Что ждет живых в войне с мертвыми?

В прошедший четверг, 28 июня, Конституционный суд России рассматривал жалобу жительниц Кабардино-Балкарии. Матери боевиков, убитых в Нальчике в ходе столкновений 13-14 октября 2005 года, оспаривали "антитеррористические" положения статьи 14.1 федерального закона "О погребении и похоронном деле", которые запрещают выдавать родственникам тела террористов. Статья эта была признана конституционной, а жалоба отклонена. Вопрос вроде бы закрыт. Тем более что, как выяснилось совсем недавно, тела примерно ста убитых нальчикских боевиков были тайно кремированы год назад, 22 июня 2006 года.

Зачем, почему? В ходе прений в Конституционном суде представитель Госдумы в КС Елена Мизулина повторила основной аргумент сторонников этой нормы: нельзя допустить, чтобы из умерших делали мучеников за веру и превращали места их захоронения в места поклонения. Кроме того, если-де террористы будут знать, что им отказано в погребении по канонам, то они одумаются и остановятся.

Попробую усомниться. Вот вы, дорогой читатель, знаете что-нибудь про человека по имени Геннадий Влах? Нет? А ведь вы вполне могли оказаться на его месте. Влах погиб в "Норд-Осте", и его тело чуть ли не год лежало вместе с телами террористов, прежде чем было выдано родственникам. В суматохе (не дай вам Бог!) масштабного теракта с десятками и сотнями погибших возможно и не такое. И если появляется категория тел, с которыми можно будет обращаться... скажем так, более небрежно, если в эту категорию покойника заносит не суд, а оперативник или следователь, — то для каждого из нас вероятность попасть в эту категорию резко возрастает.

Отчасти Конституционный суд учёл это обстоятельство, разъяснив трактовку закона при его применении. Оказывается, родственники погибших имеют право подать в суд жалобу на прекращение следствия в отношении убитого в связи с его смертью. И суд будет обязан исследовать вопрос и вынести решение, был или не был погибший причастен к террористическим актам. А дальше, в соответствии с этим решением, рассматривается вопрос о выдаче тела родственникам. Или о невыдаче — согласно закону.

Но если тело все же не выдают? Об этом суд тоже подумал, обязав государство внести изменения в закон о погребении и захоронении: теперь соответствующие органы должны следить, дабы погребение производилось с соблюдением религиозных обычаев погибшего.

Победа веротерпимости. А ещё — победа права: ведь теперь террориста называет террористом суд. Можно радоваться? Навряд ли. Ведь представители государства в суде показали общий уровень знания о противнике.

Аргументы Елены Мизулиной метят как раз мимо наших нынешних террористов-ваххабитов-салафистов. Те, кто называет себя "истинными мусульманами", чуть ли не в первую очередь выступают против таких обычаев "традиционного ислама", как почитание святых мест и могил святых. И что, после этого они будут тайно превращать могилы своих "шахидов-инша-алла" в объект поклонения?

А представитель Министерства внутренних дел Надежда Тузлукова поведала суду, что-де на месте гибели Джохара Дудаева был воздвигнут камень, около которого якобы совершались обряды, приносились клятвы отомстить за гибель президента Ичкерии и продолжить его дело. Как вам эти сказки народов Кавказа?

Джохара похоронили тайно, никто в Чечне не знал, где он лежит — из опасения, что на могилу явятся коллеги и "соседи" госпожи Тузлуковой. Тайну хранили и хранят, что позволяло авантюристу Салману Радуеву во второй половине 90-х распускать слухи о "воскресении Джохара". Те, кто хоронил Дудаева, понимали: чеченцы — народ разговорчивый. И сохранили секрет от своих соплеменников.

Так что вышеприведенная аргументация в устах представителей власти — свидетельство деградации не только силового и законодательного аппарата, но и прессы (вам доводилось читать или слышать эти очевидные для любого работавшего на Кавказе соображения?), и "широкой общественности". Не говоря о том, что введённые после "Норд-Оста" изменения в законодательство отбрасывают нас в прошлое.

Норму о невыдаче тел иногда называют "сталинской", и это отчасти верно. В годы "большого террора", когда в СССР наступил апофеоз начатой после убийства Кирова "контртеррористической операции", немалая часть из сотен тысяч расстрелянных обвинялись именно в "терроризме". Родственникам тех, кто был оформлен "по первой категории" (то есть казнены), сообщали, что они-де осуждены на "десять лет дальних лагерей без права переписки". То есть люди по сути "исчезали". Уже потом, много лет спустя, было дано распоряжение: раскидать даты их смерти равномерно по разным годам и разным местам — так чтобы это выглядело естественным процессом умирания, растянутым на многие годы. Нередко на руках у родственников репрессированных имеется выданная в 50-х справка о том, что человек умер, скажем, «в 1942 году в лагере в Сибири от инфаркта». А потом, в 90-х, удавалось найти в архивах сведения: «расстрелян в 1938-м в Москве, сразу как только "тройка" вынесла своё решение». О выдаче тел в советские годы и речи не было. Так что прятать и не выдавать тела — давняя традиция наших отечественных спецслужб.

И не только наших. Можно напомнить проводившуюся в Третьем рейхе операцию "Мрак и туман" — за человеком приходили, и он исчезал навсегда. Так "работали" и французские спецслужбы в Алжире, и латиноамериканские диктатуры в Аргентине, в Чили. Страдают от этого не мёртвые, а их родственники, лишённые "права знать". Работает принцип коллективной ответственности.

Также и в Чечне все последние годы, до и помимо законов о невыдаче тел, похищенные "эскадронами смерти" исчезали бесследно. "Силовики" таким образом "боролись с терроризмом", но в сокрытии тел был отнюдь не религиозный смысл. Зачем вообще оставлять следы? Лучше спрятать тело — вместе со всеми неприятными прижизненными следами...

А теперь, если тело позволено не выдавать, то и до смерти с этим телом можно делать всё что угодно. Чтобы сломить дух и получить от человека любые показания — план-то по террористам выполнять надо. И потом мы уже никогда не узнаем, что именно происходило перед тем, как были даны признания, позволившие назвать человека террористом. Нам скажут — фантазии, не о чем беспокоиться!

Об обратном говорит опыт "большого террора", и не только. Ведь не все из "нальчикских боевиков", чьи тела были кремированы год назад, погибли тогда в бою. Как утверждают родственники, некоторых забрали живыми, и лишь потом они стали изуродованными трупами. Прокуратура проверять такие жалобы отказывалась: мол, нет оснований, всё уже проверено и признано законным. А теперь и проверять нечего...

Тот, кто судит, может ошибаться — а значит, не должен совершать необратимые поступки, чтобы можно было исправить ошибку. Чтобы иметь право судить преступников, нельзя им уподобляться, нельзя принимать их логику. "Закон о невыдаче тел" — это победа террористов, поскольку государство принимает их логику. К тому же вводит в норму необратимые действия: теперь ошибки не надо исправлять, ведь их можно скрыть...
Так что, похоже, пойдя в малом навстречу праву, в целом Конституционный суд отправил нас назад, в тёмные годы и тёмные века.

Александр Черкасов
02.07.2007

Статья опубликована в Ежедневном Журнале
Постоянный URL статьи http://www.ej.ru/?a=note&id=7214

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Самойлова С., Страна экстремистов

• Демократия.Ру: Черкасов А., Между учениями и жизнью

• Демократия.Ру: Павликова О., Шавлохова М., Зубков К., Россия нарушила право на жизнь. Страсбургский суд удовлетворил иск по делу Хаджи-Мурата Яндиева

• Демократия.Ру: Ник Пейтон Уолш, Молодых патриотов забивают до смерти

• Демократия.Ру: Колесниченко А., Все на борьбу с экстремизмом

• Демократия.Ру: Мильштейн И., Заложницы Кремля

• Демократия.Ру: Гольц А., Откуда оппозиция берется