Новые избирательные инициативы: отчуждение общества от власти

Поддержка власти населением непременное условие ее устойчивости, способности принимать и самое главное – добиваться выполнения принимаемых решений. Очевидно, что президент с высоким рейтингом и высоким уровнем поддержки населения имеет совершенно разные политические возможности по сравнению с непопулярным руководителем, сохраняющим власть только путем манипуляций, в чем легко убедиться, сравнивая последние годы пребывания у власти Б.Ельцина и первые годы президентства В.Путина. Механическое сохранение власти и имеющийся у нее реальный политический ресурс мягко выражаясь ни одно и тоже.

Все годы проведения в России того, что принято называть «демократическими выборами» (а именно свободные конкурентные многопартийными выборы стали главным политическим отличием системы власти новой демократической России от однопартийного режима советской власти в СССР) в России идет перманентная, не прекращающаяся избирательная реформа. Причем процесс реформирования избирательного законодательства как правило инициируется представителями исполнительной власти и имеет очевидной целью упрочить ее положение и сохранить власть в руках господствующей группировки. В известном смысле это законы не о выборах, а законы о сохранении действующей власти путем выборов.

При этом занимаясь как будто естественным и правильным с точки зрения примитивной логики – организацией политического самосохранения – делом на практике подобная тактика направлена на фактическое саморазрушение фундамента власти, так как постепенное выхолащивание механизма выборов постепенно лишает их сущностного смысла, превращая в ритуальное мероприятие с заранее известным результатом. Тем самым ликвидируется линия политической связи большинства населения со всеми его интересами с органами политической властью, которые при такой системе не могут по факту не ослабевать, так как все более начинают восприниматься не как избранные, а как навязанные. Несущая сиюминутную выгоду в долгосрочной перспективе подобная тактика будет иметь самые негативные последствия.

Достаточно вспомнить инициативы времен президентства Б.Ельцина об отмене выборов по партийным спискам или постоянные предложения отказаться от выборности губернаторов. В самом институциональном интересе действующей исполнительной власти нет ничего плохого, более того, он закономерен и объясним. Любой политический институт заинтересован в самосохранении и максимальном расширении сферы своей компетенции. Инициирование изменений в законодательстве, облегчающих твое собственное политическое поражение, требует гражданского мужества и политической мудрости, которая к сожалению, встречается редко. Да и с современными теориями демократии большинство политических чиновников мало знакомо (если не считать избитой фразы что «демократия это власть большинства», впрочем очень далекой от современных представлений о демократической системе). В тоже время помимо устойчивости власти и сохранения политической стабильности общество не в меньшей степени нуждается в обновлении власти, в восприятии властью реальных нужд как конкретного человека, так и общества в целом. Бывший американский президент К.Кулидж удачно заметил «По тем или иным причинам даже партия, имеющая мудрое руководство, в случае длительного пребывания у власти в конце концов перестает выражать волю народа, а если она больше не выражает волю народа, она уже не является эффективным инструментом управления. Значительно лучше для такой партии и, конечно, лучше для государства, чтобы ей была предоставлена роль критика, а оппозиционная политическая партия взяла бразды правления» ¹. Режиму нужно не просто сохранять власть, нужно сохранять реальную поддержку населения. Власть, оградившая себя с помощью законодательных процедур от фактической возможности проиграть и потерять свое нынешнее положение, в конце концов политически атрофируется, и как говорил вышеупомянутый Кулидж, «перестает выражать волю народа». Обеспечение процедур сохранения власти не решает иных проблем страны и не гарантирует этой власти пожизненную поддержку населения. Что важнее – контроль над населением или доверие населения?

Этот процесс постоянного реформирования избирательного законодательства и все большего административного регулирования выборов во многом вызван наличием в России специфической системы избирательных комиссий. В российской системе Центральная избирательная комиссия это фактически самостоятельный государственный институт с собственным системным интересом, чиновники которого борются за максимально широкую компетенцию своего заведения и соответственно его максимальное влияние, кроме того им просто нужно постоянно обеспечивать собственную занятость, это порождает постоянное возникновение новых проектов меняющих те или иные положения федеральных законов или вводящих новые правила и нормы. Для ЦИКа как политического института это хорошо, однако для общества это имеет явные отрицательные последствия – все большее отчуждение избирателей от выборов, все большое снижение реальной конкурентности политического процесса. По мере постоянного реформирования законодательства и закрытия и регламентации все большего числа законодательных «лазеек» выборы начиная с 1989 от года к году становились все более юридически сложным, затратным и контролируемым властью процессом.

Если сопоставить вместе все те законодательные новации последних лет – они фактически направлены на процесс замены конкурентного демократического процесса “демократической имитацией”. Все сложнее стать кандидатом на выборах любого уровня, это требует все больших затрат и преодоления все новых юридических сложностей, а реализация гражданской инициативы чем дальше становится практически невозможной. Сам механизм снятия кандидатов с выборов, реализуемый в России, является беспрецедентным для современных демократических режимов. Очевидно, что избирательная комиссия, каким бы не был процесс ее формирования, будет зависима от местной исполнительной власти хотя бы потому, что ее члены являются живыми людьми, проживающими на данной территории, которых волнуют проблемы личной безопасности, бытового комфорта и т.д., при этом у них есть семьи – жены, дети и т.д. И при любом правовом статусе степень фактического влияния на членов избирательных комиссий исполнительной власти будет существенной. И такие полномочия, как право регистрации или нерегистрации (фактической фильтрации) кандидатов, которое все более существенно при ужесточении регистрационных требований, право инициирования процесса отмены регистрации кандидата при такой системе не может не вести к злоупотреблениям. Фактическая политика двойного стандарта, когда для одних кандидатов нормы закона действуют, а для других нет, при такой системе неизбежна. Достаточно вспомнить как регистрировали список «Яблока» и не регистрировали список ЛДПР в 1999, а затем – как отменяли регистрацию «Спаса». При зависимости избирательных комиссий что уж говорить о прямо подчиняющейся органам исполнительной власти системе органов юстиции. Одни полуфиктивные партии регистрируются, а другие, ничем от них по степени реальности не отличающиеся, нет, в зависимости от того, нужно ли наличие дополнительных партий в данном политическом спектре. Это демократическая процедура или это псевдодемократическое манипулирование?

При этом снижение числа кандидатов и партий на выборах председатель ЦИК А.Вешняков почему-то считает своим достижением. Вероятно, что комиссии удобнее работать с меньшим числом кандидатов и партий, только заинтересовано ли в этом общество? Сужает или расширяет уменьшение числа «допущенных» общее число представленных на выборах групп населения? Ответ очевиден – политическая представительность при такой системе не может не снижаться, как и представленность прав меньшинств. Да, кому-то может не нравиться, что кандидатом стал тот или иной человек, но наличие равных политических прав это – условие демократии и вряд ли нужно напоминать знаменитую фразу Вольтера от том, что он отдаст жизнь за право другого выражать свои интересы даже если он не согласен с его мнением. Участие в выборах «нежелательных» кандидатов типа А.Макашова или А Климентьева неизбежная цена. Во многом и одиозность того же А.Климентьева есть не что иное, как продукт пиарного воздействия на массовое сознание, а сам Климентьев не более криминален, чем многие действующие мэры и губернаторы.

Государственная власть не пользующаяся реальной поддержкой населения не может быть сильной. Путем технологических манипуляций можно добиться сиюминутного пиар-успеха, но править только на пиаре невозможно. Активный рост голосования «против всех» - самое явное выражение все более растущего отчуждения общества от власти, которая все более превращается в автономный самовоспроизводящийся организм, имитирующий собственное избрание на очередной установленный законом срок. Снижение явки на выборах во многом также означает, что власть становится все менее и менее легитимной.

То, что протестное голосование растет, имеет множество подтверждений. И оно растет как по причине общего снижения уровня жизни и разочарования во власти в принципе, так и по причине силового вмешательства в процесс выборов. Уже в 1999 на выборах в Государственную думу в ряде округов голосование «против всех» было крайне высоким и по ним пришлось проводить довыборы. Так во Владивостокском избирательном округе №50, где к выборам не допустили В.Черепкова, «против всех» голосовало 18,7% (56,8 тысяч человек против 31 тысячи у ближайшего «живого» кандидата), в Верх-Исетском округе №162, где к выборам не допустили Е.Зяблицева, «против всех» голосовало 23,5% избирателей, в Северо-Западном округе № 210 г.Санкт-Петербурга, где сняли Ю.Шутова, “против всех” голосовало 15,4%.

В Камчатском округе №87 «против всех» голосовало 15,8%, во Всеволожском округе №99 – 14,7%, в Мытищинском округе №108 – 14,2% Орджоникидзевском округе №165 Екатеринбурга - 25,5%, в Одинцовском округе №110 - 19,9%.

Высоким также был процент голосования «против всех» в Ачинском избирательном округе №45 (где не зарегистрировали А.Быкова – «против всех» подано 74539 голосов – 22,9%, а избранный депутатом С.Генералов получил всего 74776) и Промышленном округе №152 г.Самары (где к выборам не допустили А.Макашова – «против всех» 26,3%, избранная депутатом В.Лекарева набрала всего на 5 тысяч больше)

29 сентября 2002 сорвались довыборы в Госдуму по Центральному округу №130 г.Омска (приняло участие всего 11,92% при 20% «против всех»), 14 октября 2001 совались довыборы по Чертановскому округу №204 (явка- 19,57%) и Северному округу №209 (явка - 22,49%, ранее выборы по этому округу сорвались уже 15 октября 2000). Сорвались также довыборы по Архангельскому округу №59 7 октября 2001 года и Мончегорскому округу №115 18 июня 2000.

Ярким примером заорганизованных выборов являются доведенные до «зарегламентированного совершенства» выборы в Москве – речь как о выборах Московской городской думы, так и о выборах советников районных собраний. Фактически заранее путем корпоративного сговора и на базе высокого рейтинга мэра Ю.Лужкова был определен список депутатов. Напоминающая фарс компания дала сверхнизкую явку, обвинения в фальсификации и сверхвысокий, особенно на выборах районных управ, уровень голосования «против всех». На выборах советников 1999 г., совмещенных с выборами депутатов Государственной Думы и Мэра Москвы, против всех кандидатов голосовало в разных районах Москвы от 6% до 31%, в среднем по Москве этот показатель составил 20%. 19 декабря 1999 на 1443 мандата удалось избрать лишь 1180 советников. Остальные мандаты остались незамещенными из-за того, что кандидаты получили меньше голосов избирателей, чем число голосов, поданное «против всех». В 47 районных управах незамещенными осталась одна треть мандатов или меньше. И в 22 районах избрано менее двух третей от установленного числа советников. Всего по Москве на выборах советников число голосов «против всех» достигло 893448, что составляет 21% от числа действительных бюллетеней.

Резко выросло голосование «против всех» практически на всех последних региональных выборах. Так невиданными ранее для Республики Коми стали масштабы голосования «против всех» на выборах Госсовета и местного самоуправления 2 марта 2003 года. Есть все основания полагать, что специальной компании по голосованию «против всех» в регионе никто не вел и полученный результат, если можно так выразиться, является «естественным». Более того, так как такой сценарий не просчитывался, то показатели «против всех» в ходе самой компании никто фактически и не мерил. Результат - шесть вакантных округов из 30 в Госсовете, лишь в семи из 21 муниципального образования местные советы избраны в полном составе. В трех новых городских советах - в Воркуте, Печоре и Сыктывкаре – 2 марта не было избрано кворума. В Сыктывкаре остались вакантными 16 мест из 25, в Воркуте 13 мест из 25, в Печоре 12 из 25 и т.д. Причем даже в округах, где победитель был формально определен, разрыв между ним и графой «против всех» зачастую настолько минимален, что возникают сомнения, все ли бы корректно при подсчете голосов. Так в сыктыкарских округах в Эжвинском №6 «против всех» голосовало 22,18%, в Магистральном №5 - 21,47%, в Академическом №3 - 17,52%, в Октябрьском №4 - 17,56%, в Пушкинском №2 - 15,97%. Наиболее «результативным» протестное голосование было в Воркуте – сорванные выборы в трех из четырех округов на выборах Госсовета и половине округов на выборах совета города. В Тундровом округе № 7 «против всех» 20,36%, в Горном округе № 8 - 25,69%, в Северном округе № 10 - 29,31%, Воргашорском округе № 9 - 30,92%.

Высоким было голосование «против всех» и на выборах Государственного Совета Удмуртии и во многих иных регионах.

Самым явным фактом пренебрежения интересами избирателей являются выборы мэра Нижнего Новгорода в сентябре 2002 года. Следствием снятия с выборов А.Климентьева, а также вынужденного под явным давлениям выбытия из борьбы Ю.Сентюрина и М.Дикина стала крайне низкая явка на выборах главы города 15 сентября 2002 года – всего 29,03%, при этом «против всех» голосовало по официальным данным 95168 человек (30,35%!), а за В.Булавинова только 96747 (30,85%) и Ю.Лебедева 98699 (31,47%), подобные результаты породили естественные обвинения в двойной фальсификации – сначала явки, а затем занижение итогов голосования «против всех». В повторном голосовании 29 сентября 2002 приняло участие 36,57% избирателей, на этом раз В.Булавинов победил с 35,09% (для победы во втором туре беспрецедентно низкий показатель), Ю.Лебедев получил 34,53%, а «против всех» голосовало 29,38%. Остается лишь догадываться чем «аукнется» данная компания на выборах депутатов Государственной думы РФ на территории Нижнего Новгорода.

Похожая история произошла на выборах губернатора Приморского края, где от участия во втором туре был отстранен депутат Госдумы В.Черепков с тем, чтобы вместо него во второй тур вышел заместитель полномочного представителя президента РФ в Дальневосточном федеральном округе Г.Апанасенко. В итоге явка между турами упала с 42% до 36%, а 33,7% проголосовавших избирателей во втором туре голосовало «против всех», Апанасенко набрал всего 24%.

Явно снижают доверие к выборам как к институту и последние истории с выборами мэров Норильска и Ноябрьска.

В качестве выхода из представляемого тупика предлагается вообще отменить голосование «против всех». Однако что получится в России, если выборы будут проходить без возможности «протестного голосования»? Будут постоянные срывы местных и региональных выборов. Избиратели просто не будут приходить на участки для голосования и тогда никакого бюджета не хватит на финансирование института выборов.

Можно отменить голосование «против всех», но если продолжать не допускать до выборов нежелательных кандидатов, то для значительной части населения утратится сама мотивация к участию в выборах. Давайте зададимся вопросом – какой цели хотят достичь кремлевские технологи и отдают ли они себе отчет о последствиях? Инициативы, с которыми в последнее время выходили представители так называемых «правоцентристов» - повышение 5% барьера (от экзотических заявлений про 10 и 12% барьеры для списков до принятой в итоге нормы про 7% барьер на выборах 2007 года), жесткий и фактически замораживающий процесс реформирования политической системы закон о политических партиях и т.д. по сути также ведут к усилению отчуждения общества и власти², также как и силовое вмешательство в процесс выборов (в последнее время все более частое). О предложениях лишить граждан правы выдвижения кандидатов и сохранить это право только за партиями говорить не приходится. При этом теми же «избирательными реформаторами» высказываются предложения об обязательной явке в 50% на региональных выборах и т.д. Чем более выборы заорганизовываются и превращаются в фарс, тем меньше люди желают принимать в этом участие. И требовать от граждан, чтобы они одновременно массово ходили голосовать и при этом голосовали за нужных кандидатов - две вещи несовместные. Во всяком случае в условиях демократического общества. Создается такое ощущение, что предоставленные сами себе «медведи» пытаются выделиться хоть чем-нибудь – лишь бы написали в прессе, но так как эти люди облечены властью принимать законы, а Кремль на их «шалости» смотрит спустя рукава, то в результате происходит бессистемное уродование нашей политической системы, имеющее крайне опасные в перспективе последствия.

При чем эта политика сужения для общественных объединений доступа к власти оказывается крайне заразительной и для региональных властей – так ввести 10% барьер на выборах Законодательных Собраний решили в Вологде и Алтайском крае. Федеральный закон никаким образом не ограничивает подобные законодательные инициативы регионов. Остается лишь догадываться, каким будет барьер для партий в Башкирии или Калмыкии.

Совершенно очевидно, что чем ниже используемый на пропорциональных выборах барьер, тем большим в результате оказывается учет мнения населения. Здесь конечно важно не перейти разумной грань представительности, не превратив парламент в место борьбы множества маленьких и недееспособных фракций. Как показывает практика, вполне эффективным в большинстве демократических стран оказывается барьер в 3 или 5%, а в некоторых странах даже 2%. Более высокий барьер несет в себе слишком большой элемент политического риска: всегда ли власть уверена, что сама сможет преодолеть установленный ей высокий барьер? Так выборы сыграли злую шутку с правительством Е.Бузека и «Солидарностью» на выборах 2001 года - 8% барьер для блоков и 5% для партий вообще не дали возможности «Солидарности» пройти в парламент (блок «Солидарность» получил лишь 5,5%, а еще одна партия-ветеран Уния свободы только 3%). Знаменитым стал пример Турции, где 10% барьер на парламентских выборах 2002 года завершился провалом умеренных партий (которые при этом выступили вполне достойно – Партия верного пути 9,4%, Партия действия 8,7%) и приходом к власти исламистов, Партия справедливости и развития (ПСР) которых получив 34% голосов обеспечила себе почти две трети голосов в парламенте (так как всего 10% барьер взяла лишь еще одна Республиканская партия с 19%, а правящая ранее Демократическая левая партия получила всего 1%). В Нигерии была попытка приказным путем ввести двухпартийную систему, разрешив всего две партии – это закончилось военным переворотом.

Это иллюзия, что населению можно просто не давать реального выбора, в итоге превратив выборы в референдум между к примеру «Единой Россией» и КПРФ. Недовольство населения никуда не денется, а утрата доверия населения приведет к утрате властью точек опоры в обществе, которое будет вынуждено искать иные способы борьбы за свои права и интересы, что чревато самыми негативными последствиями Если институты не выполняют свои функции, у них есть риск просто сойти с политической сцены, уступив место другим институтам.

Таким образом можно констатировать одно – в совокупности принятые в 2001-2003 новые избирательные законы, а также новые предложения в этой сфере (в частности инициативы Центризбиркома по ужесточению ответственности журналистов за нарушение правил ведения избирательной компании) ведут к отчуждению общества от власти и являются по факту разрушительными для самого фундамента власти, и как следствие – разрушительными для государства. Конечно, не факт что рост протестного голосования на выборах Госдумы по партийным спискам будет столь массовым, чтобы существенно изменить их итоги, все же на федеральных и местных выборах у избирателя разная мотивация. Однако с высокой долей вероятности провалом могут закончиться выборы в округах многих важных регионов – в «зоне риска» округа Москвы и Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Самары, Красноярска, Свердловска, Владивостока и некоторых других регионов.

Власти нужно понять - демократизация избирательного процесса в ее собственных долгосрочных интересах. Очевидно, что от многих «нововведений» последних лет нужно отказаться, пока они не нанесли слишком большого ущерба – нужно либерализировать закон о политических партиях, в частности разрешив создание региональных партий, расширить права средств массовой информации по освещению выборов, вернуться к 5% барьеру на выборах 2007 года, запретить регионам устанавливать барьер выше 5%. Было бы целесообразным вообще отказаться от практики отмены регистрации кандидатов, во всяком случае после первого тура (имеется итак множество ограничений и ответственности как уголовной, так и административной), также как и от ограничений по размерам избирательных фондов. При сохранении ограничений размеров избирательных фондов «черный нал» и незаконное финансирование выборов останутся неизбежными, так как имеющиеся ограничения во многих случаях вообще не дают возможности ведения честной избирательной компании (во всяком случае для неофициальных кандидатов). Более активной должна быть и позиция институтов гражданского общества, которые пока к сожалению довольно вяло реагируют на очевидное наступление на избирательные права граждан. Без нее добиться нормализации ситуации будет затруднительно.

Кынев Александр Владимирович,
кандидат политических наук, эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований (МИГПИ)

2 более того, на практике новый закон о политических партиях не выгоден самой власти, так как резко сужает поле политического маневра и делает власть заложником уже существующих блоков, хотя в ряде случаев явно более эффективным было бы создание новых политических конструкций.