Давка у кассы, или управляемая свобода. Малопартийность — классная придумка кремля

По всему чувствуется: большой избирательный марафон стартовал. Не успели пробить новогодние куранты, как политбойцы засучили рукава. Дел у них немало — подтянуть спонсоров, навести мосты за Кремлевскую стену, выплатить жалованье функционерам, без которых партийная машина не сдвинется с места. Но главное — заявить о себе.

«Партия власти» в очередной раз заговорила шершавым языком плаката — вся Москва была увешана растяжками с поразительно проникновенными словами: «С Новым годом, Москва — столица «Единой России»!». Коммунисты исполнили коронный трюк под названием «Отставка антинародного правительства». Лидеры правых устроили рождественское омовение в проруби. По всем телекомпаниям успел пробежаться неутомимый либерал-демократ, готовый рассуждать о чем угодно. Верный себе лидер «Народной партии» Г. Райков скороговоркой обличил бесстыжих гомосексуалистов...

Но, пожалуй, главный признак начавшейся кампании — оживление столичной попсы. Она уже сбивается в творческие бригады, готовые — в два притопа, три прихлопа! — подсобить в борьбе за голоса избирателей.

На днях один известный политик задал вопрос, поставивший меня в тупик: «Разве не чувствуете, с каким напряжением люди ждут эти выборы?». Не чувствую! Даже там, где нет тепла и света, где с осени не получали зарплату, никто и в мыслях не держит, что после избрания новой Думы что-то изменится к лучшему.

Однажды в Назрани по местному радио услышал сообщение: «Главные новости вчерашнего дня: в Ингушетии президентом избран Мурад Зязиков, а в Египте при столкновении верблюда с такси пострадали шесть человек». Тогда это сообщение позабавило, хотя, если разобраться, в нем не было ничего смешного. По-настоящему смеяться будем в следующий раз, когда новость про верблюда станет главной, а про результаты выборов не скажут ни слова…

В России постоянно где-нибудь и кого-нибудь выбирают. Конечно, в каждой кампании — своя интрига и свой сюжет, не говоря уже о действующих лицах. Но, если присмотреться, можно заметить и общую закономерность: от раза к разу осознанного выбора становится все меньше. Его вытесняет управляемое голосование толпы, которое в конечном счете все и определяет. Власть быстро научилась манипулировать настроениями людей. Более того, она добилась того, что им стало глубоко безразлично, что же получается в итоге. Россия незаметно пришла к ситуации застойных лет — к выборам с заранее известными результатами. Конечно, сейчас хлопотнее и дороже, но, по сути, ничего не переменилось. Родившаяся десятилетие назад российская демократия — чудно€е, надо сказать, было дитя! — превратилась в циничного и довольно злобного уродца.

Малопартийность

Наверное, многие подметили, как переменились взгляды нашей политической элиты. В начале 90-х она с восторгом узнавала о рождении очередной партии, считая это признаком углубления демократии. А теперь? Только и разговоров, что надо бы (разумеется, в интересах избирателя) сократить количество без меры расплодившихся партий. Хорошо бы до трех, а еще лучше — до двух, как в Америке. Трудно сказать, к чему в итоге придем, но идеал, к которому стремятся нынешние хозяева Кремля, очевиден — управляемая малопартийность. Ее суть незатейлива, как многое из того, что они придумывают. В свободное от выборов время каждый партотряд вправе ходить с любыми флажками и петь любые гимны. Но есть ситуации (выборы — одна из таких), когда все должно быть подчинено интересам Государственной Стабильности — и тут извольте, как в хоре, разобраться по голосам! Первым будут петь те, кого утвердили соратниками, — их в центр, поближе к микрофону. Вторым — кому дозволено критиковать справа. Наконец, третьим голосом запоют «партии санкционированной критики слева».

Схема не только логичная, но и гибкая — фигуры можно переставлять в зависимости от политической целесообразности. Тем более что некоторый опыт имеется. В свое время, например, «Отечество» на дальних подступах к выборам числилось в правой оппозиции, затем, ближе ко дню всенародного волеизъявления, передвинулось к левым, а закончилось все убежденным центризмом с «безоговорочной поддержкой политики президента». К подобным миграциям надо привыкать. Это не политиканство, а сама суть нынешней Политики. Потому что ни политиков, ни партий в нынешней России пока еще нет. Есть полуфабрикаты, из которых при желании можно готовить самые разные блюда.

Разумеется, стержень нынешней малопартийной конструкции — центристы. Им легче других — их поддерживает Власть с ее огромным административным ресурсом. И в то же время им труднее всех, потому что в центре возникла страшная давка. Кого тут только нет! И Шаймиев, и Райков, и Миронов... И много-много таких лидеров, имена которых вроде бы у всех на слуху, а лица отчего-то не запоминаются: Беспалов, Пехтин, Володин — словно близнецы-братья. Желания состояться в большой политике у каждого не отнять, но начисто отсутствуют задатки публичности.

И все же главная проблема центристов — не отсутствие харизмы у лидеров, а невнятица в речах. Очевидно только одно — все они безоговорочно «за Путина». В остальном — эклектика. В чем идеи «Единства» не сходятся с идеями райковской «Народной партии» — определить невозможно. С созданием мироновской «Партии жизни» ситуация в центре еще более запуталась. Это дало повод предположить, что Кремль явно допустил перебор и может окончательно раздробить электорат, желающий проголосовать «за тех, кто за Путина». На самом деле в возникшей сумятице есть свой резон, хоть и парадоксальный. Когда до голосования останется совсем мало времени, а политические оппоненты растратят весь арсенал пропагандистских средств, разномастным центристам дадут отмашку: «Всем объединяться в единый фронт поддержки!»

В отличие от центристов на левом фланге происходит движение иной направленности — развод сторонников коммунистической идеи. Пожалуй, это единственное, что можно считать вполне объективным из происходящего в партстроительстве. Создание Селезневым нового левого движения и новой левой партии обусловлено отнюдь не конфликтом с Зюгановым и не посулами со стороны Кремля (хотя и то, и другое нельзя исключить). Произошло то, что не могло не произойти в условиях, когда КПРФ, запутавшись в многолетних компромиссах и оказавшись не в состоянии скрыть желания вступить в альянс с новой властью, ослабила свой единственный стержень — оппозиционность. Оказалось, ничего иного, никакой консолидирующей партийные ряды современной идеи у нее нет. Пока трудно сказать, какая судьба ждет Селезнева, но то, что ряды ортодоксальных коммунистов будут таять, несомненно.

За последние годы Зюганов не сделал главного — не выдвинул харизматического преемника. В его окружении наблюдается почти та же безликость, что и у центристов. К тому же общество устало от долгого созерцания одних и тех же лиц. Зюганов (как Жириновский и некоторые другие) уже не рождает сильных эмоций. Конечно, он будет участвовать в следующих президентских выборах и, вероятно, даже пробьется в лидеры гонки, но это уже «участие ради участия». Политический шанс упущен и, похоже, окончательно. Но свято место пусто не бывает — рано или поздно на левом фланге появится новый лидер. Его придумают за Кремлевской стеной.

Зато у правых — целая россыпь известных имен. У них есть то, что нужно для успеха, — деньги, медиаресурсы, команды неплохо обученных функционеров. Их главная беда — малочисленность электората, который мечется между ними и Явлинским. Поэтому, как ни странно, для СПС главная забота — вовсе не борьба с левыми или с центристами. Им надо любой ценой «засушить» правоцентристское «ЯБЛОКО». Ведь за последние годы число сторонников либеральной идеи в России не увеличилось. Значит, одни и те же голоса будут перекладываться из кармана в карман.

Курс к управляемой малопартийности — классная придумка Кремля! Левые борются не с властью, а с новыми левыми, а на правом фланге — правые радикалы выясняют отношения с умеренными правыми. В центре — буквально россыпь партий, борющихся между собой за честь считаться «партией Путина». Никто не борется за власть, все борются между собой. А что в этой ситуации остается Кремлю? Регулировать внутривидовой политический отбор.

…Идее создания в России малопартийной системы не стоило бы уделять столько внимания, если бы не конечная цель, ради которой все затевается. А она очевидна — управляемый парламентаризм. Один крупный российский финансист высказал на сей счет весьма оригинальное суждение. По его мнению, количество денег, которые ежегодно инвестируются в политику и в политиков, достигло предельных значений. Чтобы их увеличить, требуется оживление экономики, а его пока не предвидится. В этой ситуации возможно только одно решение — сократить число политических партий, которые представлены в Думе. Так будет дешевле и, главное, более предсказуемо. «Зачем размазывать деньги по такому числу фракций? Пусть останутся только две, которым мы будем очень хорошо платить!». Вот, оказывается, в чем причина политической нестабильности — ее рождает давка у кассы.

Управляемая свобода

Россияне не особо переживают из-за того, что демократия становится все более управляемой, а их возможности на что-то влиять — совсем иллюзорными. «Дисциплина в целях безопасности» — вот формула нынешнего мироощущения. И тех, кого заботит лишь собственное место у очага власти, и тех, кому чудятся мешки с гексогеном, спрятанные в подвале родной многоэтажки. Неудивительно, что девальвация парламентаризма (Совет Федерации и Дума окончательно перестали быть законодательными противовесами исполнительной власти) не вызвала никакого общественного беспокойства. Как и выборы, ставшие откровенным состязанием финансово-промышленных групп, а не общественных настроений. Таковы черты новой политической реальности — управляемой свободы.

В отличие от прежних времен в нынешней России очень редко преследуют за слово (журналисты — не в счет, ибо это особая «группа риска»). Граждане могут высказываться, как им заблагорассудится. Но голосовать они должны так, как того хочет власть. Конечно, никто не будет принуждать — это уж совсем было бы недемократично. Будет иначе — избирателю не оставят альтернативы. Образно говоря, проложат политическую лыжню, с которой мало кому захочется свернуть.

Прежде всего возьмут под контроль главных спонсоров политического процесса. Какие бы правильные слова ни произносил глава ЦИК А. Вешняков, то, что происходит сейчас с выборами, свидетельствует об одном: больших политиков рождают только большие деньги. Все помнят обещание нового президента «равноудалить» олигархов от власти. С тех пор минуло несколько лет. В общем-то ничего страшного с магнатами не произошло (за исключением двух, имевших несчастье заняться медиабизнесом) — каждый остался при своем интересе. Но! Практически каждый имел малоприятные хлопоты в «казенном доме». С помощью прокуратуры, следственных органов, таможенных и налоговых служб, Счетной палаты, наконец, всем дали понять: «Вы не без греха!». Только в одном случае можно закрыть глаза, а в другом дать расследованию законный ход. Все зависит от поведения. Прежде всего в политике.

Избирательная кампания в России официально еще не началась, но будущие участники уже ищут спонсоров. Кто даст и сколько? — этот вопрос определяет планы и амбиции не только кандидатов-одномандатников, но и политических партий. И уже сейчас чувствуется (это подтверждается многими источниками): деньги дают не так щедро, как раньше, и с большими предосторожностями. Многие олигархи, прежде чем что-то пообещать, отправляются за Кремлевскую стену «посоветоваться»: давать или не давать?

В прошлые годы основные деньги на ведение избирательных кампаний выделялись теми, кто сидел на энергоресурсах. Самыми щедрыми слыли «Газпром» и лично Рэм Вяхирев. В канун выборов в его приемной буквально толпились соискатели народного доверия, не говоря уже о многочисленных ежедневных звонках из Кремля. Просили все. И многим давалось. После перемен в руководстве «Газпрома» появились разговоры, что прежние хозяева довели газовую монополию «до ручки». Но вот прошло время — и что же? При Миллере ситуация в компании стала намного тяжелее. А власть отчего-то молчит. Не оттого ли, что газ сейчас не самое важное? Важнее — контроль за политическими инвестициями. И еще кое-что…

Многие удивляются: если у «Газпрома» сейчас такое сложное финансовое положение, на кой ляд он тратит столько денег на организацию гастролей супердорогих звезд мировой величины? Зачем спонсирует пустые попсовые тусовки? Поддерживает столько певичек и плясунов? И почему в этих акциях так активно задействованы питерские (или опосредованно связанные с ними) рекламные и промоутерские фирмы?

Серьезные люди, задумавшие побороться за власть, вспоминают о деньгах не тогда, когда до выборов остался месяц-другой. Все делается загодя. А начинается с того, что достается потаенная копилка — эдакая толстая хрюшка с большой прорезью для монет. Ни для кого не секрет, что наш артистический (особенно эстрадный) бизнес работает «на откате». Его щедро спонсируют: на раскрутку, на организацию гастролей, на пышную презентацию. Дают много. Но главное —больше, чем просят…

Осознанный выбор — это свободная информация о кандидатах. Часто голосуют за того, о ком хоть что-то слышали. Но информация — это бизнес. Если олигарх, владеющий СМИ, свободен от власти — свободна и пресса. А если нет, как в нашем, российском, случае? Возникает эффект двойной зависимости — от Хозяина и от того, кто держит его на крючке, то есть от власти. Так неужели мы и впрямь думаем, что на будущих выборах у всех кандидатов будут равные возможности? Новая ситуация в СМИ рождает новый способ подавления инакомыслия и конкурентов — забвение! Анпилов или Жириновский — они неопасны, даже полезны, ибо после их речей возникает желание поддержать здравомыслие нынешнего руководства. Они будут мелькать в прессе столько, сколько пожелают. Но неужели у нас нет других? Наверное, есть. Только мы о них ничего не узнаем. Лучший способ расправиться с опасным противником — сделать так, чтобы о нем забыли… В нашей абсолютно стабильной стране политические настроения большинства граждан теперь тоже абсолютно стабильны — им ни до чего нет дела. Это и есть «управляемая свобода».

Фактор страха

Нынешний президент был рожден нашим страхом перед террором. Факт общеизвестный. Но с тех пор в России стало еще страшнее. Был «Норд-Ост», который перевернул наши представления о собственной безопасности. Значит, на следующих выборах (и парламентских, и президентских) фактор страха будет действовать еще сильнее? Ведь за прошедшие годы ничего другого, что могло бы консолидировать довольно разношерстные массы людей вокруг одной политической фигуры, так и не возникло. По большому счету в стране ничего не переменилось. Ненавистные олигархи сохранили свои позиции. Призрак экономической непогоды так и маячит на горизонте. Обещанного экономического роста нет (всего 4 процента при небывало высоких мировых ценах на нефть — почти провал!). Иностранных инвестиций в экономику как не было, так и нет. Несырьевой экспорт упал чуть ли не до нуля. Задолженность перед бюджетниками снова растет. А тут еще спровоцированная морозами коммунальная катастрофа… И все же, как ни парадоксально, страх перед внутренним террором на следующих выборах уже не решит проблему всеобщей поддержки. И на то есть причина.

Российское общество удивительно приспособилось к безмятежной жизни в условиях постоянного военного стресса. Это какой-то труднообъяснимый феномен. По большому счету чеченскую кампанию остро воспринимают только те, кого она так или иначе затрагивает. Прочие (а таковых в стране большинство) даже не следят за тем, что там происходит. Страна привыкла к войне и ее жертвам. Ежедневные потери в пять, десять, двадцать солдат — почти обыденно. О потерях среди мирного населения вообще сообщается крайне редко. Но даже если бы сообщали чаще, это едва ли вызвало бы серьезный резонанс.

После «Норд-Оста» российское общество с готовностью воспринимает идею «войны до победы». Официальной пропагандой ему была предложена формула: «Если не добьем — ждите повторения!». Понятно, никому не хочется стать следующей жертвой. Поэтому в вопросе «Война или урегулирование?» практически не стало альтернативы. Конечно, война! Во внутриполитической жизни разношерстные сторонники переговоров перестали быть хоть сколько-нибудь заметной общественной силой. Более того, общество воспринимает их как «засланных казачков». Любое, даже самое осторожное слово о невозможности военного решения проблемы рождает враждебность и подозрение: «А не бандиты ли оплачивают такие речи?!». Фигура гонимого и непонятого правозащитника после непродолжительного отсутствия вновь замаячила на политической арене.

До конца не решив ни одной собственной проблемы — ни политической, ни экономической, ни военной, — Кремль увлекает массы малопонятной борьбой со всемирным злом. Где-то там — за горами, за морями. Зачем? Может, потому, что результаты будут не так очевидны, как у себя дома, например в той же мятежной Чечне? Давайте еще поднимем народ на защиту исконных российских земель. Тем более что проблемных территорий, увы, хватает. Лозунг «Не отдадим ни пяди родной земли!» — чем не заготовка на будущее?

* * *

Все в России вроде бы как у всех в цивилизованном мире: всенародно избранный президент, двухпалатный парламент, независимые прокуратура и суд, подконтрольные спецслужбы, свободная пресса. А приглядишься — ничего похожего! Наш президент все больше напоминает правителя, словам которого обязаны радостно внемлить осчастливленные подданные. Наш парламент прямо-таки со стахановской результативностью выдает на-гора законы, нужные Кремлю, и так же дружно закапывает те, по поводу которых исполнительная власть хмурит брови. Спецслужбы опять живут своей, неведомой никому жизнью…

Если в этом нет ничего тревожного, значит, можно перечеркнуть, как великую ошибку и пустые хлопоты, последние пятнадцать лет нашей жизни.

…Что же все-таки происходит ныне с Россией? Куда ее ведут? Говорят, к демократии. Только почему таким странным и малопонятным путем — через ее отрицание? Иначе не умеют? Или не хотят?

Павел ВОЩАНОВ
06.02.2003

Статья опубликована на сайте NovayaGazeta.Ru.

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Коргунюк Ю., Конец Великой Российской революции. Президентская кампания 2000 г. в контексте партийно-политических процессов

• Демократия.Ру: Ляхович О., Многопартийность ожидает секвестр. 2000 г.

• Демократия.Ру: Ильин В., Повышение роли партии в государственном строительстве. 2001 г.