Владимир Путин: «Я не политик, в партиях, кроме КПСС, не состоял, политической карьеры не делал»

У Путина появились понятия более фундаментальные, чем политические успехи или неудачи. Теперь его занимают уже иные категории: добра и зла

Николай ЗЛОБИН, политолог, постоянный автор «Новой», ровно год назад приехал в редакцию и вместе с интервью передал замечательную записку президента страны Владимира Путина.
Фактически это была расписка, потрясшая политическую элиту России. Владимир Путин лично и рукописно ответил на вопрос Злобина: он, Путин, не пойдет на третий срок ни при каких условиях.
Потом Злобин съездил проведать своего друга Щекочихина на Переделкинском кладбище и уехал в Штаты. В этом году Злобин снова вместе с зарубежными политологами был приглашен на встречу с президентом России в Ново-Огарево.
Перед общей дискуссией у него состоялся личный разговор с В. Путиным.
Почему Путин нынешнюю элиту откровенно презирает и относится к ней потребительстки — читайте в интервью Николая Злобина корреспонденту Новой Газеты.

— Владимир Путин во время прошлой встречи с вами выдал расписку в том, что не пойдет на третий срок. На этот раз, насколько известно, он вновь подтвердил свои намерения. Но насколько с точки зрения демократии нормальны разговоры о преемнике, ведь Россия не монархия?

— Я думаю, что разговоры о преемнике свидетельствуют о громадном пиаровском ресурсе, который вложен в имидж Владимира Путина, и об убогом уровне российской политической культуры и системы. Российская политическая действительность характеризуется отсутствием конкуренции. Приближаются выборы, и народ опасается, что его «разведут» политические авантюристы, криминальные группировки либо коррупционные круги. Есть президент Путин, который, по всеобщему убеждению, не относится ни к первым, ни ко вторым, ни к третьим. Фигурой Владимира Путина поверяют реальность: по разным подсчетам, до 60 процентов россиян проголосуют за того, на кого он укажет.

— Альтернативы не существует?

— Нет, не существует. А ущербная политическая действительность — это во многом «заслуга» самого Путина. Замечу, что ситуация опасна для него самого: ему сложно разглядеть, есть ли достойный наследник (если исходить из того, что он выбирает наследника), может ли этот человек держать удар, когда за его спиной не будет стоять Путин (а когда-нибудь он стоять не будет). В этой ситуации проигрывают и российское общество, и Владимир Путин.

— Нет ли у вас впечатления, что президент начинает подводить итоги своего правления?

— Да, у меня осталось такое впечатление. Я присутствовал на трех встречах с Владимиром Путиным (встречи Валдайского клуба проходят ежегодно начиная с 2004 года. — И.К.). За эти годы я увидел трех разных президентов. Первый — после событий в Беслане — подавленный и растерянный. Было заметно, что ему нанесен колоссальный удар. В прошлом году мы увидели Путина, который знает, чего хочет, и готов применить любые средства, чтобы достигнуть своих целей. Он контролирует в стране все, а если что-то не контролирует, то способен взять под свой контроль. Год назад Путин выглядел человеком, который находится вне элиты. Элита опасается его непредсказуемости, а Путин, по-моему, элиту откровенно презирает, относится к ней потребительски. Об этом свидетельствует, например, недавняя история с Дмитрием Рогозиным и партией «Родина».

— Каким вы увидели Владимира Путина в нынешнем году?

— В этот раз видно: он задумывается о том, что произошло в России во время его правления, подводит предварительные итоги. Так вышло, что за обедом я сидел рядом с Путиным и до начала общей беседы мы полчаса говорили. Я сказал, что он производит впечатление человека, который ведет себя не как политик: встречается с нами без записок, консультантов, отвечает на все вопросы, ведь политики опасаются, что их поймают на слове. Путин ответил: я не политик, а гражданин, который стал президентом России. Я спросил, в чем же разница. «Политик, — ответил Путин, — это тот, кто политику изучает, делает политическую карьеру и зависит от партий. Я не политик. Выборных должностей не занимал, в партиях, кроме КПСС, не состоял, в политической жизни не участвовал, карьеры не делал». Я возразил: президент окружен людьми, которые делают эту самую карьеру. «Да, — ответил он, — я знаю, это нелегко, у нас разный менталитет».

Потом, во время беседы, когда президент употреблял слово «политический», звучало это почти как ругательство. Владимир Путин начинает осмысливать себя в понятиях более фундаментальных, нежели политический успех или неудача: добро и зло, справедливость и несправедливость. Может быть, я понял неправильно, но он пытается установить мир с самим собой, убедить себя, что он — добро для России. Это сообразуется со старинной российской идеей, что власть — это добро. Во всяком случае, он сказал, что многие решения принимает, сознавая, что нормальный политик этого не сделал бы. Но поскольку у меня, говорил президент, политической карьеры не было и нет, то я могу себе это позволить в надежде, что когда-нибудь народ поймет.

Мне показалось, что сейчас для него не так важна политическая борьба (хотя он контролирует каждый сантиметр политического пространства). Он пытается понять феномен Владимира Путина. Раньше я не слышал от него выражений наподобие: «Я об этом никогда не задумывался». Теперь он говорит: «Я недавно понял, что», «Я начинаю осознавать важность того-то и того-то». Это отход от образа политика, у которого в глазах священный блеск правоты.

— Путин заявил о том, что ему не удалось искоренить коррупцию, победить нищету и способствовать созданию многопартийной системы. Чем же он занимался два года?

— У Владимира Путина спросили, что он сделал за время своего правления. Он ответил, что раньше в России было 40% людей, живущих за чертой бедности, а теперь их только 20% и он гордится результатом. Президент сказал, что спустя два года страна находится в лучшем, нежели раньше, экономическом положении. Для его самоуважения имела огромное значение выплата внешнего долга России. У России появились возможности защищать свои интересы. На вопрос, что он не успел, Путин ответил: те же 20% населения, искоренение коррупции и демографические проблемы. Президент сказал, что посоветует преемнику обратить внимание на формирование многопартийной политической системы, «облагораживание» отношений между регионами и федеральным центром, развитие местного самоуправления.

— Как, по-вашему, следует относиться к неожиданной критике концепции «суверенной демократии»? Что это — смена ориентиров?

— Путин сказал, что разговоры о «суверенной демократии» — это «вещь не вредная». Политологов, оперирующих этим термином, не осудил: идет дискуссия — ну и пусть идет. Думаю, в этом ответе есть доля иезуитства. Он хотел показать себя человеком толерантным, открытым, не догматиком. В прошлом году он, кстати, публично отказался от «управляемой демократии», после чего этот термин никто не упоминает.

— А какова оценка роли силовиков, ставших во главе крупнейших нефтяных компаний?

— Он сказал, что нормально, но, думаю, никто из присутствовавших, кроме переводчиков, не воспринял эти слова всерьез. Путин заявил, что замглавы президентской администрации Сечин представляет в «Роснефти» интересы государства и что это «единственный способ преодоления коррупции». Я же думаю, что это, напротив, классический пример коррупции. Это был один из самых слабых ответов, которые дал президент. Число кремлевских «советников» растет. Отчего-то эти люди не поднимают убыточные компании, а идут прямиком в ведущие корпорации? Кстати, вопрос о силовиках-олигархах Путину мы задаем в третий раз, но до сих пор не получили вразумительного ответа.

— Кто, по мнению президента Путина, нынешний друг России? Враг? Или у страны нет ни врагов, ни друзей, а есть только интересы?

— По словам Владимира Путина, Россия ни с кем не борется, ни за кого не выступает, а отстаивает собственные интересы. Эти интересы во многом определяют, кто враг, а кто друг. Позицию президента можно проиллюстрировать ответом на следующий вопрос: «Ваша политика не является антиамериканской, но, если верить российским СМИ, Америка — это главный враг России. Где логика?». Ответ был очень любопытен. Президент сказал, что ТВ показывает то, что люди хотят видеть. С другой стороны, добавил он, «ТВ интересует происходящее сейчас, а меня занимает будущее, поэтому меня огорчает, что западные друзья судят о моей позиции по передачам российского телевидения». Президент сказал, что дружит с Джорджем Бушем, но оговорился, что «эти отношения стали играть еще более важную роль, чем раньше». Это, я думаю, косвенно свидетельствует о том, что уровень российско-американских отношений снизился почти до критического и, кроме дружбы Путина и Буша, нет ничего.

— Чем можно, на ваш взгляд, объяснить реверанс Владимира Путина в сторону Виктора Ющенко?

— Это был один из самых интересных моментов. Никто не спрашивал про Ющенко, речь шла о поставках российского газа в Европу через Украину. Путин вдруг сказал, что Ющенко «повел себя как исключительно мудрый и дальновидный политик». Думаю, Путину было важно показать, что «газовая» история носит сугубо прагматический характер и не вызвана его личной неприязнью к Виктору Ющенко.

Но Кремль испытывает колоссальное недоверие к украинской элите. Кремль не верит в то, что Украина может стать надежным стратегическим партнером, вне зависимости от того, кто будет стоять у руля. Более того, с возвращением во власть Януковича украинская политика развернулась на 180 градусов. Восточные, развитые в промышленном отношении регионы Украины выступают за политический союз с Россией, в то же время препятствуя экономическому союзу. Дело в том, что предприятия Восточной Украины не хотят конкурировать с российскими компаниями. А Западная Украина, настроенная против России, совсем не против экономического сотрудничества.

Когда отношения между Украиной и Россией стали многослойными, выяснилось, что Ющенко не так уж и плох, а реальность несколько отличается от той, которую описывают кремлевские политологи.

— Напоследок — о Валдайском клубе. Не идет ли речь о некоем русофильском лобби, которое внушает западному истеблишменту мысль о том, что дела России обстоят не так уж плохо?

— У организаторов этого форума достаточно большая свобода выбора участников. Костяк составляют люди, хорошо известные в мире, их профессионализм не вызывает сомнений. Это ни в коем случае не русофильский клуб. Если Кремль, приглашая нас, ставил пропагандистскую задачу, то она не выполнена, ведь мы можем задать любой вопрос и обсудить любую проблему. Я сказал Владимиру Путину, что Джордж Буш или другой лидер не стал бы с нами встречаться. Путин возразил: Буш, вероятно, справился бы, но у него плохие советники (кстати, ту же мысль Джордж Буш неоднократно озвучивал в отношении Владимира Путина). Конечно, этот форум, как и любое политическое мероприятие, имеет элемент пропаганды, но основным желанием организаторов, мне кажется, было показать Россию более многослойной, чем ее видят на Западе. Кстати, на встрече впервые присутствовал представитель Китая. Я готов признать, что Валдайский клуб сделал большой шаг назад: мы не задали целого ряда острых вопросов, например о событиях в Кондопоге и о реприватизации «Роснефти». Владимиру Путину было даже скучновато.

— В чем же причина?

— Во-первых, нас хорошо накормили и напоили (смеется). Во-вторых, перед форумом нас свозили в Ханты-Мансийск. Я хорошо понимаю, что это своеобразная ВДНХ, но поездка тем не менее произвела сильное впечатление. Представитель Канады, повредивший ногу, попал в местную больницу, выйдя из которой объявил, что уровень канадского здравоохранения сильно отстает от ханты-мансийского. Но в следующем году мы непременно спросим о предстоящих выборах и о других проблемах. Кстати, любопытный момент: Владимир Путин признался в том, что успех Шанхайской организации сотрудничества стал для него неожиданностью. По его словам, он не подозревал, что из рабочей группы по урегулированию пограничных вопросов между Россией и Китаем ШОС превратится в серьезную региональную организацию. Мне кажется, это хорошо иллюстрирует тот принцип импровизации, который довлеет над российской политикой.

Беседовал Илья КРИГЕР
18.09.2006

Интервью опубликовано в Новой Газете, № 71 от 18 сентября 2006 г.

Постоянный URL статьи http://2006.novayagazeta.ru/nomer/2006/71n/n71n-s00.shtml

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Становая Т., Двойные стандарты Президента Путина

• Демократия.Ру: Гольц А., Так мы сверхдержава или что?

• Демократия.Ру: Рыжков В., Брежневская матрица путинского режима

• Демократия.Ру: Шевцова Л., Бессилие Путина

• Демократия.Ру: Драконовские законы "настоящего демократа"

• Демократия.Ру: Копылова Н., Путин – это Сталин сегодня

• Демократия.Ру: Поляков Ю., Россия в откате

• Демократия.Ру: Прибыловский В., Происхождение путинской олигархии. Президентское окружение: досье, связи, возможные назначения. Часть 1

• Демократия.Ру: Еремин Е., "Путиномика"

• Демократия.Ру: Мостовщиков С., Планы Путина – планы народа