Путин может стать русским Ден Сяо Пином

Открывается новый политический сезон, который станет последним перед выборам в парламент и выборами президента. О вариантах развития политической системы после 2008 года рассуждает Сергей Марков, директор Института политических исследований, член Общественной палаты РФ :

- Существует несколько моделей существования политической системы после президентских выборов. Первый вариант, самый простой - Путин вносит изменение в Конституцию и переизбирается на третий срок. Такой вариант имеет право на существование, но на сегодня он маловероятен. Это связано с тем, что Путин не хочет менять Конституцию для себя и Путин не хочет становиться полулегитимным президентом вроде Александра Лукашенко. Такой вариант возможен при определенных условиях. Таким условием может быть масштабный кризис, который требует сохранения у власти нынешнего лидера, чтобы не допустить дезорганизации политической системы. Но это крайне маловероятно.

Второй вариант - это когда Путин остается у власти через какие-то трюки. Например, баллотируется кто-то из его друзей, побеждает, назначает Путина премьер-министром, сам уходит в отставку. Путин становится исполняющим обязанности президента и опять избирается уже на новый первый срок. Я думаю, что вероятность этого пути еще ниже предыдущего. Путин прекрасно понимает, что в этом случае нарушается не буква, но дух закона. Всем становится ясно, что делалось это не прямо, а с хитростью, с коварством, тем самым падает доверие к президенту, он выступает как определенного рода узурпатор. Опять появляется аналогия с Лукашенко.

Третий вариант - Путин остается у власти, но через объединение России и Белоруссии. Многие считают, что Путин готов пойти на объединение с Белоруссией для того, чтобы остаться у власти. Это абсолютно неверно. На самом деле воссоединение России с какой-то из крупных республик, обладающих стратегическим положением, которым обладает Белоруссия, это очень важно само по себе. И если на такой вариант можно было бы пойти, Путин с удовольствием пошел бы. Но белорусское руководство не желает объединяться с Россией - вот это камень преткновения.

Четвертый вариант - Путин в качестве лидера с очень большими полномочиями, но не президент. Здесь может быть несколько вариантов такого лидера с большими полномочиями. Один из вариантов: Путин премьер-министр. Это маловероятно, поскольку премьер-министр - человек, занимающийся экономическими проблемами, а Путин скорее специалист в области государственных решений, а не в области экономики. Есть такой вариант как "Газпром". Этот вариант мне кажется не очень логичным, потому что "Газпром" слишком мал для Путина. Но возможны какие-то иные комбинации.

Мне видится достаточно логичным такое развитие событий, когда президентом избирается какой-то человек из окружения Владимира Путина при его поддержке, а Путин становится, например, лидером партии "Единая Россия". "Единая Россия" выдвигает кандидата в президенты, кандидатуру премьер-министра с общественной нагрузкой. Предположим, президент Нефтегазового клуба России, в который входят все основные нефтегазовые компании, или президент какого-то экономического клуба России, в который входят все крупнейшие компании, не только нефтегазовые, но и, например, "Русский алюминий", Сбербанк и так далее. Это огромная власть, огромные полномочия, и этот вариант мне представляется наиболее реалистичным.

Сразу скажу о пятом варианте: Путин полностью оставляет свой пост наследнику, либо вообще уходит. Это маловероятно. Поэтому я бы считал четвертый вариант в качестве базового и рассмотрел основные его особенности, варианты и предпосылки.

Здесь есть несколько развилок. Важнейшая развилка заключается в том, что если Путин не президент, то какой президент приходит на его место: слабый или сильный. То есть, какая реальная часть власти уйдет от Владимира Путина к новому президенту, и какая часть останется у Путина. Если два лидера оказываются равными по власти, возникает так называемая угроза двух царей. Российская политическая культура достаточно моноцентричная, личностно ориентированная, и поэтому элиты, различные государственные структуры, системы очень скоро разойдутся по этим двум основным центрам влияния. Наличие двух центров способно сильно расколоть политическую элиту, что приведет к возникновению конфликта. Таким образом, равная власть Путина и будущего президента приведет к кризису, что будет политической ошибкой. Но это не значит, что такая ошибка не будет сделана.

Второй вариант - это когда на место Путина приходит слабый президент, а Путин сохраняет себе большую часть власти. Это приведет к достаточной стабильности, однако здесь возникает другой риск - риск изменения структуры принятия решений. На сегодня структуры принятия политических решений по основным вопросам сконцентрированы у президента, в администрации президента и так далее. Если главная власть будет не у президента, а, предположим, у лидера партии "Единая Россия", это значит, что системы принятия решений должны быть изменены, то есть все, к чему привыкли политические институты, поменяется. Сурков занимается идеологией и курирует телеканалы, работает первым замом главы администрации президента. Если реальная власть уйдет к Путину, который будет занимать другую позицию, это значит, что либо Сурков потеряет контроль над телеканалами, либо Сурков перейдет из этой позиции в другую. Такая реорганизация сама по себе представляет проблему. Тем более что де-факто она приведет не к изменению Конституции, но к перераспределению власти между самыми разными ключевыми политическими институтами. Это означает усиление нестабильности. Еще один возможный источник нестабильности в ситуации "сильный Путин в новой роли, слабый новый президент" заключается в том, что такого слабого президента, возможно, придется в какой-то мере продавливать, навязывать. Если бы Путин предложил сильную личность, вероятность того, что за нее проголосуют, велика. Но если люди будут видеть, что предлагается безусловно слабый человек, у власти будет искушение как-то подправить ситуацию с использованием административного ресурса. Как всегда они будут стремиться, чтобы не появилось сильной альтернативы, чтобы он победил уже в первом туре. Обеспечить, чтобы слабый человек победил в первом туре - это уже трудно. Возможно, это приведет к нарушениям выборного законодательства с каким-то подавлением оппонентов, то есть, к массированному использованию административного ресурса во время выборов. Это, конечно, тоже приведет к росту политической нестабильности, росту недовольства граждан, радикализации оппозиции и создаст какие-то условия для такого рода массовых выступлений.

Еще один подвариант данного развития событий - это сильный президент, у которого будет большинство власти, но и Владимиру Путину останется какая-то часть власти. Здесь опять главный риск связан с тем, что российская политическая культура персонально ориентирована. Здесь, соответственно, возникает угроза продолжения борьбы, и в конечном итоге возникнет ситуация конфликта. Поэтому надо будет находить более нетривиальное решение и формировать разделение власти не столько по процентам, сколько четко по функциям и полномочиям. Кстати, у Путина есть очень неплохой опыт в формировании такого рода системы разделения властей. Ведь его команда состоит на самом деле из трех групп: это либеральные экономисты, чекисты и технократы. И группировки борются друг с другом, но боролись бы еще сильнее, если бы Путин не разделил четко полномочия. Сейчас сфера полномочий либеральных экономистов - это экономика, прежде всего экономические реформы. Поэтому когда первый зам генпрокурора Колесников что-то стал говорить про экономику, его так осадили, что он после этого полгода ни с какими пресс-конференциями не выступал и не говорил со СМИ. Но когда либеральные экономисты пытались выйти за пределы своей компетенции по делу "ЮКОСа", "ЮКОС" у них забрали. Чекисты отвечают за государственность, за сохранение суверенитета страны, поэтому, в частности, в их компетенцию было отдано дело "ЮКОСа". И третья группа, технократы, занимаются обеспечением функционирования политического режима, политтехнологии, административной системы, они занимаются губернаторами, средствами массовой информации и так далее. Это такое четкое разделение властей. Видимо, произойдет такого же рода разделение компетенций, если Путин сохранит свое влияние на стратегические вопросы. Ведь недаром он выработал стратегию на десять лет, а не на год или два, о чем он говорил в своих последних посланиях к Федеральному Собранию. Это превращение в своеобразного российского Ден Сяо Пина, чтобы сохранить влияние на политические ресурсы, но самому сосредоточиться не на тактических вещах и даже не на кадровых, а только на сугубо принципиальных стратегических вопросах. То есть, у Путина может стать решающее влияние в определении важных стратегических вопросов, а все тактические решения среднего уровня он может отдать другому, вновь избранному президенту. Возможно, ситуация будет двигаться к этому. Но здесь тоже есть свои проблемы. Связаны они прежде всего с тем, что у Путина пока мы не видели вкуса к стратегии. Он блестящий тактик, но вкуса к стратегии он пока не продемонстрировал, но, возможно, такой вкус у него есть. Мне кажется, Путин зачастую путает, называя стратегическими вопросы, которые являются тактическими по сути дела. То есть, недостаточная внятность Путина в стратегических вопросах является проблемой для превращения его в русского Ден Сяо Пина. Ден Сяо Пин более или менее четко представлял себе, к какой ситуации он движет Китай. А Путин более ясно себе представляет, от каких угроз он уводит Россию. Поэтому для того, чтобы стать русским Ден Сяо Пином, ему нужно перейти от четкого понимания прошлого и угроз, существующих в настоящем, к более четкому видению будущего. Отчасти у Путина есть для этого ресурсы, у него есть твердая система собственных принципов, у него есть своя собственная идеология, в этом нет никаких сомнений. Проблема в том, что он эту идеологию не сделал абсолютно публичной. Основные положения этой идеологии - это либеральный патриотизм, то есть представление о том, что Россия должна построить западную внутреннюю модель, но при этом не подчиниться другим странам, сохранить внутренний суверенитет, сохраниться как великая держава. Наличие идеологии - это важнейшая необходимая предпосылка для перехода к стратегическому мышлению. Но пока этот переход Владимир Владимирович Путин еще не совершил. Поэтому с большой вероятностью мы будем являться свидетелями формирования каких-то новых структур, которые будут помогать ему этим заниматься. Но, возможно, он такой переход не совершит, и тогда он совершит политическую ошибку. Но политические ошибки тоже возможны.

Еще одним важным обстоятельством при переходе 2008 года является то, что некоторые вещи уже решены. Решено, что Путин не будет президентом. Решено, что он при этом сохранит очень большую власть, сохранится в качестве морального и политического лидера нации, решено, что сохранится правящая коалиция. Это очень важно. Поэтому главным требованием к преемнику будет сохранение правящей коалиции. Эта правящая коалиция включает в себя две идеологизированные группы и одну не очень идеологизированную. Эта коалиция должна сохраниться, должны сохраниться все три ядра коалиции: это, как я уже сказал, идеологические либеральные экономисты, ориентированные на максимальную вестернизацию российской экономики; это чекисты, ориентированные на сохранение суверенитета страны и статус великой державы; это технократы, которые включают в себя как технократов экономических типа Фрадкова, так и технократов политических типа Суркова. И такая коалиция должна сохраниться в виде этих трех ядер, то есть ни одно ядро не выбросить и нового не добавить. В 2008 году это будет строго отслеживаться. Ко всему прочему, пропорция распределения власти между этими тремя ядрами тоже должна сохраниться. Вот это, насколько я понимаю, вопрос решенный, и он будет одной из очень важных доминант.

Поэтому главное требование к кандидату в преемники заключаются не только в том, чтобы он был лоялен Путину, и не только в том, чтобы он был лоялен политическому курсу Путина, потому что этот политический курс будет продолжен, а в том, что он также должен быть лоялен всем этим трем основным группировкам. Роль Путина была в том, чтобы их привести к власти, но не в том, чтобы создать их, они существовали и без него. Поэтому если одну из них выбросить, она уйдет в оппозицию и начнет борьбу, это живые организмы, которые функционируют сами по себе. Для сохранения этой группы возможно будет избран переход не к одному лидеру, а к группе лидеров, к коллективному руководству. Например, на роль преемника могут быть выдвинуты два человека одновременно. Сейчас говорят, что преемником будет или Сергей Иванов или Дмитрий Медведев, а ведь возможно, что оба: Сергей Иванов как президент с некоторыми уменьшенными полномочиями, а Дмитрий Медведев как премьер-министр с некоторыми увеличенными полномочиями. В такой ситуации Владимир Путин выступает как лидер партии, выдвигающей и Сергея Иванова и Дмитрия Медведева, и лидер нефтегазового или какого-то экономического блока, коалиции, курирующий некие стратегические вопросы. Это тоже один из возможных вариантов.

Важно, кто будет новым президентом, каким будет новый президент, но еще более важно, кем будет Путин после 2008 года, поскольку он является доминирующей на сегодня политической фигурой, и именно с его именем связан политический курс. Еще более важно, каким будет механизм осуществления власти в России после 2008 года - сохранится власть у самого президента, либо она между разными центрами будет поделена, либо она перейдет в какой-то другой центр. Но самое важное - с какой повесткой дня, с какой программой перейдет к власти эта новая, обновленная путинская группа. И нас, граждан России, в наибольшей степени должно интересовать именно это - не преемник, а преемственность путинского политического курса. В этой связи мы должны поставить вопрос: что из путинского политического курса мы хотим сохранить после 2008 года, а что нет. Ясно, что всем нравится политическое лидерство Путина, ясно, что эта идеология, либеральный патриотизм, тоже нравится, нравится усиление роли государства, но тоже до определенного предела. Но не до конца ясна, например, ситуация с коррупцией. Во время Путина практически не было серьезной борьбы с коррупцией, и это должно быть изменено. Или социальная несправедливость. Мы видели, что социальная несправедливость во время Путина продолжала нарастать, и, хотя бедность уменьшалась, разрыв между бедными и богатыми продолжал увеличиваться. И уже по последним данным стало ясно, что этот эпицентр разницы между бедными и богатыми выше всех европейских вариантов и выше американского, и чуть ли не выше бразильского, китайского и индийского. Хотим ли мы, чтобы такая политика была продолжена? Очевидно, нет. Поэтому имеет смысл провести публичную дискуссию по поводу преемственности курса Владимира Путина. Эта дискуссия в любом случае состоится. Но вопрос в том, будет ли она продвигаться только как альтернативная повестка дня, радикальная антипутинская оппозиция, либо правящая партия, Кремль тоже будут принимать участие в этой дискуссии активно и сознательным образом. К слову, публичная дискуссия по поводу преемственности путинской политики способна значительно уменьшить риски проблемы преемника. Если мы к проблеме преемника, которая в любом случае является объективной и которая в любом случае сохранится, добавляем проблему преемственности, тем самым мы балансируем ситуацию и не даем проблеме преемника сорваться и перевести ситуацию в русло политического кризиса. Чем больше мы обсуждаем проблему только преемника, тем больше мы рискуем сорваться в политический кризис. Чем больше мы вводим линию преемственности, тем более стабильно у нас осуществляется политический переход, потому что в этом случае общество подключается, в этом случае преемник, кем бы он ни был, оказывается под контролем общественного мандата. Если люди голосуют за преемника только потому, что на него указал Путин, получается, что его политический мандат, с одной стороны, слабый, а с другой стороны, абсолютно свободный. Он зависит только от Путина, но не зависит от политического курса, не зависит от политической программы. А если население голосует за политическую программу, то есть за преемственность курса Владимира Путина, с определенной коррекцией, тогда политическая деятельность преемника оказывается под большим контролем этой программы. И он оказывается избран не на чистом листе, на котором можно нарисовать все что угодно, а под определенный политический мандат. Таким образом, к проблеме преемника должна быть добавлена проблема преемственности политического курса. Необходима общественная дискуссия: что мы должны сохранить от курса Владимира Путина, большинство, а от чего-то отказаться. И в рамках выработки этой дискуссии в любом случае будет формироваться программа будущего президента, будущей правящей команды. И, таким образом, сейчас начнется борьба за повестку дня, борьба за то, кто предопределит эту дискуссию.

Такое впечатление, что Кремль скорее склоняется к тому, что проблема преемника, стабильности наиболее важна. Но мне представляется это ошибкой, поскольку стабильность важна, но на сегодня Владимир Путин уже достиг стабильности, и попытка опять поднять эту проблему будет немножко похожа на шантаж населения - дескать, не решите все, как я хочу, я у вас отберу то, что я вам дал - стабильность. Это, конечно, политическая ошибка, поэтому здесь появляются другие варианты. Также существует проблема социальной справедливости, которая связана, как я уже сказал, с дикостью российского капитализма, с российской наглостью поведения правящего класса. Третья проблема, третья формирующаяся стихийно повестка дня - это антикоррупционная и тесно с ней связанная антибюрократическая повестка. Четвертая повестка - это чисто антибюрократическая, которая может принимать различные формы: форму развития гражданского общества и форму в виде лозунга 'огонь по штабам', своеобразная смена российского правящего класса. И вот эта антибюрократическая, антиэлитная повестка тоже, возможно, будет пробиваться, находить своих носителей. Еще одна программа - это жить по закону. Ясно, что у нас практически нет закона, это некое предложение, еще один ресурс, и не самый главный. И нас, граждан России, больше должно интересовать с какой программой этот кандидат, точнее сказать, правящая группа пойдет на выборы для того, чтобы получить мандат населения на продолжение повестки Путина.

Таким образом, наряду с борьбой лидеров за то, кто будет преемником, идет борьба концепций за модель власти, которая будет сделана, одновременно идет борьба между различными идеями программы будущего президента, то есть на каких лозунгах этот будущий кандидат должен получить поддержку большинства населения. И борьба за эти лозунги как раз является очень важной, и для нас должна иметь большее значение.

Мы поговорили о том, какие варианты складываются для ситуации 2008 года. Я хотел бы отметить еще несколько очень важных моментов. Во-первых, проблема 2008 года - это абсолютно объективная проблема. Есть люди, которые говорят, что Путин думает о наследнике, что это недемократично и так далее, и так далее. Здесь важно понять, что это объективная проблема, с которой столкнулась Россия, а не Путин. Дело в том, что в России не сложилось традиции передачи власти от одного лидера к другому. Было много разных вариантов, и Россия вынуждена иметь дело с отсутствием такой традиции. Легко Клинтону: прошли выборы, голосование, Клинтон передал власть Бушу. Может это не идеально, но Клинтон принимает решение по отлаженной системе. У Путина нет такой возможности, потому что в России нет сложившейся системы, такой как в Америке, в Японии, в Германии, и даже в Китае. Там уже со времени Ден Сяо Пина сложилась такая структура передачи власти от одного поколения руководителей другому. В России нет. Предыдущие модели - либо революция наступала, либо страна разваливалась, либо на предыдущем курсе ставили крест, либо предыдущую группу лидеров отстраняли от власти. Так произошло, когда Путин сменил Ельцина, и половина олигархов - Березовский, Гусинский, Ходорковский, Невзлин, оказались в очень сложной ситуации. Потому это абсолютно объективная проблема. Возможно, Путину удастся даже создать своеобразную российскую традицию передачи власти от одного лидера другому. Возможно, проблема 2008 года будет не началом традиции, а переходным периодом от старой кризисной модели передачи власти к новой, которая будет демократической в результате свободных демократических выборов.

Сергей Марков,
Директор Института политических исследований, член Общественной палаты РФ
08.09.2006

Статья опубликована на сайте Кремль.Орг
Постоянный URL статьи http://www.kreml.org/opinions/128206703?user_session=2a111f7a1701672e6220e9321df5e912

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: У Путина есть 3 способа остаться главным человеком в стране

• Демократия.Ру: Гликин М., Самарина А., К Конституции все-таки подбираются

• Демократия.Ру: Самарина А., Корня А., Операция "Монарх" стартовала

• Демократия.Ру: Владимир Рыжков: В основе всего, что делает власть, лежит глубокое презрение к народу

• Демократия.Ру: Укрепление России или ее распад?

• Демократия.Ру: Кремль здорово боится будущих выборов

• Демократия.Ру: Черняховский С., Властвующая оппозиция

• Демократия.Ру: Новопрудский С., Власть в себе

• Демократия.Ру: Сергей Михеев: «Власти во всех странах, где произошли цветные революции, были увлечены избирательным сценарием разрешения кризиса…»

• Демократия.Ру: Новопрудский С., Великий поворот не туда