Зачем русским демократия

7 декабря 2003 года россияне проголосовали за изгнание двух либерально-демократических партий из парламента и отдали две трети голосов в нижней палате парламента - Государственной Думе - лидирующей пропрезидентской партии. 14 марта россияне переизбрали Владимира Путина на пост президента, отдав ему 71 процент голосов. В течение 9 дней 23-летний русский компьютерщик размещал на своем веб-сайте фотографию невзрачной молодой женщины в сопровождении такого призыва:

"Голосуйте за Алену Писклову! Увы, нашему кандидату. К такой-то матери выборы! Против всех кандидатов, проигравших президентские и парламентские выборы. На этот раз наш кандидат победит! С нами сила! Мы перевернем все понятия о красоте! Скажи "нет" корпоративной политике! Голосуйте (гиперссылка) здесь. Распространяйте объявление о нашей кампании на своих сайтах, рассылайте его по почте и в чатах, передавайте его через закрытые спутниковые каналы и рассказывайте о нем, пишите о нем текстовые сообщения, используйте для этого азбуку Морзе. Это последний рубеж."

Шестнадцать часов спустя та самая непривлекательная Алена Писклова заняла первое место в онлайновом конкурсе "Мисс Вселенная", проводившемся ведущей российской поисковой Интернет-системой. Возникла группа активистов кампании, создавшая пышный и красочный официальный веб-сайт, www.stopbarbie.org.ru. За две недели кампании более 30 000 людей проголосовали за Писклову, были проданы сотни футболок с лозунгами против куклы Барби, а Писклова выиграла предварительный тур конкурса красоты. "Нам удалось провести маленькую романтическую революцию", - говорит организатор кампании, называющий себя Дегри.

Средства массовой информации уделили этой истории большое внимание. Через шесть недель после начала кампании даже "Нью-Йорк Таймс" отдала ей должное, отметив в своей редакционной статье, что россияне стали более разборчивы в тех новинках, которые предлагает им Запад, отбирая то, что им нравится и отбрасывая то, что им неприятно, в том числе, безвкусные конкурсы красоты.

Вывод звучит абсурдно. Кампанию Пискловой проводили обеспеченные молодые люди, скупающие товары в дорогих московских бутиках типа "Прада". По словам Дегри, их протест был направлен не против Запада, а "против общей политической апатии, отсутствия выбора." Другими словами, мишенью кампании был российский президент, символом которого стала кукла Барби. Участники кампании показали, что в России, которая лишена демократических институтов, где, как говорят, население питает отвращение к самой идее демократии, на самом деле люди жаждут политических свобод, а новое поколение избирателей ищет новые творческие формы политического протеста.

Мысль о том, что русские предпочитают авторитарное государство, получила новый толчок в ходе недавних однобоких парламентских и президентских выборов. Этот тезис был подробно развит выдающимся ученым-историком, специалистом по России Ричардом Пайпсом в его недавней работе. Автор доказывает, что явление "путинизма" - это выражение непреходящей любви русских к "сильной руке".

Такая теория сводит на нет все рассуждения о России. К чему сокрушаться по поводу сползания России в авторитаризм, если именно этого хотят русские? Зачем настаивать на том, чтобы правительство США вынудило Путина предоставить своему народу права, которые этот народ сам отвергает? И самое коварное заключение: зачем нести в Россию идеи западной демократии, если Россия настолько явно им сопротивляется? Я сама получила более десятка писем от читателей, которые из самых добрых побуждений предлагали мне прекратить бубнить одно и то же об угрозе демократии в России, поскольку самим россиянам на это наплевать.

Такие доводы игнорируют важнейшие факты. Ведь именно в России произошло три самых крупных в двадцатом столетии выступления против авторитаризма: массовые волнения 1905 года, свержение царя в феврале 1917 года и противостояние коммунистическому ГКЧП в августе 1991 года. Что еще хуже, эти доводы не принимают во внимание данные последних опросов общественного мнения. На самом деле, тщательное изучение сегодняшних настроений россиян дает иную картину: эта страна быстро восприняла главные демократические ценности, однако ее демократические институты настолько слабы, что не могут противостоять отрицательной реакции на проблемы начального этапа демократического процесса.

Тринадцать лет назад россияне сделали решительный выбор в пользу демократии. Когда в августе 1991 года группа аппаратчиков захватила власть и поместила президента СССР Михаила Горбачева под домашний арест, у русских была альтернатива. Они могли принять переворот, который обещал восстановление порядка в стране, потрясенной пятью годами гласности и перестройки. Или они могли выступить против переворота под руководством Бориса Ельцина, недавно избранного президента Российской республики (тогда еще в составе СССР), который обещал установить демократию и провести рыночные реформы. Сотни тысяч людей вышли на улицы, чтобы поддержать Ельцина. В течение трех дней коммунистические сторонники жесткой линии были изгнаны из своих кабинетов. А еще через четыре месяца пал Советский Союз.

Именно в этот период завершился триумфальный марш демократии и начался трудный переход к свободной России. 1991 год, когда русские отдали свои голоса в пользу Ельцина и его реформ, был самым голодным годом на памяти большинства россиян. В магазине в то время можно было найти на полках лишь несколько мелких морковок с налипшей на них грязью или трехлитровые банки со сливовым компотом. Казалось, что с демократией придет и еда. Действительно, когда в январе 1992 года государство сняло ограничения на цены, в страну хлынул поток импортных продуктов питания, заполнивший прилавки магазинов. Однако большинство русских не могло позволить себе такие покупки. Когда резко упал курс рубля, многие люди внезапно обнаружили, что они в одночасье стали нищими. Всего несколько месяцев назад все, кто не принадлежал к партийной элите, имели примерно одинаковый уровень жизни. Теперь некоторые за день наживали состояния. Пропасть между богатыми и бедными начала быстро увеличиваться, что привело к еще большему разочарованию и крушению надежд.

Экономисты, разрабатывавшие российские экономические реформы, абсолютно не оправдали ожиданий населения. Эти молодые люди с учеными степенями вели себя напыщенно, снисходительно и не хотели брать ответственность за результаты своих реформ. Из-за их действий слово "демократия" для многих россиян приобрело негативный смысл. Первый российский премьер-реформатор Егор Гайдар произносил непонятные речи по теории экономики и отказывался реагировать на критику. Когда жизнь для самой уязвимой части населения стала невыносимой, реформаторы ничего не сделали, чтобы помочь им. Они даже отказались выдавать государственным служащим чеки на зарплату. Вместо этого реформаторы давали несбыточные обещания. Так, вдохновитель приватизации в России Анатолий Чубайс в 1992 году пообещал, что в течение нескольких лет каждый россиянин получит по два роскошных автомобиля. В то же самое время новый класс российских проходимцев обещал невообразимые дивиденды от схем-пирамид. Автомобили, обещанные Чубайсом, не материализовались, а денежные пирамиды рухнули. Создатели пирамид, реформаторы и их друзья стали богатыми людьми. Можно простить обычному россиянину то, что он не видит большой разницы между теми многими людьми, которые одурачили его в начале 90-х.

Политический переход тоже не был гладким. Новое правительство обманывало, угрожало, а один раз даже обстреливало оппозицию. Однако демократические институты все же появились. В конце 1993 года в России была принята новая конституция, появился всенародно избранный двухпалатный парламент, а также амбициозные планы судебных реформ. Наряду с новой экономической элитой начала появляться элита политическая. Эта элита была несовершенна, так же как и реформы, породившие ее. Члены этой элиты зачастую были связаны со старыми коммунистическими лидерами, боссами преступного мира, иногда одновременно и с теми и с другими. Однако само ее появление подчеркивало значимость новых демократических институтов. "В отличие от советского российский парламент не является ритуальным сборищем, - говорит московский социолог и исследователь общественного мнения Алексей Левинсон, - никто и никогда не стремился покупать депутатские места в старом Верховном Совете или убивать его членов".

Постепенно на свет появились механизмы лоббирования, которые взяли верх над пистолетами и толстыми кошельками. Стал появляться новый класс профессионалов: юристов, консультантов и борцов за права человека, которые зарабатывали на жизнь тем, что налаживали контакты между группами, объединенными общими интересами, и государством. Практически внезапно появились остро реагирующие на события средства массовой информации.

Однако когда казалось, что непрочная политическая и экономическая ситуация в России в 1997-1998 годах начала стабилизироваться, произошел финансовый дефолт, приведший к новому скачку цен и новому внезапному обнищанию многих граждан страны. В августе 1998 года даже те, кто уверенно прошел сквозь штормовые 90-е, почувствовали себя одураченными. Был нанесен мощный удар вере в нормальные деловые отношения, когда банки заморозили вклады, а работодатели отказались выдавать зарплату. Тот факт, что уровень жизни среднего россиянина по сравнению с 1991 годом на самом деле улучшился, не имел теперь значения. На этот раз был нанесен финансовый и эмоциональный удар по российскому среднему классу, в том числе, по многим представителям СМИ. Для правительства прозвучал предупредительный свисток. Парламент, в котором преобладала оппозиция, отказался утвердить предложенную Борисом Ельциным кандидатуру на пост премьер-министра. Ельцину в конце концов удалось спасти ситуацию, когда он предложил в премьеры Евгения Примакова, представителя старой советской бюрократии. Все в этом человеке - от его экономических воззрений до невнятной речи и кустистых бровей напоминало о канувшей в лету эре Брежнева. В России началась эпоха Реставрации.

На следующий год группа членов российской политической элиты разработала план стабилизации. Он предусматривал консолидацию власти, что было разумным предложением для страны с нестабильной ситуацией. План также предусматривал смену недомогающего Ельцина его избранным преемником Путиным. В плане предлагалось также применить испытанную советскую технологию отмежевания от предыдущего режима и его дискредитации, как это сделал Никита Хрущев со Сталиным, Брежнев - с Хрущевым, а Горбачев - со всеми своими престарелыми предшественниками.

Однако в это раз проблема состояла в том, что сменяемый режим был не настолько ельцинским, насколько олицетворяющим саму демократию, как и Ельцин, обещавший когда-то создать ее. Был намечен план "размывания" демократии. "Демократия стала жертвой PR-атаки", - говорит Светлана Бойм, профессор Гарвардского университета, специалист по славянским языкам и литературе, занимающаяся изучением вопросов связей с общественностью в России. По ее словам, группа интеллектуалов, работавшая на путинскую кампанию, придумала ряд новых уничижительных терминов, таких как "дерьмократия", "демшиза" и "демшизоиды", относящихся к активистам демократического движения начала 90-х годов. "Таким образом, в конце 90-х идея демократии была не просто дискредитирована, она была дискредитирована преднамеренно и целенаправленно", - добавляет Бойм.

Действительно, проведенные в 1999 году опросы общественного мнения показали следующее: более половины россиян считали, что многопартийные выборы приносят больше вреда, чем пользы. Именно на данных этих опросов основывается Пайпс, когда утверждает, что россиянам не нужен демократический стиль правления.

Похоже, россияне испытывали ностальгию по авторитарному правлению - и в конце концов они его получили. С момента избрания на пост президента четыре с половиной года назад Путин ликвидировал многие демократические завоевания. Он усилил контроль за СМИ, использовал конституционные лазейки для превращения верхней палаты парламента в назначаемый орган, ограничил должностные полномочия 89 глав региональных администраций, установил эффективный контроль над судами. В то же время, выступая со своей второй инаугурационной речью 7 мая, Путин говорил о необходимости многопартийных выборов. Он заявил: "Только свободные люди свободной страны могут быть успешными." Хотя Путину удалось избежать во многом дискредитированного слова "демократия", он преимущественно посвятил свое выступление подтверждению демократических ценностей.

Хотел ли он умиротворить этим Запад? Вряд ли: западные державы, особенно США, очень терпимо относятся к политике Путина. Их удовлетворила бы и более скромная речь об успехах экономики. Может быть, это было упражнение по Оруэллу в обратном использовании значений слов? Остается без ответа вопрос: почему Путин обратился именно к этим идеям? Ответ может показаться несколько странным: базовые концепции демократии являются неотъемлемыми для сторонников Путина.

Различные опросы общественного мнения показывают, что в списке приоритетов россиян демократические ценности занимают почетные первые местах. В августе 2003 года Фонд общественного мнения, известная московская аналитическая организация, предложила россиянам выбрать 5 из 24 наиболее важных для них ценностей. 34 процента опрошенных включили в этот список из пяти пунктов права человека наряду с такими приоритетами, как семья, безопасность, финансовая безопасность и мир. Такие приоритеты как "порядок" и "стабильность" в эту пятерку не вошли.

В октябре 2002 года тот же фонд провел опрос россиян на предмет их отношения к выборам. Только 14 процентов заявили, что считают выборы ненужными, а 73 процента посчитали их абсолютно необходимыми. Большинство россиян считает, что Россия должна стремиться к вступлению в Евросоюз. Один из трех главных доводов в пользу такого присоединения звучал так: членство в ЕС заставит Россию укрепить демократию. Россияне наблюдали за вступлением в Евросоюз своих восточноевропейских соседей и хорошо понимают, что одно из основных требований к новым членам - отвечать стандартам демократического правления.

За последние два года число россиян, считающих, что доперестроечные времена были лучше, упало с 55 до 46 процентов, а число тех, кто абсолютно не согласен с таким утверждением, выросло с 38 до 44 процентов. Эти цифры, а также растущая поддержка в пользу выборов показывает, что антидемократические настроения конца 90-х годов были в действительности естественной реакцией отчаяния респондентов в связи с финансовым крахом России. По мере стабилизации российской экономики все большее количество россиян требует возврата к демократическим идеалам начала 90-х годов. Это примечательное явление, если учесть, что государство и контролируемые им средства массовой информации пропагандируют, по сути, обратное.

Поддержка россиянами демократических ценностей остается довольно мощной несмотря на то, что само слово "демократия" вызывает аллергическую реакцию (хотя такая реакция со временем ослабевает). Говорит Левинсон: "Я могу провести такой опрос общественного мнения, в результате которого получу в девять раз больше ответов против демократии, чем за нее. Горечь, которая появилась после трех-четырех лет реформ Горбачева и Ельцина, поразила все нынешнее поколение. Однако суть этих ответов можно всегда свести к общему знаменателю: нас одурачили именем демократии, хотя в действительности демократия - правильная вещь."

Единственная сфера, в которой русские выражают неизменно антидемократические взгляды - это СМИ. Все опросы показывают, что больше половины россиян выступает за цензуру. Однако социологи предлагают свое объяснение: когда люди говорят о цензуре, они на деле имеют в виду нечто другое. "Когда мы спрашиваем людей, должны ли СМИ быть свободными, они неизменно говорят "да", - объясняет Левинсон, - когда мы спрашиваем их, следует ли обеспечить неограниченный доступ к информации, они неизменно говорят "да". Но когда мы спрашиваем их, следует ли создать государственную структуру, которая ограничивала бы появление на телевидении секса и насилия, они также говорят "да". То есть, говоря о цензуре, люди имеют в виду нечто вроде полиции нравов в СМИ".

Но если россияне так любят демократию, почему они не голосуют за демократических политиков? Одна из причин состоит в том, как Кремль манипулирует предвыборными кампаниями, не давая демократическим партиям доступа к широковещательным СМИ. Но, по мнению Левинсона, есть и другая причина. Дело в том, что демократическим партиям нечего предложить народу, который уже вкусил от демократических ценностей. Демократические партии России не имеют конкретных политических платформ кроме утверждения самой демократии. По данным опросов общественного мнения, люди, которые последовательно голосуют против Путина и путинских партий, являются убежденными коммунистами.

Секрет в том, что Путин умело балансирует на грани. Пока ему удается убедительно говорить о демократических ценностях, одновременно мешая настоящим демократам сформировать реальную оппозицию, он будет получать поддержку российского населения, выступающего за демократические идеалы - даже если он при этом выхолащивает демократические завоевания России. Происходит это не потому, что русские ненормальные или лицемеры; дело в том, что государство намного сильнее любых институтов гражданского общества. И этот дисбаланс только усиливается, отчасти из-за того, что государство последовательно расшатывает гражданское общество.

Будущие выборы в России могут выглядеть как онлайн-конкурс красоты: можно будет голосовать за пластмассовую подделку красоты или не голосовать совсем. К сожалению, шансы того, что 23-летние смогут поднять массы своим антипутинским выступлением, очень низки. Даже когда Путин и вся остальная страна говорят о свободе и демократии, возвращается знакомый страх перед государством. Это можно видеть по тому, с каким страхом люди реагируют на указания Кремля. Это также можно увидеть по опросам общественного мнения, когда более 70 процентов людей выступают за Путина, однако только от 20 до 50 процентов опрашиваемых одобряют его действия в той или иной области. Это можно увидеть по количеству отказов от участия в опросах, которое за четыре года возросло на 20 процентов.

Однако такой страх - это лишь часть более крупной опасности, нависшей над всеми российскими демократическими институтами. Последние четыре года показали, насколько эти институты слабы: президенту удалось трансформировать весь парламент, ликвидировать независимые СМИ и сконцентрировать практически всю федеральную власть в собственных руках. Если бы не приверженность россиян к выборам и другим базовым демократическим ценностям, ущерб был бы значительно больше. Больший ущерб еще возможен. И если западные обозреватели и аналитики, наблюдая за разрушением демократических институтов в России, будут успокаивать себя заявлениями, что россиянам не нужна демократия, это будет выглядеть как предательство многолетней, пусть и безуспешной, борьбы россиян за создание демократической жизни.

Маша Гессен,

02 июня 2004

Статья опубликована на сайте ИноСМИ.Ру

Постоянный URL статьи http://inosmi.ru/translation/210067.html

Оригинал статьи 'The New Republic'

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Ричард Пайпс, Бегство от свободы: что думают и чего хотят Россияне

• Финам.Ру: Из хроник будущего правления Государя Владимира Владимировича