Новые русские феодалы

От раздраженных жизнью соотечественников постоянно слышу в последнее время всякие слова о феодализме.
«Эти гады ведут себя, как феодалы!», «Вон барин поехал, пади смерды!», «Да у них же феодальные привилегии!».

Обычно на таких выкриках все и заканчивается – глубже в тему мало кто забредает.
Однако, как кажется, о феодализме у нас интуитивно заговорили неспроста.

Обратимся к вечнозеленым классикам: Карл Маркс, например, весьма ценил опыт феодальной Японии для своих теоретических построений.
Эта страна, писал он, дает гораздо более верную картину европейского средневековья, «чем все наши исторические книги». Можно продолжить корифея: японская феодальная жизнь сильно напоминала не только средневековье Европы, но и кое-какие особенности нынешнего российского бытия.

За примерами, как говорится, далеко ходить не надо.

Сейчас мало где в мире так часто перекрывают дороги для всевозможных кортежей, как у нас.

А вот Япония позднего феодализма с начала XVII и до второй половины XIX века тоже была страной постоянных, весьма длинных и утомительных процессий. Они сопровождали как военных владык страны сёгунов, так и вельмож рангом пониже. В крупных городах процессии приводили к мертвому параличу весьма бойкого уже в те годы дорожного движения.

Завидев колонну сёгуна или князей трех наиболее приближенных к нему кланов, простолюдины должны были пасть на колени и уткнуть лицо в сложенные на земле руки.
И находиться в такой позе все время прохождения колонны. Завидев менее важные процессии, нужно было просто почтительно сбиться на обочину. И ни в коем случае не перебегать улицу перед кортежем! Нарушителей могли отлупить, а в крайнем случае – и мечом рубануть.
Вам это ничего не напоминает?

Кстати, о мечах.
Самурай имел право зарубить крестьянина или простого горожанина за непочтительность. В более ранние времена такое право вообще не ставилось под сомнение, а в объединенной феодально-бюрократической Японии благородному воину после лихого отсечения головы нахалу-простолюдину надо было изложить чиновникам мотивы своего поступка. Требовалось, например, разъяснить меру разнузданности, с которой смерд бросил тень на честь самурая. Надо было также доказать, что стерпеть оскорбление не имелось никакой возможности.

В нынешней России, как иногда кажется, отдельные личности тоже имеют феодально-сословное право на полную безнаказанность.
Можно найти и другие аналогии из прошлых веков. Например, кое-какие сотрудники отечественного МВД напоминают средневековых солдат-наемников, получивших право жить за счет узаконенного старинным обычаем грабежа населения.

Да и других феодальных штучек у нас можно найти массу – к примеру, отечественные чиновники относятся к мелкому, среднему, а то и даже не к совсем уж малому бизнесу примерно так же, как какой-нибудь Портос к трактирщику.

Высокородный шевалье пообедал и выпил – пшел вон, мерзавец, какие деньги?

Но вернемся в старую Японию.

В уже упомянутый период с конца XVII по вторую половину XIX веков официальная идеология этой страны гласила, что есть два почтенных сословия – благородные самураи и крестьяне, которые кормят страну.
Городские ремесленники были уже не столь почтенными, а торговцы вообще считались подлым классом.

Вам эта демагогия не напоминает нынешние выпады против промышленников и предпринимателей, перемешанные с попытками выдавать себя за защитников «простого народа»?

Кстати, в феодальной Японии верхушка военно-чиновничьего класса на деле тоже предпочитала тесно водиться именно с подлыми, но полезными буржуями. А крестьянам, как бы почти таким же уважаемым, как самураи, в качестве добавки к официальному прославлению их высокой морали даже запретили употреблять в пищу белый рис, предназначенный только для чистой публики.

Примеры можно продолжить: та же мигалка функционально выполняет роль рогатого самурайского шлема или гордого герба на самурайской куртке-хаори.

Они всем показывали, что благородный господин имеет полное право на своем коне обдать грязью пятящихся на обочину простолюдинов.

Новый русский феодализм – не каприз и не случайность, а дело, похоже, вполне закономерное.

Вспомним: на смену разложившейся и уже местами буржуазной империи Романовых пришел экзотический сталинский строй, очень похожий на древние восточные деспотии. При всех социалистических штучках и регламентах, позаимствованных из времен Николая Павловича, его основа была железной: правами пользуется лишь божественный владыка. Все остальные – рабы, среди которых незаменимых нет.

Режимы такого рода эффективны в строительстве пирамид, но в новейших условиях недолговечны. После смерти Сталина древневосточная советская система медленно деградировала, хотя в чем-то была очень неплоха – скажем, имела замечательную вертикаль власти с тремя параллельными стволами в виде партийной, советской и чекистской иерархии.

Ельцинская Россия стала временем веселого хаоса и игры по западным моделям, которая страну стала быстро раздражать.

Выборная демократия показалась ненадежной и непривлекательной, и мы вновь откатились к истокам – к феодализму с элементами буржуазности. Он быстро прогрессирует: еще недавно правитель только раздавал своим приближенным уделы на кормление за верность и службу. Теперь мы видим, что эти улусы уже почти невозможно отнять назад. В чем-то наш новый феодализм сейчас даже бодрее и живучее, чем при последних Романовых. А его обычное право в виде понятий куда эффективнее писаных законов.

Новая вертикаль, правда, пока плохо складывается, но ее заменяет типично феодальный баланс сил между кланами – как географическими, так и действующими «по интересам».

Верховный правитель – не фараон сталинского типа, а лишь первый среди равных, он постоянно должен доказывать крупным феодалам свою силу и лихость. Главное – чтобы Акела не промахнулся.

Неосознанным идеалом для нас пока стало нечто вроде феодальной Японии в упомянутый выше период с XVII по вторую половину XIX века.
Там сложилась гладкая система передачи верховной власти (высший правитель при этом не считался монархом), имелась эффективная тайная полиция, чиновничьи структуры потихоньку пронизали всю страну. Царили тишь и спокойствие, купцы богатели, а самураи к концу XIX века даже перестали без толку рубить головы непочтительным простолюдинам. Шли неспешные дебаты об инновационном совершенствовании национальной почтовой службы с использованием босоногих курьеров.

А экономика тем временем зашла в тупик, а о существовании телеграфных аппаратов и паровозов японцы с изумлением узнали только от заплывших к ним в конце концов иностранцев.

Василий Головнин
25.05.2010

Статья опубликована на сайте ЭхоМск.Ру
Постоянный URL статьи http://echo.msk.ru/blog/golovnin/682648-echo/

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Рябов А., Новый русский феодализм

• Демократия.Ру: Мазур А., "Идеологическое гетто": где выход?

• Демократия.Ру: Лось Д., А ты голосовал за депутата-бабуина?

• Демократия.Ру: Святенков П., Мой маленький фюрер

• Демократия.Ру: Поляков Ю., Россия в откате

• Демократия.Ру: Туманов Б., Африканская душа России

• Демократия.Ру: Подрабинек А., Гондурас - не про нас

• Демократия.Ру: Коротич В., Верхний слой

• Демократия.Ру: Гольц А., Мы для них - не люди