«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
Референдум: не в последний раз?
Бывшая страна наша - Советский Союз - и государства, возникшие на ее обломках, помимо рекордов самовредительства, могли бы, пожалуй, претендовать на мировой рекорд по проведению референдумов и прямых выборов в единицу времени. При этом через короткие промежутки времени и почти с равным воодушевлением граждане голосовали: за Союз и за полную независимость (Украина, Средняя Азия, Казахстан), за ликвидировавшего Советскую власть Гамсахурдиа и за ликвидировавшего власть Гамсахурдиа Шеварнадзе (Грузия), за Президента Эльчибея и за недоверие тому же Президенту {Азербайджан) и т.д. и т.п. и пр. В чем же причина поразительной податливости народов нашего бывшего Отечества, снова и снова идущих на поводу у политических элит?
Известный американский публицист левой ориентации Майкл Дэвидоу в ряде своих публикаций и выступлений на радио «Парламент» назвал такой причиной доверчивость народа, отсутствие у него политического опыта, справедливо подчеркивая, что любой другой народ при катастрофических результатах деятельности, подобных российским, немедленно сменил бы правящую политическую элиту или субэлиту. Слов нет, доверчивость граждан России находится за пределами рационального объяснения. Народ наш вслед за своим великим поэтом мог бы вновь и вновь повторять: «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад!» Однако достаточно очевидно, что такое объяснение лежит на поверхности и названная причина сама является следствием факторов более глубокого порядка.
И первый среди них - общеисторическая ситуация и страны, переживающей так называемую «вторую русскую революцию». Оставляя в стороне вопрос о том, какова эта революция и куда она нас в конце концов выведет: в светлое будущее или в светлое прошлое, - должен заметить, что при всем различии революционных и контрреволюционных переломов, которые знала история, все они характеризовались и некоторыми общими чертами, тенденциями. Одна из наиболее очевидных тенденций - так называемые «качели», т.е. маятниковообразные колебания настроений общественных групп, образующих массовую базу революций. Почти 150 лет назад об этом немало писал Александр Герцен - свидетель французской революции 1848 г.: «Массы полны тайных влечений, полны страстных порывов, у них мысль не разъединилась с фантазией, у них она не остается, по нашему, теорией, она у них тотчас переходит в действие... Оттого они иногда обгоняют самых смелых мыслителей, увлекают их поневоле, покидают середь дороги тех, которым поклонялись вчера, и восстают за других, вопреки очевидности; они дети, они женщины, они капризны, бурны и непостоянны».
Попросту говоря, в условиях, когда политически активное большинство народа, движимое ненавистью к прежней системе и надеждами на лучшую жизнь, с одной стороны, разрушает привычные устои экономического и духовного бытия, а с другой - страдает от возникающего хаоса, гражданам трудно принять сколько-нибудь взвешенное решение и просчитать последствия своих действий. Немаловажно и то, что в такой исторический период новые иллюзий плодятся почти столь же быстро, сколь низвергаются старые. Исключающие друг друга результаты референдумов и прямых выборов, с легкостью достигаемые правящими политическими элитами, как раз отражают нестабильность в обществе, приливы и отливы революции, а чаще - просто ее зигзаги.
Другим, и, может быть, не менее важным фактором, обеспечивающим правящим элитам почти беспроигрышную ситуацию на референдумах и прямых выборах, является смена методов политического управления. Если в советский период широко использовались методы принуждения, включая прямое насилие, то в настоящее время преобладает политическое манипулирование, и прежде всего при помощи средств массовой информации. Не секрет, что подобные методы широко используются во всех странах, в том числе самых демократических. Для нашего же Отечества исключительно важна именно новизна этих методов.
Во-первых, в предыдущую эпоху важнейшие решения принимались за спиной граждан, и это до смерти им надоело. Теперь политически активное население хочет непосредственно решать главные вопросы жизни страны, в том числе и такие, в которых оно не слишком хорошо разбирается. Регулярные опросы общественного мнения показывают, что за принятие новой Конституции референдумом высказались около половины респондентов, тотда как внимательно изучили хотя бы один из конституционных проектов считанные проценты.
Во-вторых, естественное стремление людей определять собственную политическую судьбу, не быть заложником чужих политических игр сочетается в наших условиях с глубоким наследием авторитарно-патриархальной культуры. Это выражается, в частности, в ориентациях на личности, а не идеи (концепции, программы и т.п.), а также в исключительной доверчивости к печатному или прозвучавшему по теле- радиоканалам слову. Вот примеры того и другого. В газете «Известия» от 6 февраля 1993 г. были приведены результаты опроса общественного мнения, показывающие, что 32% его участников в случае референдума по новой Конституции голосовали бы за президентский проект. И все бы ничего, как говорится, вольному - воля, да маленькая неувязка: в то время президентского проекта никто еще не видел. Официально он был опубликован, напомню, лишь после апрельского референдума! Невероятно, но очевидно: 32% опрошенных были готовы голосовать за какую угодно Конституцию, лишь бы ее предложил Президент!
Примеры другого рода связаны с влиянием средств массовой информации вообще и художественной интеллигенцией - в особенности на ход и исход последнего референдума. Как показали специальные исследования исход этот в крупных городах и регионах страны в значительной мере коррелирует с распределением времени в центральных и местных средствах массовой информации между сторонниками Президента и Парламента. Если учесть, что, по официальным заявлениям руководителей телерадиокомпании «Останкино», это распределение было осуществлено в пропорции 80% на 20%, и по некоторых оценкам, примерно 11% голосов из 58% Президент получил благодаря поддержке художественной интеллигенции (прежде всего представителей шоу-бизнеса), то ошибка большинства специалистов, прогнозировавших отрицательный ответ граждан на второй вопрос, не выглядит удивительной. Подчеркну еще раз: речь здесь идет не о правильности или неправильности той или другой политической позиции, а о мотивах и методах ее определения, выбора. Если, например, знакомый студент-историк, в общем мыслящий и знающий уже, где лево, где право, кто такие консерваторы, либералы, социал-демократы и коммунисты и чего можно от них ожидать, заявляет, что на референдуме будет голосовать как Кинчев, то совершенно очевидно, что преобладают здесь не рациональные мотивы, а конформизм, воспитанный прежней системой и успешно использованный новой. Разница лишь в том, что прежняя система навязала себя народу грубо и примитивно, новая же, наряду с действительным расширением границ свободы, сплошь и рядом ее имитирует, создает иллюзии свободы. Оказавшись в однонаправленном информационном потоке, люди, сами того не замечая, принимают навязанную им свыше точку зрения как свою собственную. Не случайно ряд объективных зарубежных наблюдателей отметили, что в России в период последнего референдума использовались «шоковые» методы пропаганды, которые в цивилизованных странах в подобных случаях не применяются.
Сказанное, разумеется, не исчерпывает основных факторов плебисцитарного бума, равно как и секрета успехов в манипулировании народом посредством самого народа, однако дает возможность сделать прогноз вероятности дальнейшего использования референдумов в случае развития событий по одному из следующих политических сценариев.
Сценарий первый - позиционная борьба: обе ветви власти продолжают выяснять отношения между собой, но ни одна из них не отваживается на решительную атаку: и Президент, и депутаты стремятся «досидеть» свой срок до конца. При этом сценарий нового референдума в ближайшее время ожидать не следует, зато через год -полтора он достаточно вероятен. Предметом его, скорее всего, станет новая Конституция или блок конституционных вопросов, вызывающих несогласие между Парламентом и Президентом. Даже накануне истечения своих полномочий депутаты могут отказаться принимать Конституцию, разработанную президентской командой. И не потому, что в ней нет съезда - тогда это уже особенного значения иметь не будет, а потому, что, по мнению достаточного числа парламентариев, к которому принадлежит и автор этих строк, во всех президентских проектах нарушаются:
а) баланс форм собственности в пользу частной,
б) баланс полномочий федеральных властей - в пользу, естественно, Президента,
в) баланс субъектов федерации.
Однако к весне 1995 г. если не будет принята новая Конституция или требуемые поправки к ней, лидеры исполнительной власти скорее всего попытаются воспрепятствовать новым выборам в прежние структуры. Тогда-то испытанное оружие плебисцита вновь будет расчехлено.
Сценарий второй - схватки. В случае реализации этого сценария инициатива подобного развития событий почти наверняка будет исходить от исполнительной власти либо в форме прямого роспуска Парламента и назначения досрочных выборов, либо в форме постоянных нарушений Конституции и законов, провоцирующих ответные действия.
В большинстве теоретически возможных вариантов борющимся сторонам для придания легитимности своим действиям потребуется новый плебисцит. Предположим, Президент распускает съезд народных депутатов и назначает (если назначит) выборы в постоянно действующий Парламент с функциями, которые сам же Президент и будет определять. Конституционный Суд, естественно, отменит это решение. Референдум останется единственным способом придать действиям Президента вид легитимности в глазах отечественной и международной общественности.
Предположим, за нарушения Конституции, установленные Конституционным Судом, съезд народных депутатов отрешит Президента от должности. Президент наверняка не подчинится этому решению, ссылаясь на результаты референдума 25 апреля. И тогда уже Парламенту придется назначать новый плебисцит.
Вариант третий - компромисс. Законодательная и исполнительная власти договариваются между собой о совместных действиях в сфере социально-экономической политики и о согласованном ведении конституционного процесса. В этом случае вновь обращаться к населению необходимости нет, если, конечно, не воскреснет идея «проштамповагь» согласованный проект Конституции еще и всенародным голосованием.
Понимая, что политический прогноз, скорее, напоминает предсказания синоптика, нежели астронома, и не имея возможности дать подробную аргументацию, рискну высказать предположение: с позиций осени 1993 г. наименее вероятным представляется третий сценарий, наиболее вероятным - увы! - второй. При этом, однако, политическим группам, рассчитывающим в очередной раз прибегнуть к плебисциту как к средству утверждения собственного мнения, полезно иметь в виду два обстоятельства: во-первых, «маятник» общественных настроений близок к тому, чтобы качнуться если не влево, то, как минимум, в сторону от политики вообще, во-вторых, даже тот небольшой прорыв единого информационного «фронта», который представляет собой радио «Парламент» и «Парламентский час» на телевидении, заметно осложняет внушение населению иллюзий о безальтернативности нынешнего экономического и политического курса.
Итак, на вопрос, поставленный в заголовке статьи, с достаточной вероятностью можно ответить: Россию ждет новый референдум, и, возможно, не один. Однако уже следующая попытка политической элиты получить «отпущение грехов» может закончиться неудачей.
Усилиями революционеров из второго эшелона управления прежней системой Россия во второй раз в XX в. оказалась в ситуации двоевластия. Из этой ситуации история знает два наиболее вероятных выхода: досрочные выборы либо государственный переворот. Как специалист по политическим наукам, занимающийся теперь и практической политикой, уверен: одновременные или близкие по времени досрочные выборы законодательной и исполнительной власти, хотя они не гарантируют стабильности, несравненно лучше новых попыток переворота, новых ответных попыток импичмента и новых референдумов, результаты которых истолковываются теми, кому это выгодно, так, как им это выгодно, и реализуются тогда, когда им это выгодно. Чтобы иметь право утверждать: глас народа - глас Божий, - нынешние политические «пастыри» сами должны хоть немного верить в проповедуемую ими религию демократии, а не употреблять без конца имя Бога всуе, призывая спасать демократию с помощью «просвещенного» авторитаризма. Увы, в этом смысле остается лишь уповать на прекрасное далеко, ибо позиция правящей ныне в России политической элиты, несомненно, может быть выражена формулой: демократия - это когда «наши» у власти!
«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
|
