«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
Фишман М.В. Модель управляемой демократии и выборы
Здравствуйте. Я буду во многом говорить о том же, о чем сейчас говорил В.Л. Римский, но постараюсь посмотреть примерно на те же вещи с несколько иным пафосом. Основной тезис предыдущего выступления сводился к тому, что выборы заканчиваются, не с формальной точки зрения, а как реально действенный демократический институт, и что если дело пойдет так и дальше, выборность власти в России станет фикцией. Это не только точка зрения Владимира Львовича, но и лейтмотив всей сегодняшней дискуссии. Однако, давайте попробуем копнуть глубже и посмотреть, о чем же, собственно, идет речь. Какая система государственного устройства сейчас, за этим столом подвергается критике? Речь идет о так называемой «управляемой демократии». Оксюморонный характер этой дефиниции придает ей дополнительную терминологическую привлекательность.
Управляемая демократия - термин, получивший широкое распространение в конце ельцинской эпохи, когда Администрация президента под руководством Александра Волошина предприняла достаточно успешную попытку поставить под свой контроль политические процессы в стране. Что понимается под управляемой демократии, при том что сама терминологическая адекватность этой дефиниции не подвергается сомнению ни экспертами, ни, что существеннее в данном случае, самим субъектом? Что это такое? Это некая система власти, при которой, при внешнем соблюдении демократических процедур, одновременно происходит некоторое давление на избирателя, и ему навязывается некий выбор. Эксперты, обслуживающие Кремль, совершенно открыто признают: «Да, к сожалению, мы вынуждены, в условиях, когда сама страна несознательна, не готова взять на себя функции гражданского общества, прибегать к этой системе - до тех пор, пока система государственного устройства не сможет функционировать самостоятельно, без оперативного вмешательства власти».
«Управляемая демократия» в ее сегодняшнем виде основана на трех принципах:
- на пропаганде, в основном телевизионной,
- на секретных договоренностях, когда федеральный центр и действующее политическое лицо (чаще всего речь идет о региональных выборах) достигают тайного согласия, в которое избиратель не посвящен,
- наконец, на манипулировании судебной системой.
Признанный факт секретных договоренностей состоит в том, что успех или неуспех на выборах в большой степени зависит от договоренности кандидата с федеральным центром. Механизм функционирования пропаганды понятен: избирателю навязывается тот или иной выбор, формально - с соблюдением легальных демократических норм, однако в реальности происходит квазисиловое вмешательство в самоопределение избирателя. Монополия на телересурсы, психологическое доверие к «окну в мир», которым является телевидение в условиях всеобщей материальной бедности, делает этот механизм чрезвычайно эффективным. В сущности, в нынешнюю эпоху телевидение является единственным принципиально важным социально-политическим инструментом.
Безусловно, в этом виде «управляемая демократия» несет в себе явные черты профанации демократии:
- избиратель не участвует в переговорах политических субъектов и подвергается психологическому давлению;
- избиратель смотрит на результат и подтверждает достигнутый элитами консенсус своим легальным голосованием, ставит визу: «Народ поддерживает». И тут мы наблюдаем еще один незаменимый элемент механизма «управляемой демократии» - соблюдение легальной процедуры и, что бы мы ни говорили о девальвации выборного процесса, тем не менее, процедура соблюдается.
- Третий принцип - манипулирование судом - основан на непререкаемой силе судебного вердикта, исполнение которого силовым образом конролируется государством.
Если посмотреть чуть шире, не только в политическом аспекте, то «ручная настройка» процессов, которой и является управляемая демократия, существует не только в политике. Я далек от экономики, но, скажем, политика мягкого, мобильного рубля, или прерогатива правительства определять размер экспортных пошлин, тоже являются, на мой взгляд, некими инструментами этой ручной настройки, этой «управляемой демократии», то есть в данном случае - управляемого экономического либерализма. Основной тезис тут все тот же: если мы не можем пока доверить, отпустить вожжи, отправить в свободное плавание, то эта «демократия», которая перестанет быть управляемой, на деле просто свернет всю демократию, станет саморазрушительным механизмом. В таком подходе есть своя логика, поскольку демократия не является, вопреки распространенному мнению, механизмом волеизъявления большинства, по крайней мере, им не ограничивается.
В современном мире под демократией понимается сложнейший комплекс доверительных отношений между социальными группами в пределах государства и система делегирования полномочий, оснащенная крепкими страховочными механизмами, не позволяющими, например, низким инстинктам большинства получить форму легальных институтов. Демократия современного Запада есть исторический опыт демократии, традиция урегулирования социальных конфликтов, самосовершенствующийся механизм. Ясно, что в России, где и к 1917 году этот опыт был минимальным, тоталитарная диктатура его полностью разрушила. У России нет демократического опыта, который является необходимым условием развитой демократии.
В современном российском опыте управляемой демократии есть две существенные актуальные проблемы, на которых имеет смысл остановиться. Первая проблема заключается в опасности подмены задачи со стороны менеджеров, обеспечивающих функционирование управляемой демократии: их продекларированная задача в том, чтобы рано или поздно, когда подправляемая вручную демократия «заработает сама», отодвинуться от процесса, «выйти из игры». И чрезвычайно важно, чтобы менеджеры четко осознавали эту задачу, потому что институционально они заинтересованы в том, чтобы продолжать работать. Сам бюрократический механизм основан на самосохранении, и менеджерам трудно выйти из процесса, тем более что над ними никого нет. Отсутствие четкости в понимании задач чревато искусственным затягиванием переходного периода.
Вторая проблема - девальвация демократических институтов. Задача также заключается в том, чтобы наработать опыт легальной процедуры и уважения к легальной процедуре - тогда она может быть использована в публичном переговорном процессе между избирателем и элитами. Управляемая демократия часто достигает обратного результата. Можно привести такой пример. Во время выборов в Якутии, которые, на самом деле, шли в пределах процедурных норм, после того, как якутский парламент не дал президенту возможности идти на третий срок, вместо того, чтобы отстаивать свое право в суде, в результате неких негласных договоренностей, но совершенно в рамках закона, Николаев снял свою кандидатуру. Притом что и суд, и местный избирком был фактически на его стороне, в отличии от Центризбиркома, что и вызвало неудовольствие последнего. В настоящий момент готовится новый вариант закона «Об основных гарантиях...», и Центризбирком, естественно, настаивает, на получении гораздо больших полномочий по формированию местных избирательных комиссий. Это понятный импульс - имей ЦИК больше полномочий, то не было бы проблем, подобных Якутской, при которой Верховный суд принял политическое решение, а Конституционный суд, хоть и уклонился, но также был отчасти задет. Однако и тут возникает вопрос - насколько предложения ЦИКа соответствуют продекларированным целям? Правильно ли при демократии ЦИКу назначать местный избирательные комиссии? Эта проблема решается сейчас на месте, неизвестно - успешно ли, но, по крайней мере, попытка ее решить делается. Но тем не менее, в этом кроется основная проблема. И ее второй важнейший аспект - это девальвация престижа судебной системы, на котором держится само функционирование демократических процедур. Ущерб часто превосходит результат.
У меня есть еще два мелких замечания о том, что народ якобы не принимает участия в выборах. На самом деле это тоже далеко не всегда так, потому что, кроме известного фактора избираемости, уже известно, что на региональных выборах образ Путина не всегда работает, и даже не всегда уже используется, поскольку это не приводит к нужному результату. Если говорить о воле народа, то, даже если вспомнить тот же Нижний Новгород, то там, если я правильно понимаю, Кремль не предполагал, что Ходырев выйдет во второй тур. И еще одно важное замечание о том, что кризисы вокруг судебных споров, на самом деле возникают там, где, с объективной точки зрения, демократия как раз больше работает, чем в, например, в Кабардино-Балкарии, где у действующего губернатора нет никаких соперников. А это как раз та идея, которую предлагают сейчас центристы, чтобы губернатор обязательно представлял 80% населения. Проблемы с выборами Московской городской думы - когда избиратели столицы утвердили список депутатов, предложенный мэром, то есть выборов как таковых не было - связаны с полным вымиранием политической жизни в городе, которое, в свою очередь, обусловлено чрезвычайно высоким рейтингом мэра. Демократия - это система паритетного распределения доверия, система естественных сдержек и противовесов.
Фишман М.В.
Главный редактор Информационно-политического канала Polit.Ru,
г. Москва
«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
|
