются очередные выборы без выбора или выборы с единственным кандидатом, который непременно побеждает, вот только неизвестно кого?
Ответ ясен: господа хотят не выяснить мнение народа, а с его помощью утвердить свое собственное.
Уверен: ни по моральным, ни по политическим соображениям нам не следует блокировать вопросы, предложенные Президентом. Однако, если мы хоть немного привержены еще демократическим или хотя бы либеральным ценностям, нам следует не допустить манипулирования народом посредством самого народа. Мы обязаны обеспечить реальные возможности выбора и предложить на каждый из президентских вопросов альтернативные ответы. Это можно сделать, например, следующим образом.
1. Каким органом должна быть принята новая Конституция РФ:
а) съездом народных депутатов РФ: да, нет;
б) специально избранной всем народом конституционной ассамблеей: да, нет;
в) вновь избранным Верховным Советом РФ: да, нет.
Обращаю внимание, что у Президента ничего не говорится о том, как будет формироваться конституционная ассамблея. Может быть, имеется в виду, что Президент намерен сам ее и назначить? Это будет, конечно, полным «триумфом демократии»!
2. Какой орган должен быть признан в новой Конституции высшим органом законодательной власти в РФ:
а) съезд народных депутатов РФ: да, нет;
б) двухпалатный Верховный Совет РФ: да, нет.
3. Какое из следующих прав граждан в области земельных отношений должно быть закреплено в новой Конституции РФ:
а) право владеть землей и передавать ее по наследству без права купли-продажи: да, нет;
б) право владеть и распоряжаться землей (т.е. продавать ее), ограничения которого установлены Конституцией и законами РФ: да, нет.
в) безусловное (ничем не ограниченное) право владеть и распоряжаться землей: да, нет.
Кроме того, поскольку президентская власть в России, как мне приходилось предупреждать еще на IV съезде народных депутатов России, стала источником постоянной угрозы для демократии, мы обязаны поставить вопрос:
«Согласны ли Вы с тем, чтобы в новой Конституции РФ был сохранен раздел о Президенте РФ?»
Иначе этот вопрос мог бы звучать так:
Какая форма правления должна быть закреплена в новой Конституции Российской Федерации?
а) президентская республика: да, нет;
б) парламентская республика: да, нет;
в) республика, в которой власть Президента и Парламента уравновешивают друг друга: да, нет;
г) республика Советов: да, нет.
Совершенно очевидно, что наличие альтернативных ответов принципиально изменило бы распределение голосов на референдуме и практически наверняка исключило бы ситуацию, которая прогнозировалась как наиболее вероятная во втором варианте. Одновременно съезд получил бы возможность дополнить президентские вопросы еще одним - об одновременных досрочных выборах Президента Российской Федерации и народных депутатов Российской Федерации. Это представляется необходимым, ибо после VIII съезда страна вместо полновластия исполнительных структур получила элементы двоевластия, а двоевластие, как известно, прекращается обычно двумя способами: либо неконституционными, насильственными действиями, либо досрочными выборами. Разумеется, последнее гораздо предпочтительнее.
«Что вспоминать теперь о том, что не сбылось?»- может, однако, спросить читатель и будет неправ. Все сказанное отнюдь не разбор уже сыгранной шахматной партии. Если советники Президента и активных действий против законодательной власти выберут не введение президентского правления (что было бы аналогом ГКЧП, вероятно, с тем же исходом), а плебисцит, стороны вернутся на исходные позиции за вычетом юридической стороны дела, которое каждая толкует по-своему. В этом случае Верховному Совету России придется вновь принимать решение, перед которым недавно стоял съезд.
В заключение процитирую еще раз текст несостоявшегося выступления на VIII съезде:
«Уважаемые коллеги! Мы слишком часто слепо шли за политическими лидерами и поэтому не смогли ни уберечь наших сограждан от разрушительных экономических экспериментов, ни сохранить нашу Родину. Теперь я напоминаю Вам совет Иммануила Канта: имейте мужество пользоваться собственным умом! Если мы воспользуемся этим советом, проявим хладнокровие и решимость, у нас есть шанс сохранить остатки демократии в России, а заодно и собственную честь!»
«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
|
