«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
Часть четвертая. Восток - дело тонкое
«Да, азиаты мы»?
Вызов демографический
Вызов экономико-технологический
Вызов духовный
Еще не все потеряно...
Наше евразийское географическое положение неизбежно приводит к тому, что мы вплотную сталкиваемся не только с вызовами со стороны Запада, но и со стороны Востока. Причем восточные вызовы не менее сильны и опасны. Речь идет прежде всего о демографическом, экономическом и духовном вызовах, носителями которых являются страны современного Востока.
Роль Востока в мировой политике на протяжении текущего столетия неуклонно возрастает. В начале века в ходу был образ «спящего Востока». Затем Восток, вдохновленный русской революцией, проснулся, поднял знамя национально-освободительной борьбы и сбросил иго колониализма. К концу XX столетия он превратился в мощную мировую силу. А век грядущий, по прогнозам некоторых ученых, и вовсе может привести к превращению Азии в центр мировой цивилизации. [c. 169]
«Да, азиаты мы»?
Россия в значительной степени принадлежит Востоку. В этом нет ничего удивительного. Формирование нашего государства проходило в общении и противоборстве как с Западом, так и с Востоком. Впервые молодое русское государство столкнулось с Востоком в лице половцев и других народов Степи уже на заре своей истории. В период татаро-монгольского ига это взаимодействие стало едва ли не определяющим для исторических судеб Руси. Впоследствии, осознав устойчивую враждебность Запада, которая в полной мере проявилась в период Ливонской войны (1558-1583 гг.), Россия устремилась на Восток, в кратчайшие сроки выйдя к берегам Тихого океана, что и сделало ее крупнейшей азиатской державой.
Однако в ХVIII - первой половине XIX вв., в период нового увлечения Западом, мы опрометчиво повернулись спиной к Востоку. Русскую политику в этот период если и интересовал Восток, то только Ближний. Отрезвление наступило довольно быстро - после Крымской войны 1853-1856 гг., когда фактически вся Европа выступила единым фронтом против России. Именно тогда государственный канцлер Российской империи А.М. Горчаков провозгласил новый принцип русской политики: «Россия сосредотачивается».[c. 169]
Но Россия не только сосредотачивалась, она опять повернулась лицом к Азии. И неспроста как раз во второй половине XIX века окончательно оформились границы нашего государства на Среднем и Дальнем Востоке. Но самым ярким свидетельством поворота к Востоку стало, несомненно, строительство великой Транссибирской железнодорожной магистрали.
В советское время традиция «поворота к Востоку» не только не прервалась, но получила новые импульсы развития. Именно среди народов Востока советская Россия находила союзников для противостояния нажиму и шантажу Запада. В свою очередь, СССР последовательно выступал защитником и покровителем национально-освободительной борьбы народов «третьего мира» против наследия колониализма.
Осознание того фундаментального геополитического факта, что Россия является евразийским государством, оказало огромное влияние на русскую философскую и политическую мысль ХIХ-ХХ веков. Полемика западников и славянофилов (некоторые из них, кстати, называли себя «восточниками»), которая, по сути, проходит через всю историю русской мысли, - наглядное тому подтверждение. Эту особенность очень метко подчеркнул А.И. Герцен, написавший в своих воспоминаниях: «Мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны в то время, как сердце билось одно»81.
С поворотом нашей политики к Востоку пробудился интерес к нему и в русской общественной мысли. Наиболее точно это выразил Достоевский. В своем «Дневнике писателя» он провидчески отмечал, что «Россия не в одной только Европе, но и в Азии; потому что русский не только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. Мало того: в грядущих [c. 170] судьбах наших, может быть, Азия-то и есть наш главный исход!»82
Слова Достоевского стали названием сборника, вышедшего в 1921 году и ставшего пограничной вехой в осознании русской мыслью значения Азии для будущих судеб России. Сборник назывался «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев». Авторы сборника - экономист П.Н. Савицкий, лингвист и философ Н.С. Трубецкой, искусствовед П.П. Сувчинский, философ и богослов Г.В. Флоровский и их последователи своими идеями надолго задали тон в осмыслении геополитического положения России.
К концу столетия многое в мире изменилось: Восток проснулся. И экономически, и политически он стал другим, обрел историческую инициативу, утерянную в значительной мере благополучным и сытым Западом. Но неизменным осталось одно: Россия, хоть и расчлененная, сохранила свой статус евразийской державы. А это значит, что если мы не хотим потерять историческую перспективу как государство, как самобытная цивилизация и как великий народ - мы должны найти достойные ответы на вызовы Востока. [c. 171]
Вызов демографический
В настоящее время человечество стоит накануне мощного демографического взрыва. Тенденция к быстрому росту численности населения планеты ясно обнаружилась со второй половины нынешнего века. В опубликованном в 1987 году докладе Международной комиссии по окружающей среде и развитию отмечается, что в период с 1950 по 1985 гг. население в мире росло ежегодно на 1,9% по сравнению с 0,8% в полстолетия, предшествующие 1950 г.83 В другом авторитетном документе - докладе Римского клуба, появившемся в 1991 году, приводятся такие данные: «Сегодня население Земли каждые 4-5 дней увеличивается на 1 миллион жителей, то есть ежедневный чистый прирост населения, определяемый как разница между количеством родившихся и умерших, составляет 200-250 тыс. человек»84.
Демографические прогнозы показывают, что возрастание численности населения в мире будет особенно быстрым в ближайшие десятилетия. Уже упоминавшийся американский профессор П. Кеннеди приводит три варианта прогноза демографической ситуации к 2025 году. Самая низкая возможная численность населения Земли к тому времени будет равна 7,6 млрд. человек. Средняя цифра составляет 8,5 млрд., а самая высокая - 9,4 млрд. жителей планеты. А ко второй половине грядущего века по разным подсчетам землян будет от 10 до 14,5 млрд.85 Иными [c. 172] словами, за ближайшие полстолетия население в мире удвоится или даже почти утроится.
Судя по расчетам, наибольший прирост населения произойдет в странах Азии и Африки. Например, население Нигерии возрастет с 0,1 млрд. человек в 1991 году до 0,3 млрд. человек в 2025 году, а население Индии составит в 2025 году 1,4 млрд. человек86.
Самыми многонаселенными государствами планеты сегодня являются Китай и Индия, в которых проживают соответственно 1,135 млрд. и 835 млн. человек, что составляет около трети всего населения Земли. По прогнозам к 2025 году в каждой из этих стран будет жить почти по 1,5 млрд. человек87. Притом демографические процессы, происходящие в Китае, имеют к России прямое отношение, поскольку мы являемся соседями. Рост численности населения в государстве, граничащем с редко заселенными территориями Сибири и русского Дальнего Востока, создает, независимо от намерений руководства Китайской Народной Республики, мощное демографическое давление на наших границах.
Это давление есть серьезнейший геополитический вызов России, ибо одним из важнейших средств контроля территории является демографический контроль. Ни одно государство не может долго контролировать территорию, население которой, лояльное к Центру, не достаточно для того, чтобы обеспечить ее культурное развитие, экономическое освоение и надежную оборону. Поэтому важнейшей заботой любого правительства, желающего сохранить суверенитет над той или иной территорией, во все времена было заселение этой территории своими гражданами.
На фоне происходящих в мире процессов демографическая ситуация в России выглядит сегодня просто [c. 173] катастрофической. Вопиющим преступлением «постсоветского» режима стала политика тихого геноцида, направленная на уменьшение численности русского и других народов России. На состоявшихся в мае 1997 года парламентских слушаниях по теме «Здоровье нации как фактор обеспечения национальной безопасности России» в докладах специалистов были приведены ужасающие данные. С 1987 по 1996 гг., т.е. в период наибольшего разгула либерал-реформаторов, у нас родилось почти на шесть миллионов детей меньше, чем за предыдущие десять «застойных» лет. При этом рождаемость продолжает падать. Зато растет смертность, уже превысившая рождаемость в 1,7 раза.
Более того: ныне каждый третий юноша призывного возраста уже не может служить в армии по состоянию здоровья. В 1985 году - только каждый двадцатый. У 15 процентов призывников имеется «дефицит массы тела». Как тут не согласиться с оценкой, прозвучавшей в докладе председателя комитета Государственной Думы по охране здоровья Н. Герасименко: «Бездействие государства в этой ситуации равносильно преступлению»88.
Обеспокоенность демографическим кризисом в России набатом звучала на заседаниях IV Всемирного Русского Народного Собора, проходившего в начале мая 1997 года в Москве под председательством Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. Главная мысль, главная тревога соборян, представлявших самые различные политические течения, лучше всего выражается фразой: русский народ распят «реформами» на кресте. Причем, понятие «русский демографический крест» - это не художественный образ. Оно уже прочно вошло в социологию и реально отражает такую ситуацию, когда рождаемость не растет при постоянном росте смертности89. [c. 174]
Оценку демографической ситуации в России как катастрофической дают не только отечественные специалисты, но и западные ученые. Американский демограф К. Хауб прогнозирует уменьшение численности населения России к 2030 году до 123 млн. человек при нарастающей к тому тенденции к старению. По продолжительности жизни он сравнивает нынешнюю Россию с Либерией или с США в начале века. Смертность среди работоспособных мужчин не от естественных причин, составляющая от 25 до 30 %, превышает, по оценке американского ученого, соответствующие показатели в Европе, США и Японии в пять раз!90
Никогда в своей истории в мирное время Россия не несла таких колоссальных человеческих потерь. Специалисты отмечают, что «по мощи ежегодного уничтожения человеческого потенциала российские реформы в два раза превышают силу сталинского режима, сопоставимы с первой мировой войной и уступают лишь интенсивности потерь в период гитлеровского нашествия»91.
И даже на этом фоне демографическая ситуация на Дальнем Востоке выглядит удручающей. Дальний Восток, располагающийся на территории свыше 4 млн. кв. км и непосредственно граничащий с гигантским Китаем, имеет население чуть более семи с половиной миллионов человек. А вдобавок к тому с началом шоковых «реформ» регион потерял все существовавшие ранее финансовые льготы, поддерживавшие в советские времена постоянный уровень населения.
Сложные климатические условия, отдаленность от центра приводили к тому, что и раньше регион испытывал дефицит населения. Но тогда все же существовала государственная политика, которая позволяла преодолевать эти трудности. Теперь же ворократия, захватавшая власть в [c. 175] стране и озабоченная в первую очередь личным обогащением, бросила дальневосточников на произвол судьбы. Факты говорят сами за себя. Так, в период с 1971 по 1990 год 5,6% приезжавших на Дальний Восток «на заработки» оставались там навсегда. После же 1991 года уезжать из региона стало значительно большее число населения, чем приезжать. В 1994 году туда приехало 254,5 тыс. человек, а покинуло Дальний Восток 370,5 тыс. человек. Всего же население региона с 8 млн. человек в 1992 году сократилось до 7,6 млн. в 1995 году92 и продолжает неумолимо уменьшаться.
Особенно тревожно то, что сокращение численности русского населения на Дальнем Востоке происходит на фоне продолжающегося роста населения в сопредельных странах, особенно в Китае. Ведь несмотря на самые жесткие меры ограничения рождаемости в стране, население Китая ежегодно возрастает на 15 млн. человек93. А это - в два раза больше, чем все нынешнее население Дальнего Востока России!
Демографический взрыв в развивающихся странах начинает все больше беспокоить и богатые государства Севера. Авторы доклада Римскому клубу особо подчеркивают «усиливающуюся демографическую несбалансированность Севера и Юга»94. Отмечается, что к середине следующего столетия в сегодняшних «промышленно развитых странах» будет проживать менее 20 процентов всего населения Земли. Это неизбежно вызовет массовую миграцию с Юга на Север и Запад.
По сути дела переселение уже началось. Мексиканцы массами нелегально проникают в США. Выходцы из стран Африки и Азии направляются в Европу. Приток иммигрантов в богатые страны Запада уже вызывает все большее ужесточение правил въезда в эти государства. [c. 176]
Авторы Римского клуба обсуждают и пути решения демографической проблемы. Они полагают, что в оказании бедным странам разумной помощи глубоко заинтересованы сами богатые государства. Страны Запада должны «экстренно улучшить экономическую ситуацию в слаборазвитых странах и в то же время принять эффективные меры по контролю за численностью населения»95.
Этот доклад был составлен тогда, когда еще существовал Советский Союз, когда наша страна не была разорена рыночным экспериментом. В то время даже подумать о том, что Запад будет решать свои проблемы за счет народов Советского Союза было совершенно невозможно ввиду огромной военной и экономической мощи нашей державы.
Сейчас же почти открыто обсуждается «российский» вариант решения демографических проблем. Как сообщает современный исследователь, некоторые западные аналитики всерьез предлагают направить избыток китайского населения «на мирное и эволюционное освоение недозаселенных ареалов Дальнего Востока в контексте развития экономического сотрудничества между Китаем и Россией». И хотя «подобные взгляды еще только на пути к уровню открытых публикаций», они уже «доверительно обсуждаются на семинарах и в частных беседах экспертами и представителями ученого мира»96.
Если этот проект уже вовсю обсуждается в ученом мире как реальная возможность, то можно себе представить, на каком уровне проработки он находится в тех закрытых организациях, которые руководят реальной политикой Запада. Для мировой закулисы этот способ «решения» проблемы демографического перенаселения Китая является самым выгодным. Ведь тут достигаются сразу две цели. [c. 177]
Во-первых, Россия, теряя выход к Тихому океану, в конце концов поневоле возвращается к границам Московского княжества, безвозвратно теряя контроль над стратегически важным ядром евразийского континента.
Во-вторых, удается поссорить Россию и Китай - две великие державы, два великих народа, являющихся главными противниками Запада на его пути к мировой гегемонии.
Однако есть все основания надеяться, что по такому сценарию события в обозримом будущем развиваться все же не станут. Залогом такой надежды является прежде всего традиция многовековых добрососедских отношений наших стран. Хотя за прошедшие столетия судьбы двух великих народов складывались по-разному, тем не менее отношения взаимопонимания и взаимопомощи все-таки преобладали. А это - хорошая основа для строительства взаимоотношений на ближайшую историческую перспективу.
Еще в начале нынешнего века, когда Китай был слаб и экономически, и политически, великий русский ученый Д.И. Менделеев отмечал: «Другие народы совсем исчезли или слились с пришельцами в обстоятельствах и условиях менее тяжких, чем китайские. Их не понимают правильно, когда полагают, что это народ по природе косный и принципиально одряхлевший, ...забывая, что народ этот раньше европейцев изобрел не только письмена и бумагу, но и печать, что он противник войн, великий и передовой земледел, умеющий обходиться без аристократических привилегий, почитающий мудрецов и ученых, добродушный и верный...»97.
Предвидя возможность демографического дисбаланса, Д.И. Менделеев полагал, что при избытке населения китайцы «если куда и пойдут, то не к нам в холодные страны, [c.178] а уж скорей в такие теплые места, как Индия, Зондские острова, Австралия». Что в общем-то и происходило в двадцатом столетии. Кстати, сравнивая отношения русских к различным народам Восточной Азии, великий ученый отмечал, что, например, японцы вызывают у нас «неприятные воспоминания», что «для русского коварство и японцы до некоторой степени сливаются». Со свойственной нашему народу незлопамятностью и незлобивостью Менделеев в самый разгар русско-японской войны, в 1904 году писал, что мы со временем простим японцам, как и туркам, их агрессию. Но, добавлял он, такого отношения к ним, как к китайцам, «никогда не будет в России»98.
В течение XX века русско-китайские отношения колебались в широком диапазоне от дружбы и союза, памятных нам по словам песни «русский с китайцем братья навек», до открытой вражды и даже вооруженных столкновений на рубеже 60-70-х гг. Однако, как свидетельствуют социологические опросы, дружелюбие в наших отношениях сегодня преобладает.
В 1994-1995 гг. Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Российской Академии Наук проводил опрос населения южной части Дальнего Востока России и китайцев, работающих в регионе. Согласно данным этого опроса, «хорошим» свое отношение к китайцам назвали 32% дальневосточников, «отрицательным» - 23%, «безразличным» - 38%. К Китаю в целом «хорошо» относятся более половины опрошенных, «плохо» - менее 13%. Более половины, 58% дальневосточников, не видят ничего предосудительного в пребывании китайцев на территории России. Но все-таки в той или иной степени существование угрозы китайской экспансии признают почти 2/3 русского населения (64 процента)99. [c. 179]
Китайцы, опрошенные во Владивостоке, оказались еще более терпимыми к русским (но, возможно, не столь искренними, ибо их статус и местонахождение в момент опроса не принимать во внимание нельзя). Среди опрошенных китайцев к России хорошо относятся от 80 до 86%, к русским хорошо относятся от 58 до 62%. Интересно, что в 1995 году почти 2/3 опрошенных китайцев (64%) оценили отношение к ним со стороны русских как «хорошее» и «удовлетворительное». Остаться на постоянное место жительство в России пожелали лишь 18% опрошенных китайцев100.
В последнее время наметилось политическое сближение России и Китая с перспективой установления между нашими странами стратегического партнерства. И это далеко не случайно. События, происходящие на международной арене, показывают, что Россию и Китай неумолимо сводит вместе единая историческая судьба. Становится очевидным, что на рубеже тысячелетий Запад, получив долгожданный силовой перевес над всем остальным миром, намерен закрепить свое глобальное лидерство и экономическое процветание любыми средствами. Но в нынешней ситуации сделать это можно лишь за счет других стран. Поэтому специалисты не зря предупреждают, что «Россия и Китай - наипервейшие объекты борьбы в стратегии выживания и процветания так называемого «золотого миллиарда»»101.
Западу крайне необходимо поставить под контроль колоссальные природные богатства России и одновременно выработать эффективную стратегию сдерживания экономического роста и роста потребления в Китае. Вот почему партнерство России и Китая не носит сиюминутного характера. Как отмечает специалист, «совокупность объективных причин ставит и Россию и [c. 180] Китай в долгосрочную оппозицию Западу, независимо от того, хотят этого правящие круги двух держав или нет. Причем, характер причин таков, что весьма вероятно нарастание чрезвычайной жесткости в отношениях России и Китая с Западом»102.
При этом мы должны, однако, отдавать себе отчет в том, что в практической политике значение имеют не идеальные побуждения и соображения, а реальная расстановка сил. Чтобы вступать в равноправные отношения и строить взаимовыгодные союзы, Россия должна быть сильной. А это значит, что мы просто обязаны найти адекватный ответ на демографический вызов эпохи.
Речь при этом должна идти о проведении всесторонне продуманной государственной демографической политики в соответствии с приоритетами нашей национальной безопасности. Некоторые составляющие элементы такой политики можно назвать уже сейчас.
В первую очередь необходимо создать все возможные условия для стимулирования рождаемости. Как минимум, должны быть восстановлены все материальные льготы многодетным семьям, которые существовали в Советском Союзе. Однако политика российского государства по стимулированию рождаемости не должна слепо копировать прежнюю советскую практику. Демографическую политику необходимо освободить от ошибочной национальной индифферентности. Государственная помощь должна быть адресной и направляться в первую очередь туда, где в ней больше всего нуждаются.
Не подлежит никакому сомнению, что сегодня в восстановлении демографического потенциала нуждается прежде всего русский народ. И российское государство жизненно заинтересовано в том, чтобы этот потенциал был как можно быстрее восстановлен, ибо именно русский [c. 181] народ составляет становой хребет нашего государства. Равно должны быть заинтересованы в решении этой задачи и все остальные народы России, так как крушение русского национального ядра для подавляющего большинства из них будет означать неизбежную утерю исторической перспективы, деградацию и гибель. А потому на решение именно этой задачи должны быть направлены силы и средства в первую очередь.
Кроме материально-финансовых мер, важнейшим фактором стимулирования рождаемости является нравственное воспитание народа. Нужно решительно прекратить развращение молодежи, проводящееся под видом «сексуального воспитания». Высокая рождаемость может быть лишь в стране, в которой существует крепкая семья и четкие представления о нравственных нормах и обязанностях личности. Помимо государственной школы, которая призвана сыграть в нравственном оздоровлении общества важнейшую роль, огромное влияние на эту область человеческого сознания оказывает религия. Поэтому политика государства должна быть направлена на поддержание усилий Русской Православной Церкви и других традиционных для России конфессий по укреплению в обществе нравственных устоев и моральных норм.
Наконец, важнейшим элементом в нашем ответе на демографический вызов должно стать восстановление практики государственного стимулирования заселения малонаселенных регионов Сибири и Дальнего Востока. А для этого необходим скоординированный пересмотр транспортных и энергетических тарифов, модернизация систем коммунального хозяйства и региональных льгот. Сегодня только твердолобые «реформаторы» могут не видеть, сколь губительно для России рыночное регулирование тарифов на электроэнергию и транспорт. [c. 182]
Такая политика мостит путь к геополитической катастрофе, к отторжению от России отдаленных окраинных регионов. А это - путь к расчленению и неминуемой гибели нашего Отечества. [c. 183]
Вызов экономико-технологический
Процессы, происходящие в последние десятилетия в мировой экономике, выявили фундаментальную закономерность - центр экономического развития планеты неумолимо перемещается в Азиатско-Тихоокеанский регион. В обиход даже вошел специальный термин - «тихоокеанская революция», которым обозначают феноменальный экономический рост стран Восточной Азии. В самом деле, если в 1960 году экономика стран Восточной Азии составляла всего 4% мирового ВНП, то уже в 1991 году их совокупный ВНП равнялся 25% - примерно такой же, как у США. А к 2000 году, по прогнозам, он будет около 33%. При этом семь ведущих стран региона имеют 41% мировых банковских активов, тогда как в 1980 г. этот показатель был равен лишь 17%103.
Нынешние темпы экономического развития стран региона действительно ошеломляют. С 1990 по 1995 год страны Восточной Азии: Япония, Китай, так называемые «новые индустриальные страны», а также государства, входящие в организацию АСЕАН, - удвоили свой внешнеторговый оборот. Рост ВНП в этих странах составлял в среднем 7% в год, а золотовалютные резервы выросли почти в два раза. [c. 184]
Список государств с наивысшими темпами роста в 80-е годы возглавляли Китай, Таиланд, Сингапур, Южная Корея, Малайзия, Индонезия, Тайвань. Быстро развивающаяся экономика этих государств создала значительный потенциал и колоссальный по своему объему рынок, зависимость которого от торговли со странами вне Азиатско-Тихоокеанского региона имеет устойчивую тенденцию к сокращению.
Уже в 1995 году на долю стран Восточной Азии пришлось 25,6% мирового экспорта и 25% мирового импорта. Одновременно объем внутрирегионального экспорта стран Восточной Азии вырос с 228 млрд. долл. в 1990 году до 516,1 млрд. в 1995 году, а импорта соответственно с 233 млрд. до 499 млрд. Это составляет 39,3% общего объема экспорта и 40,3% объема импорта этих стран, что ярко характеризует растущую независимость региональной хозяйственной структуры104.
По расчетам специалистов, к 2020 году таблица мировых экономических лидеров будет вовсе не западной: первое место займет Китай, второе - США, третье - Япония, четвертое - Индия, пятое - Индонезия. Уже сегодня в числе десяти ведущих банков мира нет ни одного американского (восемь японских, один немецкий, один французский), а среди десятки ведущих транснациональных корпораций - лишь три американских, занимающих, причем, не первые места.105
Словом, Восток берет экономический реванш.
При этом феноменальные темпы развития в девяностые годы продемонстрировала Китайская Народная Республика. Весной 1996 года Китай подвел итоги восьмого пятилетнего плана экономического развития. ВНП страны увеличился за 1991-1995 гг. на 76% и составил 5,7 трлн. юаней (700 млрд. долл. США). Таким образом, поставленная [c. 185] в 1980 году задача четырехкратного увеличения ВНП к 2000 году была выполнена на пять лет раньше. Пятилетка 1991-1995 гг. оказалась периодом самого быстрого развития во всей китайской истории: среднегодовые темпы прироста в экономике составили 11,8%. А в 1993 году темп прироста ВНП достигал даже 13,4%106.
В итоге перед руководством КНР встала проблема обеспечения снижения темпов роста! Чрезмерно высокие темпы хозяйственного развития создали проблемы для дальнейшего совершенствования экономики, страдающей от диспропорций (слабая инфраструктура, дефицит ряда природных ресурсов и т.п.). Поэтому уже с 1994 года главной задачей экономической политики Китая стала борьба с «перегревом экономики» - так называемая «мягкая посадка». Прежде всего это предполагает сдерживание масштабов инвестиций в основные фонды и ужесточение кредитной политики. В результате руководство Китая добилось постепенного понижения темпов роста ВНП - в 1995 г. прирост составил 10,2, а в 1996 году его удалось снизить до 9,7%107. И с этой задачей справились китайские руководители, а ведь в Гарварде они не обучались!
В 1993 году Всемирный банк оценил китайскую экономику как четвертый мировой центр экономического развития наряду с Японией, Германией и США. Согласно последнему исследованию авторитетного американского аналитического центра «Рэнд корпорейшн», к 2015 году по объему ВНП Китай сравняется с США (11-12 трлн. долл.), а военный потенциал КНР составит почти половину американского.108
При том не следует забывать, что собственно к китайской цивилизации относится не только континентальный Китай. По всему Азиатско-Тихоокеанскому региону, особенно в странах Восточной Азии, живут 55 миллионов [c. 186] этнических китайцев - так называемые «хуацяо». Из четырех азиатских «тигров», которые явили миру «экономическое чудо» в последние три десятилетия, лишь Южная Корея стала национальным исключением. В Гонконге и на Тайване практически все население - китайцы, в Сингапуре китайцев три четверти. Четыре новых восточно-азиатских «тигра» - Малайзия, Таиланд, Индонезия и Филиппины - имеют на своей территории китайские общины, чья финансовая мощь несоизмерима с их численностью.
В Таиланде не более 10% китайцев контролируют свыше 80% торгового и промышленного капитала. На Филиппинах китайцы составляют всего лишь 1% населения, но на них приходится 35% промышленного производства страны. В Индонезии китайцев меньше трех процентов, но контролируют они 70% экономики. Китайцы-хуацяо в Малайзии составляют треть населения и держат под контролем практически всю экономику109.
Огромный вклад внесли хуацяо в развитие китайской экономики. Им принадлежит около 60% всех инвестиций в народное хозяйство КНР. По некоторым подсчетам, на начальном этапе реформ в 1978-1988 гг. пожертвования хуацяо составили более 800 млн. долл. Специалисты замечают: «Пожалуй, никакие выходцы из других наций не могут соперничать с китайскими в преданности своей исторической родине и желании реальными делами способствовать ее процветанию»110.
Весьма красноречивым свидетельством перемещения центра экономического развития в Восточную Азию являются и такие данные: для того, чтобы удвоить валовый продукт на душу населения, Соединенным Штатам в последний раз понадобилось сорок семь лет. Япония это сделала за тридцать три года, Индонезия за семнадцать, [c. 187] а Южная Корея всего за десять лет111. Китай же и вовсе, как отмечалось выше, за пятнадцать лет увеличил свой ВНП в четыре раза!
На фоне этих глобальных экономических и технологических изменений в странах Восточной Азии так называемые «реформы» в России, продолжающие разрушать экономику государства, выглядят настоящей диверсией против ее национальной безопасности. В 1970 году СССР по величине ВВП занимал второе место в мире после США. В 1980 году он был третьим после США и Японии. Даже после пяти лет горбачевской болтовни, в 1990 году страна была на пятом месте после США, Японии, Китая и Германии. Один год ельцинского разрушения - и Россия в 1992 году уже девятая, еще год - и мы на десятом месте. А падение продолжается. С 1991 по 1995 год ВВП в стране сокращался ежегодно в среднем на 9,9%. Доля России в мировой торговле за эти же годы сократилась с 2,1 до 1,6% по экспорту и с 2,3 до 0,9% по импорту112.
С геополитической точки зрения экономика издавна является одним из важнейших средств контроля над пространством. Для того, чтобы надежно контролировать территорию, ее необходимо хозяйственно осваивать и развивать. Но для этого государство должно столь же надежно контролировать экономику собственной страны и управлять его, исходя из национальных интересов. Проведение же в России «реформ» по рецептам, разработанным в МВФ для «банановых республик», привело к тому, что центры, контролирующие наше народное хозяйство, ныне находятся за пределами российского государства.
Судите сами.
Государство утратило контроль над финансовыми потоками. Капитал уплывает за границу. Идет планомерное [c. 188] разграбление страны. На Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге в июне 1997 года говорилось о том, что в одном только 1996 году из России вывезено 22 млрд. долларов, что в десять раз больше всех полученных инвестиций113.
Государство утратило контроль над структурой народного хозяйства. Лет пять назад нам объясняли, что одной из первейших и важнейших задач реформы является необходимость экономическими методами победить «теневую экономику», мешавшую нормальному функционированию хозяйственного организма. Ныне даже по оценке Госкомстата объем производства теневой экономики составляет 23-25 процентов ВВП. А на парламентских слушаниях, посвященных проблеме борьбы с преступностью и укреплению правопорядка, первый заместитель министра внутренних дел России П. Маслов привел другие данные: оборот теневой экономики в России составляет 750 трлн. рублей, а ее доля достигает 45 процентов. Зная эти цифры, трудно не согласиться с мнением, что «теневая экономика... не контролируется государством, но зато ее представители контролируют банки, МВД, таможню и даже правительство»114.
Государство утратило контроль над продовольственной безопасностью страны. Не зря председатель Аграрной партии России М.И. Лапшин, знающий ситуацию в аграрном хозяйстве не понаслышке, возложил ответственность за развал агрокомплекса на президента и главу правительства.
За шесть лет ельцинского правления сбор зерна сократился на 33 млн. тонн; потери по молоку составили 25 млн. тонн; на 7 млн. тонн сократилось производство мяса. В своей статье «Россия утратила продовольственную безопасность» Лапшин пишет: «Российское село - на плахе. И [c. 189] палач уже взмахнул топором - откованным на Западе, отточенным в Москве»115. И даже если хорошая погода иногда позволяет крестьянину по некоторым показателям приблизиться к прежнему уровню, то в целом это все равно не может изменить ситуацию.
Наконец, государство утратило способность защитить национальную экономическую безопасность. Ведь важнейшим условием экономической безопасности страны является полный и суверенный контроль национального правительства над экономикой страны. Ничего этого при существующем режиме нет и в помине. Экономическими процессами в России управляет Международный валютный фонд...
Даже на фоне общероссийской разрухи экономическая деградация российского Дальнего Востока выглядит зловеще.
В экономических отношениях России с бурно развивающимися странами АТР задействованы только ресурсодобывающий сектор и ВПК. Доля России в суммарном объеме внешней торговли стран АТР составляет менее одного процента! Доля Дальнего Востока России в интеграционных процессах, происходящих в АТР, является крайне низкой. Дальний Восток экспортирует всего около 3% производимой промышленной продукции!116 Помимо этого, в результате бездумной тарифной и ценовой политики Россия теряет экономический контроль над своими дальневосточными территориями, которые все быстрее вовлекаются в зоны экономического притяжения своих азиатских соседей.
Какой же ответ может дать истерзанная экспериментами Россия на экономико-технологический вызов, носителями которого выступают, в первую очередь, страны Восточной Азии? [c.190]
Ответ на этот вопрос для необремененного догмами политика лежит на поверхности. Россия должна учесть опыт этих стран. А главный секрет их успехов заключается в том, что ими был найден самобытный ответ на экономический вызов Запада.
Главной методологической ошибкой начатых в России реформ явилось отождествление модернизации и вестернизации. Причем, это - та ошибка, которая хуже преступления, ибо она отбросила нашу страну на обочину мировой истории. А ведь в 1991 году уже существовал и демонстрировал свои преимущества восточно-азиатский алгоритм самобытной модернизации - впечатляющий пример того, как на основе национальных традиций можно совершить стратегический прорыв в области технологии.
Неслучайно восточно-азиатский капитализм часто называют конфуцианским в противовес западному, который с легкой руки известного немецкого социолога Макса Вебера получил название протестантского. Сформированный конфуцианством менталитет восточно-азиатских народов оказал огромное влияние на экономические успехи стран региона. Многолетний глава Сингапура Ли Куан Ю очень точно отметил, что именно «общинные ценности и практика восточноазиатов - японцев, корейцев, тайваньцев, гонконгцев и сингапурцев - оказалась их большим преимуществом в процессе гонки за Западом»117.
Первыми успешно соединили задачи модернизации с традиционными духовными ценностями японцы, отразив это соединение в так называемой «идеологии японизма». Ядро ее составляет лозунг «Вакон - Есай» («японский дух -западная техника»). Религиозную основу идеология японизма, как отмечают специалисты, представляет собой соединение синтоизма, буддизма и конфуцианства118. [c. 191]
В основе экономических успехов китайских государств и Южной Кореи лежит органичное соединение традиционных конфуцианских ценностей с задачами хозяйственного реформирования. Одной из характерных черт конфуцианского мышления и связанных с ним представлений об обществе является иерархичность. В конфуцианской традиции общество и государство всегда отождествлялись с патриархальной семьей, равенство в которой не могло существовать просто по определению.
Представления о том, что общество и государство образуют иерархическую пирамиду, сохраняются в Восточной Азии в полной мере до сих пор. Так, южнокорейский социолог Ли Кю Тхэ, один из ведущих авторитетов в вопросах национального характера корейцев, пишет: «Иерархичность - способ существования корейца, а выход из иерархической структуры равносилен выходу из корейского общества»119.
Конфуцианство всегда очень высоко ценило напряженный систематический труд, самодисциплину и способность к работе в коллективе. Восприятие конфуцианством государства как большой семьи в наше время в странах Восточной Азии было перенесено на отношения в фирме, которые также рассматриваются как отношения в большой патриархальной семье. Такие отношения предполагают не только стремление работника творчески и ответственно относиться к своему делу, но и заботу руководства предприятий и кампаний о своих работниках.
Уважительное отношение к власти, законопослушность также являются характерными чертами конфуцианского сознания. В отличие от свойственного западной традиции механистически-враждебного отношения к государству, для стран Восточной Азии характерно органическое воззрение на государство как на защитника [c. 192] человека. Уважительное отношение к государству проявляется, например, в Южной Корее в том, что даже рекомендации правительственных органов воспринимаются частным бизнесом как категорические приказы120.
Таким образом, идеалы и ценности, свойственные традиционным обществам: коллективизм, уважительное отношение к государству со стороны личности и забота государства о человеке, уважение старших и значение иерархии в обществе, стремление к бесконфликтности и гармонии в социальных отношениях, приоритет дисциплины и порядка, забота о крепости семьи, важность согласия, - это и есть слагаемые феноменальных успехов стран Восточной Азии в экономике и технологии.
Трудно не заметить, что такие же идеалы и ценности испокон веков были присущи и русскому народу. Нашему народу всегда было свойственно отношение к труду как к нравственной обязанности, а не только лишь как к способу удовлетворения потребностей. Отсюда трудовой героизм 30-х годов, ударные стройки и творческий порыв в трудовом созидании после Великой Отечественной войны.
Для России на протяжении веков были характерны коллективные формы трудовой деятельности: община и артель, бригада, и колхоз. Однако наши «реформаторы», изначально враждебно настроенные к России и всему русскому, стремились, напротив, «вытряхнуть из народа его вековые идеалы», ибо они-то как раз и мешали их эксперименту над Россией.
Но опыт восточно-азиатских стран однозначно свидетельствует: экономические успехи придут только тогда, когда мы начнем проводить настоящие хозяйственные реформы на прочном основании справедливости и коллективизма, уважения к человеку труда, заботы государства о [c. 193] гражданах и граждан о государстве. Словом, для успеха хозяйственных реформ нужна иная идеология - идеология народного патриотизма, соединяющая «красный» идеал социальной справедливости с «белым» идеалом национально осмысленной любви к Отечеству. Идеология, направленная против «голубого» космополитизма и хищнической эксплуатации дикого рынка. [c. 194]
Вызов духовный
Итак, возрождение России немыслимо без восстановления нашего соборного национального самосознания, которое столетиями формировалось на основе духовных, нравственно-религиозных ценностей. Это - ключ к решению всех проблем: и экономических, и экологических, и демографических, и политических. Ведь бывали же в истории нашего многострадального народа и более тяжелые времена, чем ныне, но, вдохновляемые великими идеалами и целями, наши предки преодолевали все препятствия и раз за разом восстанавливали порушенное недругами Отечество. Вот и сейчас - в разгар очередной смуты - общество чувствует сильнейшую потребность опереться на свои вековые святыни, на свой традиционный, тысячелетний исторический опыт.
К сожалению, в современной России такая потребность целенаправленно и жестоко подавляется государственной машиной, оказавшейся в руках людей, чуждых нашим традиционным ценностям и враждебных по отношению к исторической, национальной, тысячелетней России. Между тем многие наши соседи эту потребность в духовном обеспечении государственного строительства стараются удовлетворить максимально полно. [c. 195]
В первую очередь это относится, конечно, к странам исламского мира. Именно они сумели за последние десятилетия доказать свою способность к самоорганизации, сплоченности и мобилизации на основании самобытных духовных ценностей. За счет чего же им удалось этого достичь? Ответ прост: за счет постоянного воспроизводства объединяющих нацию ценностей через механизм исторической и религиозной традиции.
Значение традиции в жизни здорового общества невозможно переоценить. Вбирая в себя многовековой коллективный опыт народного бытия, традиция со временем становится едва ли не главным стержнем национальной государственности, своего рода гарантией его безопасности от разрушительных радикальных перемен и мерилом качества политических, экономических и иных нововведений.
Из всех цивилизаций, существующих сегодня на нашей планете, лишь Запад положил в основу своего существования воинственный антитрадиционализм. Да это и не удивительно: в эпоху «победоносного капитализма» с его претензией на универсальность любая национальная традиция, мешающая «золотому тельцу» царствовать над умами и душами людей, всячески третировалась как признак отсталости общества.
Но вот сегодня мы видим, как западная цивилизация, которая создала свой потребительский капиталистический «рай» ценой разрушения нравственно-религиозных, традиционных основ человеческого бытия, по целому ряду стратегических параметров начинает проигрывать цивилизациям Востока, сохранившим свой традиционный уклад. И в темпах экономического роста, и в численности населения, и в сплоченности и организованности восточные страны начинают все ощутимее теснить самонадеянный Запад. [c. 196]
Не секрет, что источником традиции, обеспечивающим ее конструктивное функционирование в обществе, является религия. Сегодня многие социологи фиксируют появление нового феномена в общественном мнении, которое они называют фундаментализацией сознания и которое захватывает практически все конфессии и этносы планеты. В частности, французский социолог Ж. Кепель в своей нашумевшей книге «Всевышний берет реванш», вышедшей в 1991 году, пишет: «Новый религиозный подъем принимает современную форму не для того, чтобы адаптироваться к светским ценностям, но чтобы перестроить общество на священной основе - даже ценой изменения общества, если в этом есть необходимость. Этот подъем проповедует в самых различных формах избавление от неудавшейся модернизации, которую обвиняют в том, что именно она завела в тупик и отдалила людей от Бога»121.
В бытовом сознании понятие «фундаментализма» получило устойчивый отрицательный оттенок благодаря тому, что оказалось прочно связанным с политическим терроризмом фанатиков и экстремистов. Между тем «фундаментализация», понимаемая как возврат к многовековой национальной духовной традиции, приводит к результатам безусловно положительным. Это возвращение нравственных норм в отношения между людьми, в отношения власти к индивиду и индивида к власти, сохранение общественной морали, возрождение идеала крепкой семьи и ответственной личности. Она означает, кстати, и построение такой экономической модели, которая соответствовала бы нравственным представлениям общества о справедливости и ценности труда, допустимой степени эксплуатации и социальном обеспечении старости.
Возращение к традиционным нормам наиболее ярко проявляется сегодня в странах исламской цивилизации. [c. 197] Мудрый Гегель на этот раз оказался не прав, утверждая, что «ислам уже давно сошел со всемирно-исторической арены и возвратился к восточному покою и неподвижности»121. Впрочем, в начале XIX века так оно и было. Однако в настоящее время «исламский фактор» играет в мировой истории все более заметную роль.
В июне 1997 года в Анкаре на встрече представителей крупнейших исламских государств: Бангладеш, Египта, Индонезии, Ирана, Малайзии, Нигерии, Пакистана и Турции было объявлено о создании новой международной организации, - «исламской восьмерки». Премьер-министр Турции Эрбакан на встрече заявил, что это событие станет «поворотным пунктом в истории человечества», и исламская восьмерка вскоре будет определять мировую политику123. Сегодня такое заявление кажется всего лишь цветистой восточной риторикой. Но кто может поручиться, что через десятилетие-другое оно не превратится в политическую, экономическую и военную реальность?
Для России отношения с исламским миром являются особенно важными.
Во-первых, ислам - это вторая по числу верующих конфессия нашего государства, и стабильность в российском обществе не в последнюю очередь зависит от отношений между православными и мусульманами. А недруги России уже использовали и, надо думать, будут еще не раз использовать «исламскую карту» для того, чтобы поссорить российские народы и дестабилизировать ситуацию в стране.
Во-вторых, главным условием сохранения нашего влияния в бывших советских республиках Средней Азии и Азербайджане, где ислам является господствующей религией, может быть лишь высокий нравственный авторитет России, отсутствие в ее политике двойных стандартов. [c. 198]
Наконец, в-третьих, в современных условиях, когда США уже вполне откровенно стремятся установить свою глобальную гегемонию, Россия и исламский мир просто обречены быть стратегическими союзниками, ибо в равной мере не заинтересованы в таком развитии событий.
Это отлично понимают многие политические деятели и аналитики мусульманских стран. Так, например, даже в такой традиционно проамерикански настроенной стране, как Пакистан, влиятельная газета «Муслим» опубликовала недавно статью, автор которой констатирует, что следование Пакистана в фарватере американской политики привело к тому, что «мы выступаем в качестве своего рода рабов Соединенных Штатов». Он подводит и религиозное обоснование под необходимость пересмотреть позицию мусульманских стран, входящих в сферу влияния Соединенных Штатов: «Исходя из того факта, что всемогущий Аллах против однополярного мира, остается определить, на чьей стороне мы стоим в этой сложной исторической ситуации. Будем ли мы и впредь страдать от нашей застарелой привычки угождать Соединенным Штатам любой ценой?»124
К исходу XX столетия становится все более очевидным, что исламский путь - это одна из реальных альтернатив гегемонизму западной цивилизации. Это подтверждается и тем, что для исламского общества неприемлемо само западное понимание демократии. Ислам содержит собственное представление о ценности человеческой личности, о месте человека в обществе, о роли и значении государства и других политических институтов.
В противоположность либерально-демократическим странам, узаконившим на своей территории разврат и извращения как проявления «священной свободы выбора», исламские общества заботятся о крепости такого важнейшего [c. 199] и древнейшего социального института, как семья. Известный египетский ученый, возглавлявший в свое время Всемирный Исламский университет в Исламабаде, Хаммуда Абдалати пишет: «Ислам считает, что в браке соединяются религиозная добродетель, общественная необходимость и нравственные преимущества»125.
Исламские воззрения на общество бесконечно далеки от либеральных. Уважение и почитание старших, забота о младших возводятся в незыблемую норму поведения. Мусульмане любят вспоминать слова пророка Мухаммеда: «Тот, кто не заботится о младших и не уважает старших, - не мусульманин»126. Иерархическая структура общества считается естественной. Исламу чуждо формальное понимание равенства, столь распространенное на Западе, чья иерархия выстроена не по критерию человеческих добродетелей, а по объему денежного мешка.
Исламской цивилизации присущ приоритет коллективисткого начала над индивидуальным, что приводит к тому, что чрезвычайно большое внимание уделяется проблеме социальной справедливости. Поэтому неудивительно, что одним из важнейших институтов в мусульманских странах является община. Тот же Абдалати пишет: «Сущность исламской общины берет начало из принципов умеренности, образцового поведения, единства цели, взаимности чувств, сплоченности и беспристрастности»127.
Исламу чужды западные механистические воззрения на государство. Западная доктрина рассматривает государство как неизбежное зло. А как таковое, оно должно побольше спать, дабы не мешать добрым клеркам и бюргерам зарабатывать деньги, в лучшем случае - обязано служить «ночным сторожем» их честно нажитого добра. Исламу же - как, впрочем, и православию - свойственно [c. 200] органическое воззрение на государство как на защитника справедливости и мира. Иначе и быть не может, ибо подобно христианству, мусульманская доктрина вводит четкое нравственное измерение власти: власть дается от Бога, а значит, всякий правитель несет ответственность перед Богом и людьми. Как пишет египетский ученый, «в исламе руководство - это прежде всего обязанность, испытание и огромная ответственность»128.
Не подлежит сомнению, что отношение к государству в России, русский взгляд на роль государства в обществе гораздо более схожи с исламскими воззрениями, нежели с западными. Государство в представлении русского народа никогда не было безликой силой, но предметом заботы каждой личности, которая, в свою очередь, справедливо ожидала ответной отеческой заботы со стороны государства.
Эта схожесть во многом предопределяет тот ответ на вызов религиозного традиционализма, который должна дать Россия на рубеже нового тысячелетия. Суть его заключается в том, что лишь полномасштабный и осмысленный возврат к собственной национальной, духовной традиции может обеспечить нам необходимую нравственную и мировоззренческую базу для стратегического рывка в «постиндустриальный» мир. [c. 201]
Еще не все потеряно...
Подробно говорить о том, каким будет грядущий русский традиционализм, пока преждевременно. Тем не менее, некоторые его характерные черты можно уверенно предвидеть уже сейчас. «Русский быт, - писал митрополит Иоанн, - на протяжении многих столетий характеризуется сильнейшей тягой к воплощению во всем своем многообразии религиозно-нравственного идеала... Русский взгляд на мир веками основывался на фундаментальной идее, предполагающей осмысление жизни как всеобщего совместного служения евангельским идеалам добра, правды, милосердия, жертвенности и сострадания»129.
Это возвышенное представление о смысле бытия русский народ пронес через все беды и лишения XX столетия, равных которым, пожалуй, не знает история человечества. И вот теперь нас стараются лишить самобытного национального мировоззрения, пытаясь заменить его рекламой кока-колы и культом доллара. Поэтому не нужно быть провидцем, чтобы предсказать, что первоочередные меры по возрождению традиционной основы русской жизни должны включать в себя:
В области государственной - возрождение единой, централизованной российской державы в ее естественных [c. 202] геополитических границах. Строгое единство государственного устроения. Отказ от искусственного, доведенного до абсурда «разделения» властей, парализующего их деятельность взаимными интригами и противоборством. Демократическую соборность управления, предполагающую наличие на всех уровнях власти коллективных органов (советов, думских собраний, соборов и т.п.), осуществляющих по мере необходимости совещательные, контрольные, представительные и законодательные функции. Усиление сословно-профессионального (учителя, врачи, рабочие, крестьяне, военнослужащие) или сословно-территориального характера представительства.
В области хозяйствнно-экономической - восстановление отношения к труду как к служению, имеющему непреходящую нравственную ценность, а не как к средству заработка, обогащения или удовлетворения прихотей. Решительное пресечение всех попыток превратить российское общество в «общество потребления», внедрить в общественное сознание «идеалы» обогащения любой ценой, потребления как главной цели общественного развития. Возрождение реальной многоукладности хозяйства, основанной на действительном равноправии форм собственности при тщательнейшем соблюдении принципа социальной справедливости.
Аналогичные меры должны быть предприняты и в других ключевых областях нашей общественной и государственной жизни. Вряд ли стоит их здесь перечислять - они уже не раз обсуждались в патриотической печати. И вообще, в сказанном выше нет ничего нового: все это не раз звучало в выступлениях политиков и общественных деятелей, религиозных иерархов и мастеров культуры. Достаточно назвать такие громкие имена, как митрополит Иоанн, академик Шафаревич, писатели Юрий Бондарев, Валентин Распутин, Василий Белов и многие другие... [c. 203]
Пора, пока не поздно, приступить к реальному воплощению в жизнь этих идей. Однако политика нынешних властителей России последовательно и сознательно направлена на разрушение традиций. Оно и не мудрено. Проводя антинародную политику, режим не может не быть враждебным к укорененным в народе идеалам. Более того, эта враждебность неизбежно переносится и на социальные институты, воспроизводящие традиционные российские ценности. Вот почему Кремль спокойно взирает на то, как разрушается школа, гибнет армия, а молодежь развращается культом легкой наживы, жестокости и насилия, порнографии и вседозволенности...
Между тем вся история русской геополитики показывает, что наша страна всегда стремилась устанавливать и осуществлять контроль над той или иной территорией при помощи, в первую очередь, духовно-нравственных средств. Русская школа геополитической мысли отличается от англо-американской и немецкой прежде всего тем, что именно этот фактор контроля над пространством русские мыслители ставили во главу угла.
Не параллели и меридианы, не очертания береговой линии, не удобства ведения войны, а цивилизационная близость и духовное родство народов всегда являлись приоритетами в русских геополитических проектах. История учит нас, что самой прочной формой контроля территории является контроль духовно-нравственный и идеологический. Но для того, чтобы он стал возможен, необходимо духовное пробуждение народа, возрождение традиций и традиционных институтов в российском обществе. Именно в этом залог успешных ответов на все вызовы современной эпохи. Иначе мы рискуем навсегда утратить историческую инициативу, окончательно скатившись в разряд «младших партнеров» богатого и сильного Запада или - с течением времени - богатого и сильного Востока. [c. 204]
81 Герцен А.И. Былое и думы. Л., 1946. С.284.
82 Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. - Т.27. - Л., 1984. С.33.
83 Наше общее будущее: Доклад международной комиссии по окружающей среде и развитию. - М., 1989. С.95.
84 Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция: Доклад Римского клуба. - М., 1991. С.59.
85 Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. - М., 1997. С.39.
86 Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция: Доклад Римского клуба. - М., 1991. С.58.
87 Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. - М., 1997. С.195.
88 См.: Верда А. Демографический крест России. // Независимая газета. - 1997. - 15 мая.
89 См.: Русь Православная. - ©52 (приложение к «Советской России»). - 1997. - 15 мая.
90 См.: В перспективе - страна вдов. // Советская Россия. - 1997. - 13 марта.
91 Гундаров И. Красное колесо отечественных реформ. // Независимая газета. - 1997. - 7 февраля.
92 Носов М.Г. Россия и США в АТР. // США: экономика, политика, идеология. - 1997. - ©4. - С.64.
93 Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. - М., 1997. С.202.
94 Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция: Доклад Римского клуба. - М., 1991. С.100.
95 Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция: Доклад Римского клуба. - М., 1991. С.100-101.
96 Богатуров А.Д. Современные теории стабильности и международные отношения России в Восточной Азии в 1970-90-е гг. - М., 1996. С.197.
97 Менделеев Д.И. По поводу японской войны. // Менделеев Д.И. Заветные мысли. - М., 1995. С.205-206.
98 Менделеев Д.И. По поводу японской войны. // Менделеев Д.И. Заветные мысли. - М., 1995. С.207.
99 Ларин В.Л. Россия и Китай на пороге третьего тысячелетия: кто же будет отстаивать наши национальные интересы? // Проблемы Дальнего Востока. - 1997.- ©1. - С.24-25.
100 Ларин В.Л. Россия и Китай на пороге третьего тысячелетия: кто же будет отстаивать наши национальные интересы? // Проблемы Дальнего Востока. - 1997.- ©1. - С.24-25.
101 Яковлев А.Г. Доверительное партнерство, направленное на стратегическое взаимодействие. // Проблемы Дальнего Востока. - 1997.- ©2. - С.42.
102 Яковлев А.Г. Доверительное партнерство, направленное на стратегическое взаимодействие. // Проблемы Дальнего Востока. - 1997.- ©2. - С.43.
103 Богатуров А.Д. Современные теории стабильности и международные отношения России в Восточной Азии в 1970-90-е гг. - М., 1996. С.5.
104 Носов М.Г. Россия и США в АТР. // США: экономика, политика, идеология. - 1997. - ©4. - С.62.
105 Лавров С. На рубеже цивилизаций. // Санкт-Петербургские ведомости. - 1997. - 13 марта.
106 Цыганов Ю.В. Экономика КНР: успехи и проблемы развития. // Мировая экономика и международные отношения. - 1997. - ©5. - С.127.
107 Цыганов Ю.В. Экономика КНР: успехи и проблемы развития. // Мировая экономика и международные отношения. - 1997. - ©5. - С.127.
108 См.: Филин А. Надуманные страхи Америки. // Независимая газета. -1997. - 18 апреля.
109 Уткин А.В. Новая ось мирового противостояния. // НГ - сценарии. - 1997. - ©4.
110 Лабецкая Е.О. Китай в глобальном и региональном пространстве. // Геополитика; теория и практика. - М., 1993. С.222.
111 Уткин А.В. Новая ось мирового противостояния. // НГ - сценарии. - 1997. - ©4.
112 Носов М.Г. Россия и США в АТР. // США: экономика, политика, идеология. - 1997. - ©4. - С.62.
113 См.: Иванов С. Оплаканные миражи. // Советская Россия. - 1997. - 26 июня.
114 Санько В. Результат консультаций западных экспертов. // Независимая газета. - 1997. - 24 июня.
115 Лапшин М. Россия утратила продовольственную безопасность. // Независимая газета. - 1997. - 6 мая.
116 Носов М.Г. Россия и США в АТР. // США: экономика, политика, идеология. - 1997. - ©4. - С.64.
117 Цит. по: Уткин А.В. Новая ось мирового противостояния. // НГ - сценарии. - 1997. - ©4.
118 Молодякова Э.В., Маркарьянц С.Б. Опыт столетней модернизации Японии. // Восток. - 1993. - ©2. С.106-107.
119 Цит. по: Ланьков А.Н. Конфуцианские традиции и ментальность современного южнокорейского горожанина. // Восток. - 1996. - ©1. С.43.
120 Ланьков А.Н. Конфуцианские традиции и ментальность современного южнокорейского горожанина. // Восток. - 1996. - ©1. С.50.
121 Цит. по: Малашенко А.В. Мусульманская цивилизация: движение и инерция. // Восток. - 1994. - ©4. - С.38.
122 Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. - СПб, 1993. С.377.
123 См.: Ваганов А. Исламская дуга согнулась в восьмерку. // Независимая газета. - 1997. - 18 июня.
124 Мы забыли о сознании, присущем Аллаху. // НГ - религии. - 1997. - ©6.
125 Хаммуда Абдалати. Взгляд на ислам. - Новосибирск, 1995. С. 151.
126 Хаммуда Абдалати. Взгляд на ислам. - Новосибирск, 1995. С. 164.
127 Хаммуда Абдалати. Взгляд на ислам. - Новосибирск, 1995. С. 62.
128 Хаммуда Абдалати. Взгляд на ислам. - Новосибирск, 1995. С. 183.
129 Митрополит Иоанн. Одоление Смуты. - СПб, 1995. С. 35, 109.
«« Пред. | ОГЛАВЛЕНИЕ | След. »»
| 
