Бем-Баверк о ценности и цене

Всем россиянам хорошо известна идея Маркса о том, что ценность любой вещи в человеческом обществе определяется количеством труда, необходимым для его изготовления (вопрос о том, чьего труда и какого – оставим за кадром).

Но еще во времена Маркса эта идея встречала ряд возражений. Например, во времена Маркса его идеи критиковал известный политик и экономист Огюст Бем-Баверк, являющийся одним из основателей экономической школы, называемой в настоящее время австрийской, воспитавшей многих известных экономистов, включая нобелевского лауреата Фридриха фон Хайека.

Бем-Баверк комментирует теорию издержек производства Маркса как основу образования цены следующим образом:

«даже и приверженцы «закона издержек производства» вполне согласны с тем, что, например, корабль, не могущий ходить по воде, не имеет никакой ценности, хотя бы на его постройку и потрачен был миллион».

И продолжает:

«В последнем счете, не издержки производства дают ценность своим продуктам, а наоборот — издержки производства получают ценность от своих продуктов. В приложении к тем производительным материальным благам, которые допускают только одного рода производительное употребление, это ясно, как божий день. Не потому дорого токайское вино, что дороги токайские виноградники, а наоборот — токайские виноградники имеют высокую ценность благодаря тому, что высока ценность их продукта. Этого никто не станет отрицать; зато также никто не станет отрицать и того, что ценность ртутного рудника зависит от ценности ртути, ценность земли, на которой сеется пшеница, — от ценности пшеницы, ценность печи для обжигания кирпича — от ценности кирпича, а не наоборот. Только благодаря многосторонности употребления большинства производительных материальных благ может получиться обратное впечатление, которое при более внимательном взгляде на дело сейчас же оказывается несоответствующим действительности. Как луна отбрасывает на землю не свой, а заимствованный у солнца свет, точно так же и допускающие многостороннее употребление производительные материальные блага отбрасывают на другие свои продукты ценность, получаемую ими от их предельного продукта. Основа ценности лежит не в них, а вне их — в предельной пользе продуктов».

Бем-Баверк предлагает посмотреть на те средства, которые имеют двойственное употребление или вообще не имеют употребление и убедиться, что уже в этих случаях закон издержек не работает, а работает закон предельной полезности:

«Далее, в тех случаях, когда производительные средства пригодны лишь для одного какого-нибудь употребления, — как мы уже упомянули выше, — с полнейшей ясностью выступает тот факт, что не ценность продуктов определяется ценностью их средств производства, а наоборот — ценность средств производства определяется ценностью их продуктов. Эти случаи не только непосредственно пробивают порядочную брешь в «законе издержек производства», но и бросают далеко неблагоприятный для него свет на другого рода случай, когда «закон издержек производства», по крайней мере по внешности, сохраняет свою силу. В самом деле, если данного рода производительные материальные блага случайно оказываются пригодными не для одного, а для двух или нескольких различных способов употребления, то, спрашивается, каким же образом для объяснения ценности этих материальных благ данный принцип сразу может превратиться в принцип совершенно противоположный?

Наконец проницательному теоретику должно броситься в глаза еще и следующее странное обстоятельство: приверженцы «закона издержек производства», для того, чтобы вообще сохранить его в силе, принуждены обставлять его целым рядом оговорок, в которых они ссылаются на условия, ничего общего с издержками производства не имеющие. Так, напр., по учению наших экономистов, «закон издержек производства» имеет силу только для таких материальных благ, количество которых может быть увеличиваемо путем производства до желательных нам размеров, да и для этих материальных благ — лишь в том случае, когда они обладают и соответствующею степенью полезности. В самом деле, даже и приверженцы «закона издержек производства» вполне согласны с тем, что, например, корабль, не могущий ходить по воде, не имеет никакой ценности, хотя бы на его постройку и потрачен был миллион. Все эти оговорки не вытекают органически из принципа издержек производства. Если принцип, которым определяется ценность, заключается в расходах, в издержках производства вообще, то мы не можем понять, почему же именно в таких-то и таких-то случаях этот принцип не проявляется».

И Бем-Баверк делает вполне разумный вывод о том, что принцип, по которому предельная полезность определяет ценность капитала, является более всеобъемлющим, чем принцип издержек производства:

«Не проглядывает ли тут неясная мысль, что господство издержек производства — только призрачное господство, и что истинная сила принадлежит предельной пользе, за которую цепляются издержки производства? И не должна ли эта неясная мысль превратиться в положительное знание, если мы убедимся, что в тот момент, когда издержки производства отделяются от предельной пользы, ценность следует уже не за ними, а за предельною пользою? В области монопольных материальных благ предельная польза поднимается выше издержек производства; в области материальных благ, которые произведены в чрезмерном количестве, или пригодность которых слишком незначительна, предельная польза падает ниже уровня издержек производства. О чем свидетельствует это явление? О том, что в обоих случаях ценность покидает издержки производства и идет за предельною пользою. Разве не служат эти факты самым ярким, какое только можно себе представить, подтверждением теории предельной пользы?»

Интересно, как Бем-Баверк отсылает к народной мудрости и практичности:

«…свою сметливость в хозяйственных вопросах простой народ блестящим образом доказал тем, что он гораздо раньше и лучше распознал сущность ценности, нежели наука. Наука, сбитая с толку смешением полезности и ценности, объявила такие материальные блага, как воздух и воду, вещами, имеющими наивысшую потребительную ценность. Простой человек смотрел на это гораздо правильнее и считал воздух и воду вещами, никакой ценности не имеющими, — и он оказался вполне правым».

Говоря научным языком Бем-Баверк упоминает три основных теории ценности:

«Бросим беглый взгляд на результаты, добытые старой теорией по вопросу о ценности. В экономической литературе мы находим всего три «закона цен». Один «закон» сводит состояние цен материальных благ или их «меновую ценность» к отношению между спросом и предложением, другой — к издержкам производства, третий, еще специальнее, — к количеству потраченного на производство (или воспроизведение) материальных благ труда. Последний из этих «законов» неоднократно уже опровергался с таким успехом, что кроме партии социалистов, — которая руководствуется в данном случае далеко не одними лишь чисто теоретическими соображениями, — у него едва ли еще найдутся теперь приверженцы.

Закон издержек производства является, во-первых, не более, как частным законом цен: по общему признанию, он не имеет силы по отношению ко многим из самых важных материальных благ, а, во-вторых, он не представляет собой самостоятельного закона, так как ему самому приходится заимствовать свою силу лишь от закона спроса и предложения. В самом деле, ведь цены имеют тенденцию держаться на уровне издержек производства только благодаря тому, что их постоянно подгоняет (и именно постольку, поскольку их подгоняет) к этому уровню отношение между спросом и предложением, которым и определяются в действительности цены. Таким образом «закон издержек производства» сводится к первому из названных выше законов, — к закону спроса и предложения; следовательно, этим-то последним и ограничиваются, собственно говоря, все наши знания о законах цен».

Какой же мотив формирует цены на рынке сильнее всего? Этот вопрос волнует и Бем-Баверка.

Он пишет:

«…выше всех остальных мотивов стоит один мотив: это — стремление получить непосредственную выгоду от обмена. Явление — вполне естественное: обмен представляет собой такую сделку, при помощи которой мы имеем в виду приобрести нечто на обмениваемую вещь, и действительно опыт показывает, как и следовало ожидать, что желание получить выгоду от обмена существует почти всегда (за исключением некоторых призрачных сделок), и в подавляющем большинстве случаев ему принадлежит львиная доля в деле влияния на совершаемые нами меновые акты.
Что касается меня лично, то я намерен на следующих страницах заняться, наоборот, исключительно первою частью теории цен. Я хочу вывести только основной закон образования цен, исходя из предположения, что при совершении меновых актов люди находятся под исключительным влиянием одного мотива — стремления получить непосредственную пользу от меновой сделки».

Закон образования цены по которому цена формируется в результате стремления получить выгоду от сделки, мы рассмотрим в следующей статье.

Александр Фирсов
27.11.2024

Статья опубликована в Живом Журнале Al_Firsov

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Democracy.ru: Фирсов А., Благо экономии или глобальное упущение Маркса

• Democracy.ru: Фирсов А., Бобры и олени. Ошибки школы Смита, Рикардо и Маркса в понимании обмена

• Democracy.ru: Фирсов А., Рождение капитала или притча о лопате