Август-2006. Победа ГКЧП

«Государственно-Частное Партнерство» — это когда миллиардные активы достаются менеджерам госкомпаний и чиновникам.

Свое выступление я хотел бы посвятить двум вопросам, которые, считаю, являются одними из самых важных для нашей страны. Это благосостояние и свобода.

В сегодняшней России две стороны и две страны. Одна — это сторона власти. Официальной, официозной, суверенно-потемкинской. Это сторона бюрократии, пренебрежения к закону, это сторона беззакония, отсталости, несвободы. На этой стороне сегодня государственная власть, которая запугивает и терроризирует другую страну, страну граждан. Сторона власти ведет войну против своих граждан, против российского общества, против и самого Российского государства.

Сегодня под ударом, под угрозой уничтожения другая сторона — страна граждан. Страна, для которой идеалами выступают право, справедливость, процветание, свобода. В этих двух странах все разное. Правила поведения в экономике, в политике, в общественной жизни, во внешних делах, в мировоззрении. Та страна — это корпоративистская страна. Страна, в которой государственная власть оказалась в руках корпорации, отнимающей и уничтожающей экономические и политические свободы российских граждан.

Главное правило этой корпорации — отсутствие единых правил. Принципы корпоративизма — избирательность, неравенство, селективность, дискриминация. То, что позволено одним, не позволено другим. Одной компании выставляются максимально возможные и невозможные налоговые претензии, другая получает невероятные льготы. В одном случае продажа части акций компании иностранцам запрещается, в другом увод практически всей компании приветствуется и поддерживается всей мощью государства. В одних случаях иностранные граждане не могут работать в российских компаниях по так называемым соображениям национальной безопасности, в других они торжественно приглашаются и назначаются на высокие посты. Одним покупателям цены устанавливаются на одном уровне, другим — в разы выше. Неравные условия ведения бизнеса, неравные условия жизни, экономическая и политическая дискриминация возводятся в абсолютный принцип. Идеология корпорации — это «своизм» или «нашизм». Это идеология предоставления льгот, кредитов, субсидий, полномочий, власти — своим. Это государственное лоббирование «наших». Это предоставление всех видов ресурсов Российского государства и всей страны членам корпорации. «Своизм» — это идеология защиты «наших» не потому, что они правы, а потому, что они свои. «Нашизм» — это идеология агрессии по отношению к чужим. Не потому, что они не правы, а потому, что они другие. «Нашизм» — это клановость, это уход от цивилизации, это возвращение к варварству, это рамзанизация России. «Нашизм» не ограничивается российской территорией, он не имеет деления по национальному или этническому принципу.

Суть корпоративизма — в государственном перераспределении ресурсов своим. Формула работы корпорации с частными компаниями обнародована — это теперь уже не просто так называемая социальная ответственность бизнеса, теперь это уже государственно-частное партнерство. Теперь любое пожелание корпорации — от взноса на тот или иной «нужный» проект до продажи самой компании правильным покупателям — будет выполнено. Отказываться не резон — судьба «ЮКОСа» у всех перед глазами.

Трудно представить себе что-либо иное, что в большей степени символизировало бы нынешнюю корпоративистскую модель, чем место проведения саммита «восьмерки» в Стрельне. На обошедшуюся в 300 миллионов долларов реконструкцию Константиновского дворца, находящегося теперь на балансе Управления делами администрации президента, не потрачено ни рубля бюджетных средств — все деньги переданы государственными и частными компаниями в соответствии с проведенной фискальной финансовой разверсткой. Лидерам стран «семерки» выпала сомнительная роль и сомнительная честь — освящение своим присутствием результатов корпоративистского насилия над российским бизнесом.

Впрочем, не только над ним одним. Ударными орудиями корпоративистского государства выступают государственные компании. В чем суть госкорпоративизма, убедительно продемонстрировала зимняя газовая война с Украиной. До 31 декабря прошлого года газ в Украину поставлялся по цене ниже 50 долларов за тысячу кубометров. Теперь — за 95 долларов. Нам говорят, что Россия выиграла. При этом не упоминают как минимум три важных факта. Первое. Прежняя субсидированная цена была установлена самими российскими властями всего лишь за год до этого, тогда, когда европейские цены уже перевалили за 200 долларов. Во-вторых, субсидированная цена была установлена на 5-летний срок, на срок ожидавшегося премьерства украинского члена той же самой корпорации. Нам поясняют: субсидировать индийских бизнесменов нельзя. А украинских членов корпорации, значит, можно? В-третьих, и это самое главное. До 31 декабря прошлого года газ в Украину поставляла российская компания «Газпром», платившая с этих поставок налоги в российский бюджет. С 1 января этого года газ в Украину поставляется зарегистрированной в швейцарском кантоне Цуг замечательной компанией «Рос-укрэнерго». Очевидно, родственницей другой замечательной компании под названием «Байкалфинансгруп». Налогов с операции в более чем четыре миллиарда долларов швейцарская компания «Росукрэнерго» в российский бюджет не платит. И не будет платить. Что от этой сделки выиграла корпорация — понятно. А что Россия?

Если кто и занимается сегодня продажей родины, то это тот, в чьей собственности родина оказалась. Приватизацию денежных потоков от не принадлежащих ей активов изобрела не корпорация. Это правда. Но именно ее члены блестяще освоили главный принцип госкорпоративизма — приватизация прибылей и национализация убытков. Вначале он отрабатывался в РАО «ЕЭС», затем в «Росспирт-проме», затем в «Газпроме», в «АвтоВАЗе», в «Роснефти».

Через несколько дней пройдет IPO акций «Роснефти», первичное размещение этих акций, которое может дать 10—12 миллиардов долларов. Главный вопрос: кому? Казалось бы, ясно, тому, кто является собственником компании. Кто же он, собственник? Во всех проспектах можно прочитать, что это государственная компания. Тогда средства от IPO должны были бы пойти в государственный бюджет. Увы, нет. Они туда не пойдут. Туда не поступит ни доллара, ни рубля, ни копейки. Госбюджет от продажи государственных акций компании, рыночная капитализация которой сегодня колеблется между, возможно, 60 и 80 миллиардами долларов, не получит ничего. Почему? Да потому, что, как нам объяснили правительственные юристы, «Роснефть» уже приватизирована. Акции «Роснефти» уже переданы в «Роснефтегаз», и акт передачи этих акций по закону считается приватизацией. Следовательно, Российское государство ни от продажи государственных акций, ни от приватизации «Роснефти» не получает ничего. Является ли сегодня «Роснефть» частной компанией, принадлежащей частным акционерам? Похоже, что да, и юридически, и по существу. Но акционеры этой компании, как, впрочем, и многих других госкомпаний, весьма специфические. У некоторых из них действительно есть акции этих компаний, но главное даже не в этом. Главное в том, что распоряжение активами в десятки и сотни миллиардов долларов, проводимое без какого-либо контроля со стороны формальных собственников — российских граждан, их представителей в парламенте и даже со стороны правительства, — означает фактическое изъятие этих активов из государственной собственности.

Окончательная легализация этого изъятия произойдет с помощью IPO «Роснефти», с помощью планируемой в РАО «ЕЭС» дополнительной эмиссии акций и так далее. Залоговые аукционы 95-го года при всей своей скандальности бледнеют по сравнению с этими грядущими аферами.

Корпорация нашла идеальный способ присвоения собственности, принадлежащей всем российским гражданам. Этот способ — государственные компании с некоторым частным присутствием. Это создание своего рода закрытой сферы и зоны. Зоны, неподконтрольной ни государству, ни частным инвесторам. Попытки разобраться в чудовищной неэффективности, масштабных хищениях в этой, по-настоящему теневой экономике, попытки отстоять интересы настоящих собственников, включая интересы и самого Российского государства, обошлись одному из иностранных инвесторов в цену его российской визы. Девятый месяц он продолжает недоумевать в Лондоне, почему же его пропагандистская деятельность в пользу российских властей не открывает ему въезд в страну, в которую он привел более четырех миллиардов долларов иностранных инвестиций.

Как же назвать это удивительное новое явление — процесс одновременной и национализации частной собственности, и приватизации государственной? Процесс, в котором частная собственность становится вроде бы государственной, но ни гражданам, ни даже представляющему их интересы государству не достающаяся, а достающаяся менеджерам государственных компаний и представителям государственного аппарата, тихо или со скрежетом зубовным делящим достающиеся им миллиардные активы. Название этому явлению подсказывает термин, так приглянувшийся самой корпорации — государственно-частное партнерство. Или сокращенно — ГЧП. Иными словами, это ГЧПизация российской экономики, политики, общества.

Для прикрытия своей экономической деятельности корпорация уничтожает естественные формы политической жизни, ликвидирует структуры общества, нацеленные на идентификацию, формулирование, защиту людьми своих гражданских прав и политических интересов. В результате Россия перешла в группу политически несвободных стран. Сегодня по индексу политической свободы среди 194 стран мира Россия опустилась на 166—167-е место. На уровень таких стран, как Оман, Пакистан, Руанда, Того, Чад, Кыргызстан, Азербайджан, Таджикистан, Вьетнам, Заир, Иран, Камерун, Кот-д'Ивуар, Свазиленд, Гаити, Зимбабве. Сегодня в Европе есть только три частично политически свободные страны — Молдова, Босния и Герцеговина и Косово, — но они частично политически свободные. В Европе есть только две политически несвободные страны — это Беларусь и Россия.

По показателям политического развития Россия, увы, не имеет ничего общего со странами «семерки». Мы и «Группа семи» относимся к разным политическим мирам. Этот разрыв, действительно, существовал всегда, но сегодня он существенно больше, чем четыре года тому назад, когда Россия была приглашена в полномасштабные члены этого клуба. Более того, мы движемся в противоположных направлениях. «Семерка» со своего весьма высокого уровня продолжает наращивать политические свободы. Россия со своего весьма низкого — их сокращать. По уничтожению политической свободы Россия занимает 190-е место среди 193 стран мира. По скорости деградации политических свобод с коллегами по несчастью мы формируем свою, иную «Группу восьми»: Непал, Беларусь, Таджикистан, Гамбия, Соломоновы острова, Зимбабве, Венесуэла.

Нужна ли нам политическая свобода? Нужна ли нам политическая демократия? Свобода — это не предмет роскоши. Это инструмент, без которого у страны не может быть ни устойчивого благосостояния, ни надежной безопасности, ни успешного развития, ни искреннего уважения со стороны соседей. Свобода обеспечивает благосостояние. Международные сравнения убедительно показывают: свободные страны богаче, чем несвободные, в среднем почти на порядок. В соотношении 28 тысяч долларов у свободных и четыре тысячи долларов на душу населения у несвободных.

Свобода обеспечивает динамичное развитие. Экономики свободных стран развиваются быстрее. За последнюю треть века полностью свободные страны — политически свободные страны — увеличили доходы на душу населения вдвое. Частично политически свободные страны — на 40%. Политически несвободные сократили их на треть. Переход от полной свободы к полной несвободе ведет к экономической деградации. В таких странах рост ВВП на душу населения становится отрицательным. Переход от полной несвободы к полной политической свободе ускоряет экономический рост выше среднемирового темпа. Это подтверждается на примере стран, образовавшихся на территории бывшего Советского Союза.

Нам постоянно говорят о высоких темпах роста российской экономики в последние годы. Это частичная правда. Но есть три факта. Первый. Этот рост во многом порожден беспрецедентной внешнеэкономической конъюнктурой. И без нынешних цен на энергоносители и с нынешним качеством проводимой политики российский ВВП уже несколько лет как сокращался бы. Второе. Даже такая структура не смогла остановить падения темпов роста российской экономики. Среди 15 стран, образовавшихся после распада СССР, по темпам экономического роста Россия в 99-м году занимала 3-е место, а в прошлом — 13-е. Третье. Политически и экономически свободные страны даже без собственных энергоносителей развиваются быстрее, чем несвободные.

За последние 6 лет страны Балтии развивались быстрее, чем Россия. У них нет нефти, у них нет газа, у них нет металлов, но они свободны. Несмотря на то что Украина вынуждена закупать энергоносители в России, причем по все более высоким ценам, украинская экономика за последние 6 лет росла быстрее, чем российская. Украинская демократия далека от совершенства. И уровень доходов в Украине сегодня по-прежнему ниже, чем в России. Тем не менее политические и экономические свободы обеспечили сокращение разрыва ВВП на душу населения между нашими странами.

Свобода обеспечивает безопасность и внутреннюю, и внешнюю. Свободные страны, как правило, не воюют друг с другом. В политически свободных странах безопаснее. В них ниже смертность и от криминалитета, и от действий государства, которое иногда действует как криминалитет. В них выше продолжительность жизни. Свобода дает силу — и экономическую, и политическую, и военную. Как защищать страну и государство молодым людям, забритым в рекрутчину с помощью милицейских облав? При сопоставимой численности населения, какие страны являются экономически более мощными — Испания или Судан, Австралия или Сирия, Бельгия или Куба, Канада или Мьянма? Свобода дает уважение. Какие из упомянутых стран более привлекательны, уважаемы в мире? Куда едут люди работать или даже в иммиграцию? И откуда?

Отсутствие свободы формирует непреодолимый барьер для экономического роста, социального развития, безопасности человека, страны, государства. История не знает примеров полностью политически несвободных стран, которые смогли бы преодолеть рубеж душевого ВВП в 12 тысяч долларов по паритетам покупательной способности. Все страны, кто это сделал, были политически свободными. Те же страны, которые были даже богаче, имели более высокие показатели душевых доходов, но стали политически несвободными, через некоторое время стали бедными. И это касается в том числе и стран, богатых энергоносителями. В Иране, Венесуэле, Саудовской Аравии, Ираке сегодня ВВП на душу населения ниже, чем он был три десятилетия назад, на 10, 30, 40 и 80 процентов. Отсутствие свободы разрушает богатство даже там, где оно было достигнуто раньше.

Свобода неразделима. Уничтожение свободы в одной сфере подрывает свободу в других. Разгром свободы в одной стране наносит ущерб свободе во всем мире.

Невозможность защитить свободу сегодня потребует уплаты более высокой цены завтра и послезавтра. Несвобода — это монополия на власть: на экономическую, на политическую, на информационную. Несвобода — это табуирование тем национального обсуждения: от Чечни до «ЮКОСа», от терактов в «Норд-Осте» и Беслане до карикатур на пророков. Это запрет на обсуждение того, что граждане страны могут и обязаны обсуждать. Это исключение из общественной жизни тем, проблем, компаний, людей. Это запрет на использование слов — касается ли это наименования иностранных валют или же названий отечественных политических партий. Это разложение морали и инфантилизация национального сознания. Это примитивизация общественной жизни и архаизация государства.

Политика несвободы — это политика обнищания населения, это общественный регресс и экономическая деградация. Это разложение самих государственных институтов. Это риск неспровоцированной агрессии против соседей и это настоящая агрессия против собственного народа.

Что общего в тех несвободных странах, в той группе, в которую мы попали, в той самой «восьмерке»? Что объединяет столь разные страны, как Непал, Беларусь, Таджикистан, Соломоновы острова, Россия, Гамбия, Венесуэла и Зимбабве? По сути дела, только одно. Это гражданские войны — объявленные и необъявленные, открытые и закрытые, горячие и холодные, отнимающие собственность и разрушающие общество, отправляющие в лагеря и уничтожающие граждан только потому, что у них есть иное представление о мире, вере, праве, свободе и собственной стране.

Неслучайно пропагандистам корпорации так нравится слово «война». Они надеются, что ведущиеся и развязанные войны все спишут, покроют любое насилие и преступление. Политика несвободы означает войну против граждан, общества, государства, страны, народа. Несвобода нужна для разжигания ненависти — социальной, внешней, внутренней. Только с помощью ненависти, страха и избирательного насилия можно пытаться узурпировать и удержать власть. Политика несвободы — это исторический тупик. Это путь к национальной катастрофе.

Нам сейчас говорят, что благодаря действиям власти укрепляется Российское государство. Нет. Уничтожение базовых политических и общественных институтов страны ослабляет Российское государство. Нам говорят, что благодаря такой политике Россия поднимается с колен. Это не так. Аморальные действия не могут поднять Россию, они ее опускают. В грязь. Нам говорят, что, проводя агрессивную политику, Россия становится сильной. Это неправда. Запугивая своих соседей, ближних и дальних, власти лишают ее ближайших и естественных союзников, они изолируют Россию, они делают Россию слабой.

Сегодня, в начале XXI века, выбор корпоративистской модели для страны — это сознательный выбор в пользу общественной модели одной, очень специфической группы стран третьего мира. Это выбор модели, которая в среднесрочной и долгосрочной перспективе ведет страну в исторический тупик. Сколько бы денег ни приносили цены на топливо, как бы корпорация ни контролировала трубопроводы у себя дома и за рубежом, какие бы сусальные картинки ни рисовали государственные телеканалы, еще никому не удавалось отменить законы общественной жизни, ни одна страна, вступившая на этот путь, не стала ни более богатой, ни более сильной, ни более развитой. Не станет таковой и Россия.

У другой страны, страны граждан, есть шанс на перемены. Тем, кто не приемлет корпоративистское государство, венесуэлизацию экономики, деградацию общественной жизни, могут быть предложены одно правило и две программы. Правило это — отделение граждан от такого государства. Это гражданское неучастие в делах корпоративистского государства, это неучастие в ГЧПизации своей страны. Программа-минимум — это восстановление базовых гражданских и политических свобод: свободы слова, свободы собраний, свободы политической организации. Программа-максимум связана с изменением политической системы, ее основных элементов: формы правления, политического режима, государственного устройства. Мировая история показывает, какая политическая система наилучшим образом способствует благосостоянию, безопасности, стабильности, процветанию. Это — демократия. «Демократия — отвратительная вещь, — говорил Уинстон Черчилль, — но все остальное еще хуже».

России нужна такая политическая система, которая защищает политические права и гражданские свободы, а не уничтожает их. В которой обеспечена честная политическая конкуренция, а не политическая монополизация. В которой ведущим принципом организации жизни регионов является федерализм, а не унитарная централизация. Это политическая система с большим количеством эффективных сдержек и противовесов.

Мировой опыт показывает, что лучше всего это обеспечивает политическая система, в основе которой лежит парламентская, а не президентская форма правления. Именно такая политическая система, система, в которой политические силы, получающие поддержку граждан на свободных, честных, конкурентных выборах, не уничтожают друг друга, а договариваются по ясным принципам, эта система оказывается более эффективной. Оружие демократии — это слово, а не бейсбольная бита.

Свобода и демократия — это не отвлеченные понятия, это благосостояние, это развитие, это безопасность. А несвобода и авторитаризм — это нищета, отсталость, слабость и деградация.

Уничтожение демократии, политической и экономической свободы — это уничтожение будущего нашей страны. Сегодня Россия, увы, не является ни свободной, ни демократической страной, но она обязательно ею будет. Будет новая Россия — свободная, открытая, толерантная и, следовательно, динамичная, развитая, устойчиво стоящая на своих ногах, искренне уважаемая соседями, страна граждан, страна с будущим, другая страна, другая Россия.

Андрей Илларионов

Газетная версия выступления на конференции «Другая Россия», состоявшейся в Москве 11—12 июля с.г.

Текст выступления опубликован в Новой Газете, № 57 от 31 июля 2006 г.

Постоянный URL статьи http://2006.novayagazeta.ru/nomer/2006/57n/n57n-s26.shtml

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Илларионов А., Гражданское неучастие

• Демократия.Ру: Фишман М., 2005: Мираж крепчал

• Демократия.Ру: Копылова Н., Путин – это Сталин сегодня

• Демократия.Ру: Клейн Л., Народ к погрому готов

• Демократия.Ру: Голдман М., Государственная коррупция по-российски

• Демократия.Ру: Арон Л., Риски Путина