Есть ли шансы изменить «систему»?
Ефим Андурский, консультант общей практики
Минувшая избирательная кампания в очередной раз продемонстрировала противоречие интересов общественности и госаппарата, стремящегося внедрить в законодательные органы своих представителей. Что ему вполне удается. В чем же заключается интерес аппарата, неужели только в лоббировании выгодных ему законопроектов? Причина, думаю, в том, что он крайне заинтересован в сохранении сложившегося расклада сил.
Ответ зависит от многих обстоятельств. В том числе - от законодательного обеспечения, формируемого депутатами. Является ли парламент органом государства? Если да, то подчиняться он должен президенту. Если нет, то должен быть независим от государства, высшим должностным лицом которого и является президент. И еще один вопрос: кем и, что не менее важно, как должен формироваться парламент, чтобы выполнять свою миссию коллективного полпреда общественности?
Несмотря на иллюзию свободного волеизъявления, парламент формируется...государством. Именно оно, в лице администраторов разных уровней, создает избирательные комиссии, включая участковые (УИК), которые в большей степени, чем остальные, зависимы от администрации, что благоприятствует использованию так называемого административного ресурса. Это мы и покажем чуть позже. А пока очередной вопрос: может ли общественность формировать УИК вне участия госаппарата? С этим, думаю, ничего не выйдет. По крайней мере до тех пор, пока избирательная система не будет отделена от государства. Или, если угодно, наоборот, пока государство не будет отделено от избирательной системы.
Государству можно будет ограничиться надзором за соблюдением законодательства о выборах. Чем соответствующие его органы занимаются и теперь, выступая преимущественно на стороне избиркомов. Это касается, в частности, иска группы кандидатов в народные депутаты Республики Татарстан к избирательной комиссии Ямашевского округа N 75, когда заявители имели дело с судом, входящим в общегосударственную систему правосудия.
Право, как известно, есть атрибут государства. И поскольку избиркомы представляют государственную систему, суд не мог сохранять лояльность, рассматривая спор государственной же комиссии и законных представителей общественности, каковыми и явились кандидаты в народные депутаты.
Говорят, что суд не должен быть заинтересован в исходе дела. Я так не думаю. Всякое правосудие, если это не спектакль с заранее расписанными ролями, основывается на состязательности сторон. И все же конечной целью народного суда служит не столько поиск истины, сколько защита интересов народа. Именно поэтому при советской власти суды именовались народными.
Избирательная система, включая низовые структуры, где, как мы заметили, и происходит самое интересное, находится в руках государства. Но не государство, а общественность должна решать, кому доверять (и кому не доверять) деликатную миссию организации выборов и, тем более, подсчета голосов избирателей. К слову сказать, проблематику усовершенствования законодательного обеспечения выборов и его практической реализации неформальное избирательное объединение, образованное кандидатами-аутсайдерами и подключившимися к ним общественниками, предполагает обсудить на специальной научно-практической конференции. Тем для обсуждения найдется немало. Например, - защищенность бюллетеней. Документ, посредством которого граждане реализуют свое конституционное право избирать и быть избранными, подделать гораздо проще, чем обычный трамвайный талончик с изображением башни Сююмбике. Не полагаться же, в самом деле, на подписи членов УИК, заверяемые печатью председателя комиссии.
Не лучшим образом обстоит дело с компетенцией дворников, мусоропроводчиков, представителей других «престижных» профессий, из числа коих администрация набирает волонтеров в УИК. Дело, разумеется, не в профессиональных навыках тех, кому администрация доверяет подсчет голосов: даже самое превосходное владение метлой никак не способствует успешному выполнению комиссионных функций. Как сказал советский поэт, все работы хороши, выбирай на вкус. И все же образовательный ценз это для членов УИК - не последнее из предъявляемых требований.
Кстати, почему бы формирование УИК не доверить зарегистрированным кандидатам в народные депутаты? Их протеже, правда, будут заинтересованы в прохождении своего кандидата. Но ведь точно так же будут заинтересованы и выдвиженцы других кандидатов. Вот пусть на здоровье и наблюдают друг за другом. А за теми и другими вместе взятыми пусть наблюдают те, кому это положено по долгу службы. И почему бы участковым избиркомам не привлекать юристов? А если в бюджете нет на это средств, приглашать выпускников юридических вузов, которые могли бы получать здесь неплохую практику.
Как бы ни критиковали государство местные и российские аналитики, оно все еще представляет мощную, многоуровневую систему. А если уж избирательную кампанию проводит «система», то в процесс с неизбежностью вовлекаются главы администрации. А у них есть и режиссеры, и исполнители, и средства, необходимые для постановки избирательной кампании, нередко превращающейся в фарс.
Обязательным условием профпригодности глав считается всенародная любовь, выражающаяся их избранием в законодательные и представительные органы. Альтернативы здесь не существует: если уж та или иная глава не смогла обеспечить собственное прохождение, то как она будет проводить других «списочных» кандидатов? Как же могут главы устоять перед искушением применить административный ресурс?
Собственно, возражений против их участия в работе законодательных и представительных органов не существует. Присутствует же ШАЙМИЕВ на заседаниях ГС РТ и никто не скажет, что Минтимер Шарипович не имеет на то право. Думаю, что главам не обязательно участвовать в борьбе за мандат депутата. И как вы себе представляете «конкуренцию» между хозяином района и какой-нибудь учительницей истории средней школы?
В этом случае устранить недобросовестную конкуренцию можно не иначе, как установив такой порядок, когда бы руководители территориальных органов государственного управления входили в состав законодательных и представительных органов по должности. Это, кстати, избавит налогоплательщиков от лишних расходов, связанных с обеспечением избирательной кампании глав администрации, а самих глав - от использования административного ресурса.
Нынешний Госсовет, как мы уже заметили, на 95 % состоит из глав администрации, крупных хозяйственников и коммерсантов, представляющих 5 % населения. Так что в нашем законодательном органе нет и намека на пропорциональное представительство сословий, достигавшееся, к слову, в царской Думе. Поэтому Президент, можно сказать, получил не оппозиционный, в норме, парламент, а вполне удобоваримый постоянно действующий партхозактив.
Заинтересованные органы государства, включая ЦИК, особых нарушений в ходе минувшей избирательной кампании не зафиксировали. Как выразился на суде один из председателей УИК, «шел нормальный рабочий процесс». Закономерной оказалась реакция Ново-Савиновского районного прокурора г-на УРАЗБАЕВ. Рассмотрев жалобу группы кандидатов в народные депутаты РТ, он доложил им, что «проведенной проверкой информация о фальсификации и других фактах нарушения законодательства о выборах не подтвердилась». Такой доклад кандидатов в народные депутаты РТ не устроил, поэтому они обратились к прокурору Казани. Но тот, как это обычно и бывает, когда жалуешься прокурору, посоветовал обратиться в суд. Так что я, например, не понимаю, за что платят прокурорам, если они всякий раз переключают стрелку на суд. Впрочем, это, наверное, заранее продуманная перетасовка.
Итак, в поисках справедливости 5 апреля 2000 года два кандидата и одно доверенное лицо обратились в Ново-Савиновский районный суд (текст решения суда здесь). Кое-какие нарушения, например, попытки накидать в урны бюллетени в пользу выдвиженца администрации г-на ЯКУПОВА, суд установил. И как не установить, если о них сообщили российские (и не только) СМИ? Впрочем, что за пустяк - вбрасывание кип бюллетеней? Суд, естественно, не посчитал это обстоятельство достаточным, чтобы признать результаты голосования недействительными. Впрочем, не лучше ли обратиться к кассационной жалобе, сопроводив ее некоторыми комментариями?
Заявители просили Ново-Савиновский районный суд признать недействительными выборы от 26 марта 2000 года в Ямашевском избирательном округе N 75 на том основании, что в ходе голосования, а затем и подсчета голосов, были выявлены многочисленные и, в том числе, грубые нарушения закона. Заинтересованная сторона жалобу не признала, показаний свидетелей заявителей не подтвердила. На этом основании суд большую часть нарушений счел недоказанными. Но некоторые участковые избирательные комиссии (УИК) могли и не показывать (и не показали-таки) нарушения, поскольку, как это вытекает из материалов дела, были заинтересованы в фальсификации голосования. Не показали нарушений и свидетели ответчика. А если это что-то и доказывает, то, главным образом, - ненадлежащее выполнение их функций по контролю над ходом голосования.
Показания свидетелей во многих случаях разошлись. Нередко одни и те же события они «освещали» по-разному. Например, на участке 243, где попытка фальсифицировать итоги голосования была пресечена наблюдателями кандидатов-аутсайдеров. Элементарная логика требовала выяснить, кто из очевидцев лжесвидетельствует, а кто говорит правду, одну только правду и ничего, кроме правды. Однако ни логикой, ни сколько-нибудь заметным интересом к поиску истины суд обременен не был. Остается только гадать, почему...
В решении суда имеется ссылка на статью 64 федерального закона об основных гарантиях избирательных прав. Согласно пункта 3 этой статьи, отменить решение избирательной комиссии суд может, если перечисленные в законе действия (бездействие) не позволяют с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей. И поскольку в законе нет никаких критериев определения достоверности, суду следовало воспользоваться аналогией закона или же аналогией права и требованиям «добросовестности, разумности и справедливости», как этого и требует ст. 6 ГК РФ. Но суд не прибегнул.
В отечественном и, заметим, слабоватом, законодательстве о выборах есть нормы, которыми, при желании, с успехом могли воспользоваться искатели аналогий. Одной из таковых могло бы послужить признание недействительными результатов выездного голосования, если бюллетеней в переносной урне оказывается больше, чем поступивших заявок. На участке 265 при вскрытии урны наблюдатели заметили аккуратные пачки бюллетеней, позволяющие предположить вбрасывание с целью фальсификации голосования. Надо ли говорить, что показания свидетелей и в этот раз разошлись, лишний раз подтверждая версию о заинтересованности некоторых из них в фальсификации? Дополнительным, пусть и косвенным, доказательством послужил запрет УИК на осмотр указанных пачек. Такой запрет не просто нарушает закон. Он служит необходимым элементом системы, обеспечивающей фальсификацию выборов.
Свидетели ответчика показывают, что пачки бюллетеней были незначительными и что их, дескать, могли опустить дети. Аргумент этот «не пляшет». Согласно закона, право избирать и быть избранными граждане реализуют лично. Поэтому не должны перепоручать процедуру голосования в целом или отчасти другим лицам, включая несовершеннолетних. Инцидент с пачками бюллетеней суд исследовал недостаточно. Он не принял, в частности, показания наблюдателей о том, что некоторые бюллетени падали в урну с «грохотом».
Показания свидетелей могли не совпадать еще и потому, что наблюдатели одних кандидатов могли не присутствовали в те моменты, когда наблюдатели других кандидатов фиксировали очередное нарушение. Суд, впрочем, не насторожил тот факт, что всякий раз отсутствовали свидетели заинтересованной стороны. Не потому ли, что ей не было никакой нужды замечать нарушений?
Кандидат-фаворит администрации, если предположить, что таковой был, рассчитывал преимущественно на административный ресурс и, думается, не прогадал. Не потому ли свои функции по надзору за ходом голосования и подсчета голосов его наблюдатели исполняли спустя рукава? Это, конечно же, не более, чем версия. Которую суд исследовать не удосужился.
В материалах дела напрочь отсутствуют показания ответчика и его свидетелей о каких бы то ни было нарушениях порядка голосования и подсчета голосов. Это обстоятельство также могло бы заинтересовать суд. Но не заинтересовало. Уж не потому ли, что он имел на то определенную установку?
Тот факт, что противная (заявителям) сторона не зафиксировала нарушений, позволяет сделать ряд выводов. Например, о том, что ни УИК, ни свидетели ответчика не проявили какого-либо интереса к контролю над соблюдением закона о выборах. Не потому ли, что такой контроль препятствует свободному волеизъявлению тех, кто сделал ставку на административный ресурс?
Наблюдатели кандидатов-аутсайдеров действовали достаточно профессионально. Как это и положено законом, они представляли УИК составленные акты о злоупотреблениях, но те, в очередной раз нарушая закон, отказывались реагировать. Разве это не служит лишним доказательством их заинтересованности в фальсификациях? Впрочем, доказанным можно считать только то, что считает таковым суд. Мы же ограничиваемся выдвижением версий. Однако никакая версия не может склонить суд к принятию необоснованного решения. И суд не принял-таки решения о признании результатов голосования недействительными. Однако непринятие решения это тоже решение. И поскольку суд в должной мере не исследовал доказательства, представленные заявителями, любое его решение следовало признать безосновательным. Надеемся, что ВС РТ так и поступит.
Суд не раз отмечал некомпетентность членов УИК. Как нам представляется, они вообще не были готовы к проведению голосования, поскольку надлежащая организация голосования предполагает четкое знание и не менее четкое использование соответствующих норм. Но и это, конечно, не аргумент, чтобы признать результаты голосования недостоверными.
Вот уж не знаю, кому принадлежат лавры составителя УИК Ямашевского избирательного округа, но то, что он действовал в высшей степени профессионально, готов удостоверить. Так, 6 УИК из 19 были сформированы из числа работников КДСК, подчиненных одному из кандидатов в народные депутаты. Еще 10 - из работников ПТЖ, являющегося подразделением районной администрации и, следовательно, подверженного ее влиянию. В решении суда сказано, правда, что закон «не содержит ограничений в части невозможности формирования УИК включением в список комиссии избирателей, которые выдвигали кандидата в депутаты». Эту, весьма витиеватую, фразу надо понимать так, что если закон чего-либо не запрещает прямо, например, - использовать административный ресурс, то противное не есть нарушение. Что же, логика суда поистине безупречна.
Закон не запрещает нам, избирателям, отдавать предпочтение гражданам, желающим получить мандат депутата. Причем не только в процессе голосования, но и в ходе выдвижения. Но если часть избирателей уже определились со своим кандидатом, то эту часть окружной комиссии не следовало ангажировать в УИК. Неужели в самом деле свет клином сошелся на работниках ПТЖХ? Разве нельзя было пригласить в участковые избирательные комиссии других граждан, не подвергая определившихся соблазну подыграть своему кандидату?
Закон, насколько я могу понимать, содержит преимущественно норму и, стало быть, не обязан служить антологией различного рода отклонений. А чем, как не отклонением, следует признать участие членов трудового коллектива ПТЖХ Ново-Савиновского района в работе УИК? Выбор этих граждан, как известно, пал на г-на Якупова. И слава Богу! Этот выбор составитель УИК должен был уважить. Но не уважил, так как, судя по всему, исходил из иных критериев.
Закон о выборах, как мы заметили, несовершенен. Но и несовершенный закон можно использовать во благо общества. Так, позволяя на одном и том же собрании избирателей рассматривать многие кандидатуры, закон не допускает выдвижения нескольких кандидатов. Поэтому, реализуя свое избирательное право, граждане должны отдать предпочтение лишь одному из представленных на собрании, а именно тому, кто вызовет у них наибольшую симпатию. В последующем они получают законное право подтвердить свое отношение к избранному кандидату, придя на участки для голосования. В качестве избирателей, но не в качестве членов УИК. В противном случае они будут заинтересованы в продвижении своего кандидата и, следовательно, не смогут сохранить лояльность по отношению к прочим. Требование лояльности обязательно для членов УИК. И когда оно не выполняется, возникают условия для недобросовестной конкуренции, что, опять-таки, дает повод усомниться в достоверности результатов голосования. Но суд не усомнился.
Свидетели истцов показали, что «на участках 262 и 265 ... при вскрытии урны для голосования обнаружены аккуратные стопки бюллетеней». Эти показания суд не принял, отбросив предположение о вбросе бюллетеней. Отдадим суду должное: он не отверг доводы заявителей о том, что на участках 263 и 265 были пресечены попытки вбросить в урны для голосования пачки бюллетеней в пользу кандидата в народные депутаты РТ И. Г. ЯКУПОВА. Но и в этом случае суд не заинтересовался происхождением «лишних» бюллетеней.
Откуда же они взялись, эти бюллетени? Приемлемых вариантов не так уж много. Бюллетени либо были украдены, что не делает чести УИК, либо УИК их передавали нарушителям собственноручно. Что лишает их чести полностью. Не исключается и дополнительный (незаконный) тираж бюллетеней. Выяснить это можно было бы, назначив соответствующую экспертизу. Однако ходатайство об экспертизе суд пресек.
Складывается впечатление, что в Ямашевском избирательном округе были созданы все условия, но не столько для голосования, сколько для его фальсификации. Не потому ли неизвестные никому личности смогли вбрасывать в урны для голосования невесть откуда взявшиеся бюллетени? Посчитав допущенные нарушения малозначительными, суд как бы поощряет нарушителей конституционных прав граждан РФ, дескать, почему бы и не нарушить? Если нарушать помаленьку.
Во всех, рассмотренных судом эпизодах, бюллетени были изъяты и возвращены УИК. Это, разумеется, хорошо. Плохо, что бюллетени не трудно было наворовать. И нет никаких доказательств, что «лишние» бюллетени не были переданы «вбрасывателям» что называется из рук в руки.
Как показывают свидетели, помещения для голосования были обустроены с грубыми нарушениями требований закона. Это не позволяло наблюдателям удерживать урны для голосования в поле зрения. Что это, очередное свидетельство некомпетентности УИК? Или умысел, в соответствии с которым помещения для голосования были приспособлены для фальсификаций.
Графологическая экспертиза позволила бы дать ответы на многие вопросы. Например, о происхождении «лишних» бюллетеней. Однако, по мнению суда, она могла бы «затянуть процесс до июня». Не поддержал он и ходатайство об отложении второго тура голосования, позволив заинтересованным органам исследовать выявленные нарушения. Суд предпочел устроить девятичасовый марафон, выдержать который смогли не все участники процесса.
Аргументы заявителей позволяют сделать вывод о том, что материалы дела суд исследовал недостаточно для принятия сколько-нибудь определенного решения по существу иска. Не проявил он себя и в качестве арбитра, беспристрастно наблюдающего за состязанием сторон. Как нам показалось, суд нередко выступал в качестве адвоката одной из сторон. В ряде случаев он отказывался признавать очевидные вещи. Так, например, суд не нашел подтверждения «доводам заявителей о том, что на участке 243 при пересчете бюллетеней в пользу И. Г. ЯКУПОВА были обнаружены 255 штук бюллетеней «против всех». Между тем, манипуляции с бюллетенями зафиксировали не только наблюдатели, но и кандидаты. Но их показания суд не принял во внимание, вследствие чего его заключение по данному эпизоду следует признать безосновательным.
Суд не поверил заявителям. Впрочем, он и не обязан принимать что-либо на веру. Почему он принимал на веру показания противной стороне? Это касается, в частности, инцидента с выдачей бюллетеней. Председатель одной из УИК представил суду на обозрение соответствующую ведомость. Это позволило ему не принять показания наблюдателей, утверждающих, что члены УИК N 264 получали бюллетени без росписи в соответствующей ведомости. Но где доказательства того, что злосчастная ведомость не была составлена задним числом?
Ни один факт, по мнению суда, не мог послужить основанием для признания результатов голосования недостоверными. Это касается, в частности, задержания на участке 237 двух граждан с комплектами бюллетеней. Суд посчитал это событие малозначительным. Быть может, но ведь были и другие нарушения, по совокупности которых суду и следовало принять решение. А не по отдельным эпизодам, что, на наш взгляд, свидетельствует о предвзятости суда.
Итак, большая часть выявленных нарушений не была судом исследована достаточно, чтобы принять обоснованное решение по существу иска. Учитывая это, заявители обратились в ВС РТ с просьбой отменить решение суда Ново-Савиновского района, направив дело на новое рассмотрение, но в ином составе суда. Они оставили за собой право представить суду дополнительные доводы и уточнения. К числу последних хотелось бы отнести и настоящую статью, благо автор является одним из заявителей.
|
