«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
ТРЕТИЙ РАЗДЕЛ. ПРЕЗИДЕНТ И ПАРЛАМЕНТ
Съезд народных депутатов России: угроза тоталитаризма или гарант демократии?
В условиях новейшей российской революции:
свертывание представительной демократии
и формирование
авторитарно-демократического режима
Подготовлено совместно с доцентом А.Е. Комаровым. Опубликовано на английском языке в сборнике «Левое и рабочее движение в бывшем СССР». Материалы информационного агентства «Экономика и демократия». - М., 1993. С. 11-29
«Что делать со съездом, который не вписывается в правовую государственность?», «Наша законодательная власть дожила до самого элементарного политического климакса», «Не съездить ли по съезду?» - такими и подобными им фразами пестрит сегодняшняя «независимая» «демократическая» печать. Еще перед VII съездом народных депутатов Российской Федерации (декабрь 1992 г.) С. Алексеев, бывший председатель Комитета Конституционного надзора (!) СССР и мэр Санкт-Петербурга, видный юрист-правовед (!) А. Собчак открыто предложили Президенту нарушить Конституцию и издать Указ о роспуске Gарламента, а сам Президент 20 марта попытался реализовать эту рекомендацию, объявив, что указы и распоряжения Президента выше любых решений съезда и Верховного Совета. При этом Б. Ельцин не раз заявлял, что позиция большинства депутатов - это «позиция дешевого популизма и откровенной демагогии, дезорганизации сложных преобразований и в конечном счете восстановления тоталитарной советской коммунистической системы».
Оставив на совести авторов вопрос о допустимости подобных призывов и действий в демократическом государстве, посмотрим, насколько обоснованны претензии к Парламенту? Действительно ли съезд и Верховный Совет консервативны, действительно ли они представляют собой силу, способную вновь качнуть маятник исторического развития России до отказа «влево»?
Чтобы ответить на эти вопросы, следует, на наш взгляд, обратиться к недолгой, но бурной истории российского Парламента и проанализировать нынешнее соотношение партийных и фракционных сил (что, как будет показано ниже, не всегда совпадает). Но прежде о самих понятиях «левые» и «правые» в современной России, так как у нас на самом деле если не все наоборот, то, по крайней мере, многое не так, как на Западе.
Приблизительно до 1989 г. оценка тех или иных политических ориентаций в России (тогда еще в Советском Союзе) совпадала с общепринятой в цивилизованном мире: социал-демократы, социалисты и коммунисты признавались левыми; противники социалистической идеи в любых ее формах - правыми. Иначе говоря, как и во всем мире, критерием деления на правых и левых служило отношение политических течений к идее социального равенства и, соответственно, ориентация на интересы общественных групп, выступающих в большей или меньшей степени либо его сторонниками, либо противниками.
Однако в 1989 г. эти общепринятые оценки общественных движений резко сменились на противоположные. В качестве ведущего, а зачастую единственного, ориентира на оси «право» - «лево» на словах было провозглашено отношение к демократии, а на деле - отношение к существовавшей тогда власти: левыми стали называть всех противников режима (и чем радикальнее, тем «левее»), правыми же - его сторонников.
Оставляя в стороне теоретические и социальные предпосылки такого сальто мортале, отметим лишь одно обстоятельство, в известной мере помогающее понять и ситуацию в Парламенте. Официальная пропаганда десятилетиями укрепляла в общественном сознании стереотип: лево - всегда хорошо, право - плохо. Теперь этот стереотип был использован против создавшего его режима. Вообще, ирония истории так называемой «второй русской революции» (точнее, реставрации) состоит в том, что «казарменно-коммунистические» идеи и представления сплошь и рядом используются для разрушения «казарменно-коммунистических» отношений. Последний пример - всеобщая ваучеризация, когда уравнительный раздел собственности будет иметь своим следствием скачкообразный рост социального и имущественного неравенства.
Испорченный политический компас облегчил новой элите (точнее, пополненному второму эшелону старой элиты) завоевание власти, но стал подводить при использовании властных полномочий. В результате началась «новая» переориентация, и ныне, весной 1993 г., все смешалось в отечественной политической пропаганде: на страницах одной и той же газеты, из уст представителей одной и той же партии или фракции Парламента те или иные политические движения называются то «левыми», то «правыми». Авторы данной статьи, как, уже надеемся, понял читатель, придерживаются общепринятого в политологии критерия деления политических течений на левые и правые.
Но вернемся к вопросу о российском Парламенте. Напомним, что идея двухступенчатого Парламента (Съезд - Верховный Совет) родилась в период перестройки и отражала объективную реальность переходного периода. В условиях рождавшегося многообразия социальных интересов и отсутствия классической многопартийной системы именно эта двухступенчатость позволяла (и позволяет, по нашему мнению, до сих пор), с одной стороны, учитывать доминирующие общественные настроения (за счет всего состава депутатского корпуса, работающего на местах), с другой стороны - законодательно обеспечить курс реформ (за счет работающего на профессиональной основе Верховного Совета).
Отражая вектор общественных настроений, Парламент России в первые два года своей деятельности шаг за шагом смещался вправо. В экономической сфере это проявилось в обосновании и законодательном закреплении курса на господство частной собственности, в политической - в передаче все новых и новых полномочий по управлению обществом от представительной власти к исполнительной под флагом разделения властей. В связи с этим уместно напомнить, что принцип разделения властей был сформулирован в период борьбы с абсолютной монархией. Считалось, что представительная власть - это власть, отражающая интересы различных слоев народа, в то время как исполнительная - власть, представляющая правящую элиту. Разделение властей родилось, следовательно, из стремления ограничить власть элиты, ввести ее в законные рамки. Сейчас в России об этом забывают, и не случайно.
Свою, и немалую, долю ответственности несет Парламент России и за развал Советского Союза. Напомним, что именно I съезд народных депутатов принял «Декларацию о государственном суверенитете РСФСР», провозгласившую верховенство Конституции и Законов РСФСР над законодательными актами Союза; что Российская Федерация раньше западных стран признала в сентябре 1991 г. независимость Прибалтики; что Верховный Совет республики под аплодисменты ратифицировал Беловежские соглашения.
Результаты этих шагов хорошо известны. Проводимая новой правящей элитой политика неизбежно вела и продолжает вести к неуправляемому спаду производства, массовой безработице, обнищанию народа, разрушению всего хозяйственного механизма и, как следствие, к широкомасштабным социальным и межнациональным конфликтам. Под угрозой оказались не только перспективы оздоровления и реформирования экономики, но и демократические институты, целостность Российской Федерации.
В этих условиях в массовом общественном сознании все активнее стала намечаться «переоценка ценностей». Конечно, коренного перелома не наступило, но движение «вправо» если и не прекратилось, то, во всяком случае, резко замедлилось. Это не могло не сказаться как на деятельности Парламента в целом, так и на позиции отдельных его фракций.
В настоящее время в российском Парламенте насчитывается 15 политических фракций. Как уже отмечалось, фракции российского Парламента - совсем не то же самое, что фракции в парламентах развитых стран Запада (или развитых стран Востока).
Во-первых, они были созданы не перед выборами и не для них, а после выборов, задним числом, в большинстве случаев из бывших членов КПСС. В настоящее время большинство депутатов, входящих во фракции, беспартийны. Более или менее приближаются к однопартийности лишь фракции «Свободная Россия», которая объединяет членов Народной партии Свободной России, и «Коммунисты России». Довольно часто в рамках одной фракции сотрудничают депутаты, принадлежащие к партиям, отнюдь не находящимся в блоке, а иногда отмежевывающимся друг от друга. Например, в группе «Смена - Новая политика», по словам ее координатора О. Плотникова, состоят представители около десяти партий. Несмотря на провозглашение принципа, согласно которому каждый депутат может быть членом только одной политической фракции, некоторые сотрудничают в двух и более, а в начале деятельности Парламента находились даже такие, кто состоял одновременно в двух основных соперничающих фракциях: «Коммунисты России» и «Демократическая Россия».
Во-вторых, фракции весьма неустойчивы, постоянно происходят расколы, слияния и т.п. Ряд фракций, ярко заявив о себе на одном-двух съездах, сходят с политической арены («Объединенная фракция республиканцев и социал-демократов», «Гражданское общество», «Беспартийные депутаты») и на их месте появляются новые депутатские объединения (в конце 1992 - начале 1993 г. зарегистрированы три новые фракции: «Родина», «Согласие ради прогресса» и «Свобода слова»). Численность фракций систематически меняется. Так, от фракции «Коммунисты России», которая первоначально насчитывала 355 депутатов, осталось на декабрь 1992 г. 68 депутатов. Среди покинувших эту фракцию и ныне, судя по официальным данным, числящихся в списке депутатов, не участвующих во фракциях, бывший Председатель Совета Министров РСФСР А.В. Власов, бывший секретарь ЦК КПСС Ю.А. Манаенков, другие бывшие партийные функционеры.
В-третьих, вследствие этих и других обстоятельств анализ результатов голосования членов различных фракций выявляет крайне низкие индексы групповой сплоченности. Исключение составляют, пожалуй, лишь «Демократическая Россия», «Радикальные демократы», отчасти «Коммунисты России», наиболее близкие к фракциям парламентских партий. Координаторы фракции «Демократическая Россия», подобно парламентским организаторам на Западе, регулярно анализируют результаты голосования своих членов и проводят с ними «разъяснительную» работу. Напротив, индексы групповой сплоченности в таких фракциях, как «Смена - Новая политика», «Россия», «Родина», сильно колеблются в зависимости от вопросов, по которым идет голосование.
В качестве примера можно привести результаты поименного голосования по президентскому проекту Постановления VII съезда «О стабилизации конституционного строя Российской Федерации»:
Напомним, что в качестве альтернативных на голосование выносилось еще два проекта - от редакционной комиссии съезда и от субъектов Федерации. При этом 72 депутата (из 934 принявших участие в голосовании), или 7,7%, проголосовали за все три проекта!
В-четвертых, большинство фракций до сих пор не имеют четких платформ. Программные установки многих фракций, особенно правого фланга политического спектра, были сформулированы еще в период борьбы с КПСС и отражали лишь самую общую ориентацию их деятельности. Многих депутатов объединяют не столько эти платформы, сколько симпатии к определенным политическим лидерам и сформировавшиеся уже личные связи.
Например, «Левый центр - Сотрудничество» - это фракция генерал-полковника Дмитрия Волкогонова. Поэтому многие военные депутаты, а также депутаты, оказавшиеся в комитетах соответствующего профиля, стали членами этой фракции, хотя по своим «кулуарным» позициям они гораздо левее либеральных устремлений своего лидера.
Приведем несколько сокращенных самохарактеристик фракций российского Парламента.
«Коммунисты России»
Группа создана 19 мая 1990 г. на I съезде народных депутатов РСФСР, еще до организационного оформления Компартии Российской Федерации. В программном заявлении отмечается, что эта фракция социалистической ориентации, выражающая и отстаивающая конкретные жизненные интересы различных слоев населения России: наемных работников умственного и физического труда, коллективных и индивидуальных производителей, источником доходов которых являются личный труд и собственность, а также студентов, пенсионеров, других малоимущих граждан. Группа ставит целью сохранять и развивать достижения советской формы власти, соединяя ее преимущества с выгодами парламентаризма. Главной целью провозглашается создание социального строя, основанного на преобладании коллективной и индивидуальной собственности, на идеалах свободы личности и демократии, способного обеспечить справедливость и благосостояние для большинства россиян.
«Аграрный союз»
Фракция была создана до открытия заседаний I съезда народных депутатов РСФСР, зарегистрирована 17 мая 1990 г. как группа «Продовольствие и здоровье». По настоянию группы на I съезде был решен вопрос о списании задолженности с колхозов и совхозов, созван II (внеочередной) съезд, утвердивший программу возрождения российской деревни. На V съезде группа перерегистрировалась во фракцию «Аграрный союз». Основными целями и задачами фракция считает законодательную защиту агропромышленного комплекса России, утверждение подлинного приоритета АПК, законодательное развитие решений II съезда народных депутатов о возрождении российской деревни. Фракция выступает за многоукладность сельской экономики, равенство всех форм собственности, за право крестьянина самому выбирать форму собственности и хозяйствования.
Фракция «Россия»
Возникла осенью 1990 г. как альтернативная «Демократической России» и «Коммунистам России». Члены фракции выступили не с позиций России в границах РСФСР, а той России, которая складывалась на протяжении тысячи лет. Программные положения фракции:
1. Россия - суверенное государство, созданное многонациональным российским народом, обеспечивающее достойную жизнь каждому советскому гражданину, свободное развитие всех наций, их культур, традиций и обычаев.
2. Добровольный союз суверенных государств как единое экономическое, социальное и политическое сообщество.
3. Духовное и нравственное возрождение народа.
4. Рыночная экономика. Развитие всех типов и форм собственности, прежде всего народных предприятий.
5. Социальная защищенность и социальная справедливость.
6. Правовое государство. Самоуправление народа, верховенство закона, разделение властей, многопартийность.
«Смена - Новая политика»
Организационно оформилась еще до I съезда народных депутатов как группа политиков нового поколения. Вначале поддерживала движение «Демократическая Россия», позже выделилась организационно, затем идейно. На VI и VII съездах выступила с резкой критикой Правительства, требовала коррекции программы реформ и осуществления антикризисных мер. Своими целями декларирует:
1. Стабильное демократическое государство, основанное на разделении законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти, разграничении полномочий между различными уровнями государственного управления и местного самоуправления.
2. Развитое гражданское общество.
3. Цивилизованный рынок.
4. Национально ориентированное и социально ответственное предпринимательство.
5. Приоритет прав личности над правами наций и государства.
6. Интегрирование республики в мировое сообщество.
«Свободная Россия»
Фракция возникла в апреле 1991 г. по инициативе А. Руцкого, первоначальное название - «Коммунисты за демократию». В своей деятельности руководствуется программными документами Народной партии «Свободная Россия». Фракция заявляет о поддержке радикальных реформ при обеспечении социальной защиты населения, о политическом союзе с Президентом, оставляя одновременно за собой право конструктивной критики, коррекции решений и методов деятельности Президента и Правительства.
«Демократическая Россия»
Фракция зарегистрирована 23 мая 1990 г. и представляет собой одноименное движение. Своими программными установками определяет:
1. Становление и развитие гражданского общества, приоритет прав личности перед интересами групп (классов).
2. Всемерное развитие и приоритет частной собственности в условиях свободной конкуренции. Последовательная поддержка мер по приватизации, освобождению государства от функций монопольного производителя, распределителя и собственника.
3. Решительное противодействие попыткам реставрации тоталитарного военного коммунистического режима, росту влияния неофашистских, националистических и прокоммунистических сил.
4. Установление верховенства норм международного права над нормами внутреннего законодательства, за исключением Конституции и конституционных законов.
5. Поддержка тех шагов Президента и Правительства, которые направлены на реальные широкомасштабные экономические, социальные и политические реформы.
Представленные программные документы дают возможность утверждать, что спектр провозглашаемых фракциями российского Парламента экономических и политических позиций охватывает ориентации, характерные для более или менее левой социал-демократии, правой социал-демократии, социал-либерализма, леволиберальные и ярко выраженные праволиберальные взгляды. Уже платформа ЦК КПСС к XXVII съезду Коммунистической партии Советского Союза, а еще более проект новой Программы КПСС были выдержаны в социал-демократическом духе. Социал-демократическая же партия Российской Федерации тяготеет, скорее, к социал-либерализму. И далее все политические течения как бы сдвинуты на одну ступень вправо.
В этих условиях традиционное деление на левых и правых не исчезает, но на первый план выдвигаются другие критерии, по которым различаются основные парламентские блоки.
Анализ расстановки политических сил в Парламенте позволяет выделить три основные ориентации.
Во-первых, оппозиционный блок «Российское единство», объединяющий фракции «Отчизна», «Аграрный союз», «Россия», «Коммунисты России». Блок нельзя однозначно относить к «левым», в него входит широкий спектр политических объединений, от коммунистов до кадетов и христианских демократов.
Во-вторых, центристы, входящие в два блока: «Созидательные силы», объединяющий фракции «Смена - Новая политика», «Промышленный союз», «Рабочий союз - Реформы без шока» и «Демократический центр», в который вошли члены фракций «Левый центр - Сотрудничество», «Свободная Россия», «Суверенитет и равенство». Стратегические цели и практические действия этих двух блоков в настоящее время совпадают, хотя между ними и есть разногласия относительно глубины и формы предлагаемых изменений в осуществляемом Президентом и Правительством курсе реформ.
В-третьих, парламентская коалиция реформ, основу которой составляют «Радикальные демократы» и «Демократическая Россия». Хотя эта коалиция, образованная в апреле 1992 г. на основе индивидуального членства, на VII съезде не прошла перерегистрацию и формально перестала существовать, фактически она продолжает свою деятельность.
Вне стен Парламента эти политические направления поддерживаются, соответственно, объединенной оппозицией, «Гражданским союзом», блоком «Демократический выбор». С известной долей условности эти направления можно различать по следующим основным позициям.
Первое и главное - отношение к государственным интересам России. Блок «Российское единство» объединяет по преимуществу радикальных государственников, патриотов, а также национал-патриотов. Блоки центристских сил - умеренных государственников. Депутаты, входящие ныне в коалицию реформ, при наличии союзного Центра занимали ярко выраженную антигосударственную («антиимперскую») позицию. В настоящее время большая часть из них продолжает отождествлять государственническую позицию с «имперской» и при этом по-прежнему уповает на лозунг «Запад нам поможет». Меньшая часть пытается переосмыслить этот вопрос, что привело к созданию в Парламенте фракции «Согласие ради прогресса».
Катастрофические последствия разрушения Союза, ослабление хозяйственных связей между республиками в составе Российской Федерации, малый объем и неэффективность использования иностранной помощи, слепое следование Правительства рекомендациям МВФ привели к тому, что в обществе все яснее стала осознаваться необходимость опоры на собственные силы, интеграции республик СНГ. Это не могло не сказаться на депутатском корпусе, и позиции государственников, несомненно, укрепились.
Доказательством тому может служить, например, создание фракции «Родина», объединившей умеренно-правых государственников, которые прежде в большинстве своем входили в «Демократическую Россию». Еще более симптоматичны ностальгия по Союзу и стремление снять с себя ответственность за его разрушение, отчетливо прозвучавшие на VIII и IX съездах в речах не только Р. Хасбулатова, но даже и Б. Ельцина.
Второй критерий - отношение к методам и темпам преобразований. Именно к методам и темпам, потому что основное направление реформ - к рынку - оспаривается относительно редко.
В условиях России либерализация цен, а именно с этого начали Президент и Правительство, неизбежно вылилась в легализацию спекуляции как нового распределительного механизма, что, в свою очередь, привело к разорению основной части населения. Широко рекламируемая «приватизация через ваучеризацию», будучи по видимости разделом собственности, в действительности представляет собой ее передел и вследствие заниженной цены ваучеров позволяет обладателям торгово-бюрократического капитала купить предприятия даже дешевле, чем это можно было бы сделать напрямую, с аукционов.
Естественно, что в этих условиях коалиция реформ, выступающая за «шоковую терапию», жесткую монетаристскую политику, ускоренную приватизацию с упором на классическую частную собственность, минимальную («адресную») социальную защиту, стала утрачивать влияние в депутатском корпусе, «Российское единство» по этому поводу не имеет однозначной позиции, но в большинстве случаев ратует за восстановление государственного заказа и государственного регулирования экономики в переходный период, за приватизацию с широкими правами трудовых коллективов и более постепенную, более высокий уровень социальной защиты для малообеспеченных, хотя бы и ценой инфляции. Блок центристских сил занимает промежуточную позицию, как правило, акцентируя интересы производителей.
Таким образом, суть разногласий в Парламенте состоит не в том, двигаться или нет дальше по пути реформ (как пытаются представить дело Президент и его команда), а в выборе между неолиберальной и социально ориентированной (социал-демократической) моделями рыночной экономики. Число сторонников последней действительно увеличилось, о чем свидетельствуют цифры опроса народных депутатов в период VII съезда.
На вопросы анкеты ответило 317 депутатов, представляющих все парламентские фракции, что позволяет говорить о достаточной степени представительности полученных данных.
Третий критерий, по которому могут быть выявлены различия между основными парламентскими блоками, состоит в их отношении к демократии вообще, к конституционности и законности - в частности. И особенность нынешней ситуации состоит в том, что те, кого в России обычно называют демократами, действительно имели некоторые основания на это почетное наименование пока находились в оппозиции, когда страна переживала полосу демократического романтизма.
Символом романтических иллюзий этого периода, пожалуй, может служить требование народного депутата СССР Б. Ельцина образца 1989 г. ежегодно проводить референдумы о доверии политическому лидеру страны (тогда им был М. Горбачев).
В настоящее время, однако, ситуация поменялась коренным образом: именно из рядов «Демократического выбора» то и дело раздаются требования об установлении «просвещенного» авторитаризма, а депутаты, принадлежащие к коалиции реформ, регулярно голосуют за дополнительные полномочия Президенту, а при случае - за роспуск или приостановку деятельности Советов. Аргументация такой позиции имеет, конечно, чисто идеологический характер - Советы клеймятся как «гнезда партократии». Символом нового этапа политической истории России, связанного с поворотом к авторитаризму, может служить заявление все того же Б. Ельцина, но теперь уже Президента Российской Федерации, о том, что снять его с должности может только Господь Бог, - заявление, свидетельствующее, что от прежнего имиджа демократического романтика не осталось более ничего.
Впрочем, дело в данном случае отнюдь не сводится к смене оппозиционной политической роли на властную. Корень проблемы глубже. Как известно, именно правым либералам досталась в России роль революционеров, разрушающих прежнюю систему, так сказать, «до основанья, а затем...». И как бы ни ругала нынешняя печать марксистов, жизнь в данном случае показывает их правоту: наиболее вероятным типом политического режима при смене общественных отношений является, конечно, авторитарный.
Надо иметь в виду - и в этом особенность российского политического спектра по сравнению с западным, - что сторонники жесткой власти, «железной руки» и т.п. как в стране, так и в Парламенте имеются у нас не только на краях политической палитры, но также и среди течений, более или менее близких к центру. Однако, во-первых, среди центристов их значительно меньше; во-вторых, оказавшись в оппозиции, бывшие приверженцы псевдокоммунистического авторитаризма активно используют те же антиавторитарные лозунги, которые некогда привели к власти «Демократическую Россию»; в-третьих, благодаря «своему» Президенту, формирующему «силовые» структуры исполнительной власти, именно бывшие демократы, как никто другой, располагают возможностями реализации своих новых авторитаристских тенденций и поэтому превратились в главную угрозу для демократии в России. Впрочем, подобными метаморфозами мировую политическую практику не удивишь. Достаточно напомнить, что прогрессивный либерал Клинтон, став Президентом, активно вмешивается в политическую ситуацию в России на стороне своего коллеги, тогда как ярко выраженный консерватор Киссинджер предупреждает Правительство США об опасности такого вмешательства.
Излишне говорить о том, что эта новая ситуация не только не фиксируется российскими средствами массовой информации, но в их кривом зеркале выворачивается наизнанку. Так, стоило Председателю Верховного Совета Р. Хасбулатову предложить альтернативную правительственную программу экономической реформы, предполагающую большую роль государства, как он тотчас был обвинен в том, что пытается вернуть Россию к временам тоталитаризма, и, естественно, в измене демократии. Вообще в России сначала «отлучили» от демократии коммунистов (среди которых есть, безусловно, разные группы), затем социалистов, социал-демократов, а в последнее время «отлучают» и умеренных либералов. Если бы движение «маятника» вправо продолжалось, от демократии, не исключено, были бы «отлучены» Б. Ельцин и Е. Гайдар, а «истинными демократами» предстали бы только сторонники восстановления династии Романовых.
Четвертая позиция, разъединяющая политические блоки, характеризует их отношение к социальным группам, составляющим новую экономическую и политическую элиту. Если блок созидательных сил вообще, а «Промышленный союз» в особенности, ориентируются на так называемый «директорский капитализм», на то, чтобы преимущественное положение среди новых собственников заняли бывшие руководители, прежде всего хозяйственные, то коалиция реформ, провозглашающая себя приверженцем либерального капитализма, на самом деле обеспечивает большую свободу нуворишам - новым предпринимательским структурам в значительной степени криминального характера. Впрочем, финал в обоих случаях будет одинаков - криминально-бюрократический капитализм. В одном варианте более бюрократический и менее криминальный, в другом - наоборот. Думаю, в этом аспекте борьба блоков будет ослабевать, а единство - нарастать. И закончится дело сращиванием теневого и бюрократического капиталов, как это происходило во многих странах третьего мира. Правда, правая часть «Российского единства» и блок созидательных сил отдают предпочтение национальному предпринимательству, а коалиция реформ сознательно или неосознанно работают в интересах компрадорского капитала. Поэтому с точки зрения экономического будущего страны победа линии «Промышленного союза» представляется меньшим злом.
Подведем некоторые итоги. Совершенно очевидно, что кочующие по страницам печати, волнам эфира и телеэкрана обвинения съезда народных депутатов России в антиреформизме и коммунистическом тоталитаризме представляют собой политические агитки не слишком высокой пробы. Во-первых, среди народных депутатов в настоящее время почти не осталось ортодоксальных коммунистов. Преобладают же в Парламенте правые социал-демократы, либералы и псевдолибералы разных мастей. Во-вторых, до недавнего времени съезд и Верховный Совет не только не мешали попыткам проведения экономических реформ по рецептам неоконсервативной чикагской школы, но, напротив, дали под эти реформы чрезвычайные полномочия Президенту. В-третьих, из истории хорошо известно, что угроза установления тоталитарного или авторитарного режима исходила, за крайне редким исключением, не от представительной, а от исполнительной власти. Представительная власть чаще всего и выступала как основа демократии. Несмотря на все реальные и мнимые недостатки нынешнего съезда народных депутатов России, это утверждение относится и к нему. Действительные же пороки Парламента, позволившие политическим лидерам в большинстве случаев успешно им манипулировать и сделавшие его соавтором политической трагедии страны, во многом связаны с его квазифракционной структурой, о которой подробно говорилось выше.
Совершенно очевидно, что в ближайшем будущем создание в российском Парламенте фракций по типу развитых стран Запада практически невозможно. Идея о том, чтобы разбиться, наконец, на коммунистов, социалистов, социал-демократов, либералов и неоконсерваторов, не раз высказывалась в парламентских кулуарах, в том числе и автором, однако не находила поддержки. Приверженность лидерам и личным связям оказывалась сильнее. Видимо, псевдофракционная структура российского Парламента будет сохраняться до самого конца, облегчая манипулирование им и ослабляя левый фланг политического спектра.
Но и после новых выборов, которые представляются необходимыми, вряд ли можно ожидать возникновение Парламента с небольшим числом партийных фракций. Наиболее вероятный вариант - Парламент польского типа с множеством микрофракций, не способный принять сколько-нибудь кардинальных решений. Множество мелких враждующих парламентских группировок позволяет исполнительной власти бесконтрольно проводить собственную линию и при этом, во-первых, сохранять легитимность, а во-вторых, списывать провалы экономической и социальной политики на мешающий ей Парламент, превращая его в «козла отпущения» и объект ненависти широких слоев народа. В случае необходимости это даст возможность ввести «по просьбам трудящихся» авторитарный режим.
«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
|
