Психологические приемы и способы проявления позиции журналиста

Только ленивый сегодня не критикует СМИ за их неправильное освещение предвыборных кампаний. А что думают о своей работе журналисты? Как они анализируют сложившуюся сегодня практику работы в этот период? Медиа программа ИРИС готова публиковать материалы по этой теме. Для начала мы предлагаем статью пензенской журналистки Ирины Самойловой, опубликованную на сайте Пенза-Online.

Введение

В общей проблеме субъективного начала журналистского творчества меня интересует позиция публициста. Как журналист может выразить свою позицию в тексте? Связано ли выражение позиции с конкретными жанрами журналистского творчества или это не имеет значения? Попытка ответить на эти вопросы стала целью настоящего исследования.

Задача исследования - выявить жанровое своеобразие, а также приёмы и способы выражения позиции журналиста на страницах местных газет. Работа на тему "Психологические приёмы и способы проявления позиции журналиста" посвящена непосредственно практической деятельности пензенских журналистов. Рассматривается психологическая основа появления тех или иных приёмов в прессе. При этом я разделяю способы открытого и имплицитного воздействия на аудиторию и затрагиваю проблему манипулирования сознанием людей.

Обращаясь к истории исследования данного вопроса, я столкнулась с определёнными трудностями в поиске литературы по этой проблеме. Достаточно глубоко исследованы языковые средства общения в различных социальных группах. Так, например, составителями сборника "Культура парламентской речи" рассматривается речевое общение депутатов, а Б. В. Колодкиным - различные приёмы воздействия на сознание молодёжи. Классификация А. П. Сковородникова строится на том положении, что любое воздействие на сознание читателя есть языковое насилие. Но, если эти указанные работы достаточно новые, и некоторые из них будут рассмотрены подробнее в настоящем исследовании, то, обращаясь к литературе по журналистике и психологии, можно отметить, что новых разработок по названной проблеме недостаточно.

Весьма интересными и познавательными можно назвать научно-популярные издания американских исследователей - "Четыре теории прессы" и "Беседы о масс-медиа". С некоторыми ограничениями, связанными с национальной спецификой, эти работы оказались полезными для данного исследования.
В соответствии с темой, целью и задачей исследования объектом данной работы стала практика пензенских журналистов в период предвыборной кампании 2002 года.

Позиция журналиста: сущность и социальная ответственность за её выражение

Для начала необходимо дать определение понятия "позиция". Большая Советская Энциклопедия трактует это понятие как "точка зрения по какому-либо вопросу; определённая оценка какого-либо факта, явления, события; действие, поведение, обусловленное этим отношением, оценкой" (Большая Советская Энциклопедия).

В социальной психологии позиция личности вообще понимается как "устойчивая, внутренне осознанная система отношений к обществу, к другим людям и к самой себе, она связана органически с её ценностной системой и является одним из её элементов. Позиция - это структурно-личностное образование, которое отражает характер взаимоотношений личности и общества, определяет социальную активность личности и её направленность на общественно значимые цели".

Исследователи, занимающиеся психологией человека, психологией субъективности, характеризуют позицию как "наиболее целостное образование личности", но в то же время отмечают, что "занять позицию в отношениях с другими невозможно раз и навсегда. В каждой точке существования вновь и вновь возникает необходимость свободного и самостоятельного выбора, неизбежность принятия на себя ответственности за свои действия перед другими и самим собой. Человек каждый раз должен утверждать себя как личность, он должен выбирать и отстаивать собственную позицию" (Слободчиков В. И., Исаев Е. И. "Психология человека").

И, наконец, социологический энциклопедический словарь даёт следующее определение позиции: "точка зрения, мнение по какому-либо вопросу, определённая оценка факта, события; устойчивая система отношений человека к действительности, проявляющаяся в соответствующем поведении и поступках".

Справедливости ради, поскольку исследование основывается на публикациях в период предвыборной кампании, необходимо дать ещё одно определение. Известный польский учёный Ежи Вятр, занимающийся социологией политических отношений, выделяет понятие "политическая позиция", под которой он понимает "те черты личности, которые выражаются в тенденции к специфическому или постоянному политическому поведению. …В понятие политических позиций мы включаем: определённые или постоянные эмоциональные состояния, касающиеся политических явлений; убеждения, касающиеся политических явлений; предрасположение к деятельности в области политики.

Понимаемая таким образом сфера политических позиций шире, чем сфера политических оценок. Политические оценки являются лишь составным элементом политических позиций, проявляющихся, впрочем, в связи с другими - эмоциональными и директивными - элементами позиций. Политическую позицию я понимаю как индивидуальное явление, позволяющее понять поведение личности".

Следует отметить и нравственную черту позиции в трактовке Д. С. Авраамова: "помимо основных мировоззренческих принципов в её [позиции] структуре присутствуют обобщённые знания, идейно-политические и нравственные убеждения. Но многокомпонентность жизненной позиции не исключает её цельности. Причём синтезатором всегда выступает нравственность. Для самого человека позиция - это он сам. Собственные принципы обязательно выступают в нравственной оболочке: "Это исповедую, на том и стою". И поэтому субъективно жизненная позиция совпадает с позицией нравственной. Человек не разделяет в ней знания и нравственность. И то и другое - его личные принципы" (Авраамов Д.С. "Профессиональная этика журналиста").

Таким образом, исходя из всего вышесказанного, можно вывести общее понятие "позиция". Во-первых, позиция, наряду с убеждениями, является составляющей частью мировоззрения. Во-вторых, позиция предполагает наличие какой-либо системы поведения и действия субъекта для её выражения. И, в-третьих, и это самое главное, позиция включает в себя определённую долю оценочности, нравственные ориентиры и осознанную ответственность личности, а основой для всего этого служит субъективность.
При этом данное обобщённое определение позиции личности нисколько не противоречит авторской позиции публициста.

Отличие в том, что свою позицию как индивидуума журналист выражает не где-нибудь, а именно в тексте, который затем выходит в свет и с ним может ознакомиться многочисленная аудитория. Здесь уже затрагивается проблема социальной ответственности пишущего, о чём речь пойдёт несколько позже.

Сейчас я считаю необходимым обратиться к авторской позиции с точки зрения её отношения к жанру. Московские исследователи теории и практики журналистики, в частности, Я. Н. Засурский и Е. И. Пронин, считают, что "подобно другим наукам, теория журналистики жанры рассматривает как исторически сложившиеся, целостные, относительно устойчивые виды единого типа текста, различающиеся по способу освоения жизненного материала. Жанр, бесспорно, весьма важен для адекватного выражения смысловой основы журналистского произведения… Это общепринятый способ подбора, своего рода алгоритм необходимых и достаточных для достижения определённой цели выразительных средств журналистики и структурирования их в целостную публикацию, оптимально соответствующую реальной коммуникативной ситуации, возникшей в процессе актуальной социальной практики" ("Социальная практика и журналистский текст").

Как отмечают те же исследователи, "выразительные средства журналистики структурного уровня в каждом реальном произведении разворачиваются применительно к объективной значимости конкретного явления социальной практики (предмет отображения) и актуальной общественной потребности в уровне осмысления данного явления (объективно-субъективная коммуникативная ситуация актуальной социальной практики). Поэтому сложившиеся в историческом опыте СМИ журналистские жанры следует сопоставлять по двум параметрам: по предметному подходу к отображению реального процесса социальной практики и по целевой установке на уровень осмысления.

Первый параметр важен вот почему: журналистика, обращаясь к тем или иным событиям действительности, стремится дать читателю практически ценное понимание сути дела и надёжное руководство к действию. Журналист, обращаясь к реалиям общественной жизни, концентрирует внимание на том аспекте отображаемого явления, который имеет наиболее существенное значение для повышения эффективности практической деятельности" (18, 50). В нашем случае, по системе жанров, это будут оттенки понимания события отдельными людьми, т.е. позиции субъектов социальной практики.

Второй параметр, по классификации Е. И. Пронина, не менее важен. В зависимости от задачи, от понимания характера объективной ситуации журналист может ограничиться беспристрастным изложением события ("оповещение"). Но он может дать хотя бы лаконичное описание явления, и тогда центром и основой сообщения окажется эмоциональная оценка факта, ориентирующая читателя в социальной значимости события ("ориентирование"). А может сосредоточить всё своё внимание на всестороннем обосновании собственного суждения о сути дела ("коррекция"). Наконец, журналист может поставить целью своего выступления создание обобщённой программы практического отношения ко всему данному типу явлений ("символизация").

Поэтому большое значение для выражения авторской позиции является то, какой жанр выбирает журналист.

"Девиз - лозунг, выражающий отношение к актуальному событию социальной практики, вынесенный во врезку, шапку, аншлаг. Целевая установка - оповещение об идейно-политической позиции издания.

Реплика - лаконичное сообщение, представляющее собой энергичное провозглашение оценочного суждения журналиста о конкретном событии или явлении социальной практики, выражающее позицию газеты и стремящееся вызвать эмоционально окрашенную реакцию читателя (и общественного мнения в целом). Целевая установка - ориентирование в злободневных явлениях и событиях выражением чувства восхищения или негодования, причины которых самоочевидны.

Комментарий - развёрнутое выступление, представляющее собой достаточно подробный разбор злободневного события, либо обоснованную интерпретацию чьего-либо поведения или какого-либо документа. Целевая установка - прямое объяснение события (поступка, документа) с определённой идейно-политической позиции для коррекции общественного мнения по данному вопросу.

Обозрение - развёрнутое сообщение, содержащее обоснованное и энергичное провозглашение позиции журналиста относительно некоторой достаточно целостной совокупности взаимосвязанных явлений и событий социально-политической практики, имеющих общую тенденцию, которая влияет на развитие общественной жизни. Целевая установка - предложить читателю обобщённые до символического значения эталонные оценки ситуаций и фактов данного типа" ("Социальная практика и журналистский текст").

Как видим, жанровая система лишь подтверждает определение позиции, данное мной ранее. Во всех жанрах, относящихся к позиции, присутствуют отношение журналиста, его оценка. Прямо о субъективности пишущего не сказано, но она очевидна и рассматривается как определяющее начало появления публикаций.

Не менее любопытно понимание объективного и субъективного, позиции и роли журналиста, которое предлагает ещё один московский специалист теории журналистики А. С. Лавреневская. Как объективное в тексте ею рассматривается "осмысляемая в произведении реальная проблема общественной жизни, которая существует независимо от субъекта как определённая данность по отношению ко всем людям… А как субъективное предстаёт неустранимое проявление личности автора, определяющее характер осмысления в тексте объективных проблем общественной жизни и выражающееся в идейно-художественной позиции автора".

А. С. Лавреневская выделяет составляющие авторской позиции. Это - "образный ориентир", "авторский приём", "мнение" (имеющее определённую "направленность", "тональность", "персонифицированность" и "охват"), а также "роль" повествователя ("художник", "прагматик", "исследователь" и "пропагандист"). Однако, все эти понятия исследователь в своей работе подробно не рассматривает, ограничиваясь лишь констатацией факта. Тем не менее, её исторический анализ роли публициста заслуживает внимания. Автор вскрывает "диалектику объективного и субъективного в тексте, наглядно демонстрируя, что системное взаимодействие выразительных средств текста обусловлено "ролью", принимаемой на себя автором. И наоборот, личность автора очерчивается в тексте системным взаимодействием всего комплекса выразительных средств".

Вообще же, позиция определяется А. С. Лавреневской как интегральное выражение субъективности. Исследователь показывает диалектику развития роли журналиста, а поскольку роль является составляющей частью позиции автора, то можно утверждать, что и изменение самой позиции. Исторический экскурс весьма показателен. Так, раньше журналист находился как бы вне ситуации, он старательно показывал, что "списывает всё с натуры", но в событиях лично не участвует. Это роль "художника" и его текст - это "рисунок", в котором реальность неотличима от игры и творческого воображения. Позже журналист берёт на себя роль "пропагандиста", и его текст становится своего рода "прокламацией", цель которой - широкое распространение каких-либо установок.

Затем журналист становится социальным "исследователем", который доносит до аудитории результаты собственного анализа объективных обстоятельств. В его тексте - "трактате" - рассматриваются реальные жизненные проблемы. До недавнего времени публицист был "прагматиком", а его текст - "рецептом" к решению конкретных проблем, возникающих в жизни общества. С 80-х годов автор может выступать во всех выше перечисленных ролях. Текст "для него "инструмент", позволяющий многоаспектно рассматривать и отображать проблемы реальной жизни. Как будто журналист стремится реализовать универсальную журналистскую роль "комментатора"" (Лавреневская А. С. "Объективное и субъективное в очерке").

Очевидно, что совпадение роли журналиста как комментатора у А. С. Лавреневской и системы жанров Е. И. Пронина не случайно. По всей видимости, комментарий является наиболее подходящим жанром для выражения позиции. Однако, анализируя явления и беря на себя смелость делать какие-либо выводы, автор должен чётко осознавать степень ответственности перед аудиторией.

"Любая информационная деятельность , затрагивающая интересы и потребности людей - независимо от того, касается ли она вопросов политики, экономики, социальных проблем, - направлена не только на информирование людей, но и на формирование или изменение их позиций, точек зрения" (Рощин С. К. "Психология и журналистика").

В социальной психологии хорошо известно понятие референтных групп. Смысл их означает, что в любом сообществе людей есть лица, к мнению которых остальные прислушиваются с особым вниманием и доверием. Эти лица определяют групповые ценности своего общества, на которые ориентируется каждый, кто считает себя принадлежащим к этому обществу. В первую очередь, к таким группам относятся СМИ.

В связи с этим уместно будет говорить об убеждении как основном способе побуждения людей к принятию предлагаемой им информации. При этом убеждение оказывается возможным только в том случае, если читатель способен сопоставлять, анализировать различные точки зрения.

Тогда "убеждаемость следует рассматривать, как готовность людей принять (или опровергнуть) информационное воздействие" (Шерковин Ю.А. "Психологические проблемы массовых информационных процессов"), т.е. убеждение всегда требует психологической активности не только коммуникатора, но и аудитории. Вообще, увеличение разнообразия аргументов в любом сообщении делает его более убедительным.

Это объясняется тем, что люди получают больше материала для формирования собственных суждений. Безусловно, более образованная аудитория анализирует не только количество, но и качество информации. Однако, менее взыскательные читатели поддаются влиянию числа аргументов, полагая, что чем их больше, тем лучше.

Таким образом, замена качества аргументов их количеством, предоставление читателю готовых выводов, а не конкретных фактов, и пассивное их принятие аудиторией переводят сообщение в плоскость психологического внушения. Под внушением понимают "вид психологического воздействия, словесного или образного, вызывающее некритическое восприятие и усвоение какой-либо информации" (Шерковин Ю.А. "Психологические проблемы массовых информационных процессов"). Цель манипулятивного внушения - сформировать новую систему взглядов, убеждений, навязать определённую точку зрения, нужную субъекту воздействия.

О том, что "журналисту куда лучше выступать в роли объективного судьи, а не в роли участника конфликта" говорит упоминавшийся ранее исследователь Д. С. Авраамов. Тем не менее, на деле всё выглядит иначе, нежели в идеале.

Приёмы открытого проявления позиции журналиста

В связи с определившимся выше понятием манипулятивного внушения проблема субъективности в журналистике приобретает первостепенное значение. Доверие, получаемое журналистом от аудитории, ко многому обязывает, но далеко не каждому удаётся его оправдать. Зачастую пишущий, высказывая свои личные эмоции, категорически утверждает, навязывает своё мнение. Подобное явление получило название "необоснованной (неаргументированной) генерализации". Этот вид "демагогической риторики" достаточно подробно рассмотрен в работах Т. М. Николаевой и М. Ю. Федосюка, а Aпособы манипулятивной генерализации, которые характерны для газет, указаны в работе А. П. Сковородникова.

1) Антиагитация
Как ни странно, но в прессе во время выборов появлялось гораздо больше антиагитационных материалов. Говорилось чаще не о достоинствах "своего" кандидата, а о недостатках соперника.

Например:

Губернатор, оказывается, у нас в прямом смысле просто бомжует. Надо будет поискать на Пензе-1, может быть, стоит в переходе в темных очках и страшно стесняется Действительно, вдруг кто-нибудь узнает. Засмеют ведь. (Приложение к "Пензенской биржевой газете" "Ведомости" выпуск N11 (20), Антон Хмельницкий "У власти нищий?")

Или:

…к власти ныне рвутся вовсе не коммунисты, перед многими из которых можно преклонить колени, а самые настоящие ярые и безжалостные большевики. Этим, собственно плевать на принципы и идеалы, романтику и идеологию. Эти люди абсолютно беспринципные и крайне жестокие и жестокие в достижении главной своей цели - власти. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

Уничижительный образ в первом случае и отсутствие веской аргументации во втором свидетельствуют о психологическом внушении со стороны коммуникатора.

2) Агитация

Вторая обширная группа, которая очень просто выделяется из всех материалов, это - открытая, прямая агитация. Скажем сразу, что автором данного исследования не берутся во внимание публикации предвыборных программ или каких-либо заявлений кандидатов, также не рассматриваются различные выступления "сподвижников" или "недоброжелателей" кандидатов как-то: известных людей и читателей (писем было опубликовано достаточное количество). Журналисты сами наперебой расхваливали "своих" кандидатов, зачастую не аргументируя свою позицию:

33 года - возраст Христа. Для мужчины самый расцвет жизненных сил, время подведения первых итогов. Михаил Демин встретил эту дату в должностях президента холдинга "Наш дом" и генерального директора издательства. Что же надо сделать, чтобы достичь такого успеха? "Работать", отвечает Михаил Леонидович. ("Пензенская правда", 5 марта 2002 года, Георгий Костарев "Хочу приносить пользу людям")

Или:

У Камиля Девликамова есть твердое убеждение: Пензенская область должна подняться не промышленностью, а сельским хозяйством. Земля - не нефть, она навсегда останется в России. ("Пензенская правда", 25 декабря 2002 года, Валентина Сидоренко "Земля - не нефть, земля останется в России")

Два обозначенных выше приёма - агитация и антиагитация - являются открытыми, явными и легко вычленяются из текста. Это можно назвать прямым, "лобовым" способом, который не отвечает основным требованиям, предъявляемым к журналистскому тексту. Главное, по мнению С. К. Рощина, исследователя психологии и журналистики, люди "должны получать не готовые выводы, а информацию о конкретных фактах и взвешенную аргументацию, на основании которых они могли бы делать собственные заключения и сопоставлять их с заключениями и выводами журналиста. При этом как факты, так и аргументы должны обладать в целом определёнными качествами, должны "работать" на эту основную идею, которую журналист намерен передать своим читателям". Бездоказательность суждений, как известно, ведёт к потере доверия. В нашем случае к потере доверия читателей.

Способы скрытого проявления позиции журналиста

Очень часто, можно сказать, практически всегда, прямое выражение позиции журналиста заменяется на скрытое. При этом пишущим даются какие-либо аргументы для обоснования его точки зрения, но они, как правило, не являются доказательными к защищаемому или опровергаемому тезису. Такое явление получило название "псевдоаргументация" (Сковородников А. П. "Языковое насилие в современной российской прессе").

Например:

У них, оппозиционеров, стремление заложить ближнего своего работает на уровне инстинктов. Ведь в недалеком прошлом продвинуться по служебно-партийной лестнице, не поделившись со старшими товарищами некоторыми сведениями из жизни коллег, было совершенно невозможно. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Или:

Для нынешних "патриотов" слова о построении гражданского общества - это всего лишь прикрытие.

На самом деле цель у них (а точнее, у их московских хозяев) одна - передел собственности в Пензенской области. Все остальное - циничная ложь. Их цель оправдывает любые средства. Как, например, нагнетание в обществе страха. ("Пензенская правда", 3 января 2002 года, Иван Нечаев, "Игры "патриотов", или Кто хочет продать Пензенскую область столичным "королям")

Приводя здесь фактически неподтвержденную и недостаточно аргументированную информацию, журналисты претендуют на логичный вывод о том, что оппозиция - сплошь недостойные люди.

Главной отличительной чертой псевдоаргументации является скрытый (имплицитный) способ передачи какой-то идеи или оценки. "Позиция публициста может быть передана даже без её прямой, законченной формулировки, а всем контекстом материала, расстановкой акцентов на тех или иных вопросах… Названная способность с профессиональной точки зрения может рассматриваться как показатель высокого уровня мастерства журналиста, его умения действительно подвести аудиторию к нужным выводам, даже не формулируя их. В то же время при недобросовестном использовании этого метода он становится способом манипулирования сознанием аудитории, формой скрытого воздействия на неё" (15, 130). Здесь предполагается не только хорошее знание языка журналистом, но и умение улавливать тончайшие оттенки прямого смысла слов. В подтексте, как правило, содержится дискредитирующее утверждение об объекте.

Например:

Время шло, глава все больше входил во вкус должности. Работа непыльная, зарплата хорошая, да и побочные доходы имеются. Вот только жители Чаадаевки не замечали никаких изменений к лучшему. ("Пензенская правда", 5 марта 2002 года, Валерий Лихачев "Противостояние")

Или:

В общем, Виктор Иванович привлекает к себе внимание как может, действуя по старой нехитрой формуле - если скандала нет, его надо придумать. Этакий рубаха-парень, пинком распахивающий дверь в Генпрокуратуру и совершенно спокойно набивающий карманы секретными материалами и оперативными данными. …Это вообще характерно для Виктора Ивановича - состряпать скандальную фальшивку, громко ее озвучить, поднять шум - с единственной целью - привлечь к себе внимание и прослыть "борцом за справедливость". ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

В последнем случае журналист берёт за основу своей "логической цепочки нарочито комичный образ В. Илюхина и на этом строит всё своё высказывание о нем. Намёками, косвенно он говорит о его месте в политике, пытаясь подвести читателя к тому, что Илюхин только ради внимания со стороны окружающих занимается политической деятельностью, что, естественно, снижает его образ как политика. Этот пример служит общей иллюстрацией к такому явлению как имплицитный способ передачи информации. Теперь перейдём к его конкретным разновидностям.

1) Слова-индикаторы

Очень часто журналистский текст бывает насыщен отдельными словами, "которые занимают в тексте как бы особое положение и создают определённую установку на его понимание и интерпретацию. Такие слова можно назвать словами-индикаторами, явно или незаметно направляющими ход мысли читателя или слушателя" (Рощин С. К. "Психология и журналистика"). Как правило, такие слова появляются в печати как категорическое утверждение какой-либо идеи, оценки и т.д. без разъяснения их, что, несомненно, является манипулятивным внушением. Понятие слов, составляющих семантический центр высказывания, встречается у А. П. Сковородникова. Примером может служить следующая цитата:

Эх, стукачи, стукачи, что бы мы без вас делали! Сидишь порой, гадаешь, что стоит за очередным полубредовым высказыванием доморощенных "спасителей Отечества", а тут прибегает стукачок из разъединенной оппозиции и все, как на духу выкладывает. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Или:

Опубликованные в СМИ данные о собственности действующего губернатора Бочкарева, предусмотренные Законом "О выборах", как и предполагалось, вызвали настоящий гомерический хохот у населения. Шутка ли, действующий Губер является, как оказалось, по факту настоящим бомжем, проживающим в летней неотапливаемой даче общей площадью 21,4 кв. м. и добирающимся туда, в свой дачный сарай, на иномарке "Рено-Лагуна". (Пензенская биржевая газета N11, 14 марта 2002 г., Арчи Стульпинас "Как лучший менеджер стал БОМЖем")

В этом случае, кроме явной негативной оценки автора, необходимо отметить наличие эмоциональной нагрузки, которую несут в себе некоторые слова ("стукачок", "полубредовым", "Губер", "бомжем"). Оценка в них, "эмоциональное отношение к называемому выражается грамматически, т.е. особыми суффиксами и префиксами" (Галкина-Федорук Е. М. "Современный русский язык"). Слова насыщены только субъективными эмоциями автора, но не даётся в тексте обоснований для подобного рода суждений.

2) Авторский домысел

Два вышеприведённых примера стоят на стыке с другим методом, который часто встречается при передаче журналистом своей точки зрения. Это авторский домысел. Здесь следует различать понятия "вымысел" и "домысел". Вымысел - это то, что не может быть в реальной жизни ни при каких условиях и обстоятельствах. Домысел же тем и отличается от вымысла, что публицист как бы додумывает неизвестные ему, но возможные обстоятельства. В разумных пределах авторский домысел допускается в журналистике - автор пытается "догадаться" о мыслях и переживаниях своих героев. В первую очередь, здесь встаёт вопрос о добросовестности и моральных принципах публициста, т.е. о соблюдении им этики пишущего, т.к. этот вид высказывания балансирует на грани правды и клеветы, возможности и невозможности какой-либо ситуации.

Например:

Деньги, на которые он [В. Илюхин] проводит свою компанию вовсе не "деньги партии". Это деньги больших людей, которые дали их ему отнюдь не за красивые глазки. И столичные пиарщики примчались в Пензу вовсе не из-за бескорыстной любви к всенародному любимцу, который громче всех лаял на первого и последнего президента СССР. Денежки потом придется отрабатывать.("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

Или:

Так что не будет ничего удивительного, если в ближайшее время Виктор Иванович попадет под машину, случайно сломает себе ногу или просто заболеет не опасной, но редкой болезнью. "Гениальный" замысел политтехнологов заключается в том, чтобы заставить Илюхина руководить собственной избирательной кампанией с больничной койки, показав тем самым его целеустремленность и несгибаемость. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., "Илюхина насильно затащат в койку")

Или:

Роман Гаврилец к тому времени еще колебался - рыпаться или нет в депутаты Законодательного собрания. Но после такого предложения, которое он расценил как унижение, твердо решил баллотироваться. Хотя бы для того, чтобы помешать товарищу Зотову проникнуть в овальный зал здания областного правительства. ("Пензенские вести", N10 (1369), 7 марта 2002 года, Виктор Шамаев "Коммунист коммунисту не продался")

Или:

Похоже, терять ему действительно нечего - в своем стремлении занять губернаторское кресло "красный прокурор" готов идти на союз с кем угодно, хоть с чертом. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Несмотря на то, что журналисты представляют события так, как если бы они были, вряд ли авторы могут документально доказать свои утверждения. Возможно, сопоставив определённые факты действительности, они пришли к данным заключениям, додумав то, чего не хватало. В любом случае, журналисты порой так обыгрывают события, что возникает сомнение в правдивости описываемого.

3) Подбор фактов

Ещё одним способом внушения, основанным на субъективности журналиста, является приём "подбор фактов". Одни исследователи называют его "приём перетасовки" (Шерковин Ю.А. "Психологические проблемы массовых информационных процессов"), другие - "метод избирательного показа оцениваемых явлений" (Тертычный А. А. "Аналитическая журналистика: познавательно-психологический подход"). Суть его заключается в том, что журналист отбирает и преподносит аудитории только отрицательные или только положительные факты для доказательства справедливости той или иной оценки какой-либо идеи. Как отмечает А. А. Тертычный, "иногда журналисты полагают, что они могут избежать ответственности за влияние на сознание людей, если будут сообщать только "чистые факты". Это можно было бы принять во внимание и считать реальной возможностью избежания манипулирования сознанием читателя, но лишь в том случае, если бы пресса, журналисты сообщали аудитории абсолютно все факты, имеющие место в жизни.

Журналист, так или иначе, осуществляет выбор - описывает одни факты и оставляет без внимания другие. Таким образом, аудитории всегда преподносится уже оцененная с той или иной позиции информация. Журналист берёт то "самое важное", то "самое интересное", то "самое необычное", то "самое показательное". Главное, что всегда преподносятся отдельные факты, и по этим отдельным фактам аудитория должна судить о мире в целом. Естественно, что такое суждение будет меняться в зависимости от того, какие именно факты становятся известны человеку (в том числе, и с "подачи" журналиста)". Очень часто в текстах журналистов можно обнаружить "специальную", "умышленную" субъективность, и примеров для иллюстрации этого явления более чем достаточно:

Можно сколь угодно долго иронизировать над губернаторской программой "Молоко" и скрупулезно подсчитывать то количества молочного стада, которое осталось на животноводческих комплексах (и причитать - как это мы коровок не сберегли), но факт остается фактом: многие крестьяне именно этой самой многократно раскритикованной программе сумели если не разбогатеть, то хотя бы свести собственный семейный баланс к нулю.("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

На первый взгляд - констатация фактов, не более. Но в период наибольшей активности избирателей каждая незначительная деталь, сказанная об одном из кандидатов, уже имеет свой политический вес. Здесь на первый план выходит эффект "самовозгорания эмоций", "когда из суммы событий выхватывается не то, что представляет собой действительную ценность, а то, что "мне нужно"" (Авраамов Д.С. "Профессиональная этика журналиста").

Изначальная предвзятость журналиста уже к самой идее закономерно ведёт к субъективности в выражении своей позиции и поиске фактов для подтверждения тезиса "как хочу, так и будет".

4) Апелляция к публике

По содержанию эти примеры очень тесно связаны со следующим приёмом - "апелляция к публике", как обозначает его А. А. Тертычный, или "фургон с оркестром", как говорит о нём Ю. А. Шерковин. Суть его в том, что информация преподносится таким образом, что создаётся впечатление, будто бы все в данной социальной группе разделяют её.

Например:

...Просто трудно нормальному, не обремененному политическими комплексами и амбициями человеку представить, чем обернется для него лично предполагаемый красный передел. Который неизбежен, если к власти придут большевички. Собственно обывателю все равно, кто именуется властью. Лишь бы его не трогали и его имущество не потрошили. Однако те, которые к власти придут, если их выберут, не для того тратили деньги перед выборами, чтоб потом эти траты компенсировать с лихвой. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

Или:

...А вот жителям Кривозерья нужен не коммунист, а действительно народный депутат, который живет среди них в покосившемся домишке, а не в хоромах. ("Пензенские вести", N10 (1369), 7 марта 2002 года, Виктор Шамаев "Коммунист коммунисту не продался")

При этом журналист берёт на себя ответственность, что именно так, а не иначе, думает весь народ. Вообще, надо сказать, отождествление себя с народом и высказывание какого-либо субъективного мнения от его (народа) имени как единственно возможного и правильного очень характерно для отдельных журналистов и нередко встречается в СМИ. Главное, "уклониться от настоящей аргументации (т.е. обоснования своих утверждений фактами, достоверными данными) и добиться успеха, признания своей позиции читателем путём "заигрывания" с ним. Здесь может быть как прямое обращение к аудитории, так и отождествление журналистом самого себя с теми, для кого он пишет.

Например:

Задумайтесь, уважаемые избиратели, над одной нехитрой истиной. Если два года назад оба деятеля от оппозиции говорили одно, а сейчас говорят совершенно другое, это может означать только одно - или тогда, или сейчас они ВРАЛИ. Врали беспардонно и бесцеремонно, будучи уверенными, что электорат их вранье проглотит и даже не поморщится.("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Или:

Областная газета "Молодой ленинец" опубликовала данные об имуществе претендентов на губернаторское кресло. Оказывается, самый лучший в поволжье менеджер за 4 года не успел "прихватизировать" свою квартиру и оказался "бомжем.

Уважаемые избиратели, пожалейте бедного, иначе "хороший" человек просто замерзнет на улице. Какие вы все сердобольные!" (Пензенская биржевая газета N11, 14 марта 2002 г., В. Епифанов "Сельские идиллии губернаторских программ")

Или:

Характерно то, что компартсреде на роль народных избранников выдвигаются по старинке не те, кто действительно пользуется уважением и большим авторитетом у простого народа, а разного рода начальники и прочие "слуги" по решению обкома. Привыкли по жизни путать свое мнение с мнением всего народа... ("Пензенские вести", N10 (1369), 7 марта 2002 года, Виктор Шамаев "Коммунист коммунисту не продался")

Очевидно, что здесь журналист стремится отождествить себя с той или иной группой, "стать одним из многих". Тем самым, люди чувствуют такую поддержку со стороны пишущего. В этих случаях журналисты, скорее всего, сами того не осознавая, опираются на социально-психологические методы. Н. Н. Богомолова в своём исследовании "Социальная психология печати, радио и телевидения" выделяет несколько функций массовой коммуникации. Две из них как нельзя кстати подходят под вышеназванные примеры. Одна - "функция аффилиации (приобщение к группе, сопричастности с ней) имеет своей основой потребность человека чувствовать свою приобщённость к одним группам и отмежевание от других. Удовлетворение данной потребности способно повышать у человека чувство собственной защищённости, уверенности в своих силах и т.д.

Важную роль в данном случае играет психологическое отнесение человеком себя к тем или иным значимым для него группам, т.е. референтным, мнение которых авторитетно для человека по самым различным причинам (об этом речь уже шла в начале этой работы). В основе выбора человеком тех или иных референтных групп лежат его взгляды, убеждения, ценностные ориентации". Вторая функция тесно связана с первой. "Функция самоутверждения проявляется в таких явлениях как нахождение реципиентами в сообщениях массовой коммуникации прямой или косвенной поддержки тех или иных ценностей, идей, взглядов самих реципиентов и их референтных групп" (Богомолова Н.Н. "Социальная психология печати, радио и телевидения").

Как правило, журналисты очень редко аргументируют свою точку зрения, опираясь, по всей видимости, на принцип "кому надо - тот поймёт". Но, как отмечает С. К. Рощин, "пропагандист, в каком бы качестве он ни выступал, заинтересован не только в том, чтобы раскрыть разные точки зрения, но и в том, чтобы склонить аудиторию в пользу одной из них. Решение этого вопроса зависит от той принципиальной позиции, которую занимает он сам. Можно использовать манипулятивный подход, исходящий из того, что на сознание аудитории надо воздействовать любыми средствами, чтобы добиться желаемого результата. Можно пойти по принципиально иному пути, руководствуясь убеждением, что нужно не манипулировать сознанием людей, а предоставлять в их распоряжение факты и аргументы разных сторон и интерпретировать эти факты на основе определённых идеологических ценностей. Иными словами, в первом варианте всё строится на представлении о пассивности или ограниченных возможностях интеллекта человека, и этим обосновывается необходимость и целесообразность его обмана в той или иной степени или форме. Во втором случае человек рассматривается как личность со своими потребностями и интересами, которая обладает определённой интеллектуальной независимостью. Такого человека нужно убеждать, а не "воздействовать" на сознание".

Образцами манипулятивной игры с сознанием людей также являются такие приемы, когда за "свою" позицию выдаются наиболее сильные, убедительные аргументы, а за позицию "другой" стороны - наиболее слабые. Таким путём не так уж трудно показать несостоятельность позиций "другой" стороны.
Еще один прием воздействия на читателя - сравнение. Суть этого приёма в том, что журналисты в своих материалах сопоставляют личные, деловые качества и пр. двоих кандидатов.

Как видим, приёмов воздействия на аудиторию, в основе которых лежит знание психологии, социологии, очень много. Все они зачастую переплетаются друг с другом и трудно вычленимы, поскольку совмещают в себе сразу несколько способов и образуют уже какие-то новые приёмы. Тем не менее, основные из них я попыталась как можно более подробно проиллюстрировать примерами из журналистских текстов.

Заключение

Итак, подводя итог данного исследования и отвечая на вопросы, поставленные в начале работы, можно отметить, что проблема объективности-субъективности журналистики до сих пор не закрыта и вызывает противоречивые мнения. Однако, автор настоящего исследования пришёл к следующим заключениям.

Объективности в журналистике, как и в любом другом творчестве, по существу, не бывает. Настоящий публицист - это, прежде всего, личность со своими взглядами, убеждениями и жизненной позицией. Объективность в журналистике может существовать как принцип творчества, когда даются ответы на главные вопросы репортёра: "кто?" "что?" "где?" "когда?" "как?" и "почему?".

Однако, роль комментатора и жанр комментария предполагает несколько больше чем просто констатацию факта. Поэтому журналист, всё же стремящийся к "прописной" объективности, должен хотя бы разграничивать в тексте собственно факты и их анализ. Так, читатель сможет по фактам сформировать собственное мнение и сравнить его с мнением публициста. Однако, и в этом случае нельзя утверждать, что аудитория составит для себя полную картину происходящего, поскольку факты уже будут предоставлены журналистом, а не самой реальностью.

Судя по практической деятельности пензенских журналистов, очень немногие осознают ту ответственность перед обществом, которая, несомненно, исходя из вышесказанного, возлагается на них. Умышленно или нет, но пресса остаётся одним из средств манипулирования сознанием общества. Тем более это опасно сейчас, когда происходит "американизация" нашего общества, а люди начинают условно разделяться на "массу" и "индивидов", причём не в пользу последних.

Частота, с которой журналисты пользуются психологическими приёмами в определённых ситуациях (назовём их "экстремальными", т.е. моменты наибольшей социальной ответственности, как например, выборы) приобретает угрожающий характер. Об этом в последнее время говорят не только социологи и психологи, но и сами журналисты. При этом существует мнение, что до тех пор, пока пресса будет принадлежать влиятельным людям и большим деньгам, такая тенденция в СМИ будет сохраняться.

Литература

1. Авраамов Д.С. Профессиональная этика журналиста. М., 1991.
2. Беседы о масс-медиа. М.,1997.
3. Богомолова Н.Н. Социальная психология печати, радио и телевидения. М., 1991.
4. Большая Советская Энциклопедия. М., 1975, т.20.
5. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.
6. Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979.
7. Галкина-Федорук Е. М. Современный русский язык. М., 1954.
8. Жизнь как творчество. Киев, 1985.
9. Колодкин Б.В. Буржуазное манипулирование сознанием молодёжи капиталистических стран СМИП. Автореф.канд.дисс… Киев,1987.
10. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. М., 1971.
11. Культура парламентской речи. М., 1994.
12. Лавреневская А. С. Объективное и субъективное в очерке (к теории жанра). Автореф.канд.дисс… М., 1989.
13. Николаева Т. М. "Лингвистическая демагогия" // Прагматика и проблемы интенсиональности (сборник научных трудов). М., 1988.
14. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995.
15. Рощин С. К. Психология и журналистика. М., 1989.
16. Сковородников А. П. Языковое насилие в современной российской прессе // Университетская жизнь.-1996.-12 февр. С.2.
17. Слободчиков В. И., Исаев Е. И. Психология человека. Введение в психологию субъективности. М., 1995.
18. Социальная практика и журналистский текст. М., 1990.
19. Социологический энциклопедический словарь. М., 1998.
20. Тертычный А. А. Аналитическая журналистика: познавательно-психологический подход. М., 1998.
21. Федосюк М. Ю. Выявление приёмов "демагогической риторики" как компонент полемического
искусства // Тезисы научной конференции "Риторика в развитии человека и общества" (13-18 января 1992г.). Пермь, 1992.
22. Хартия телерадиовещателей // Телевидение и радио. - 1998.- 6 мая. С.2.
23. Четыре теории прессы. М., 1998.
24. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973