Вячеслав Игрунов: «Корпоративные интересы путинской элиты начинают доминировать над общегосударственными»

Директор Международного института гуманитарно-политических исследований (ИГПИ), член научно-экспертного совета при председателе Совета Федерации Вячеслав Игрунов считает, что готом радикального слома для элит стал 1991-й: «Этот год может символизироваться пустыми коридорами Кремля, когда к власти вроде бы пришли новые люди, заняли кабинеты, но в коридорах было пустынно. Горбачевскую элиту просто вымыло, ее практически не осталось. Те же, которые пришли в Кремль в ельцинский период, были слишком тонким, слишком жиденьким слоем, чтобы заполнить пространство власти. Однако именно им предстояло принять основные решения».

- Что это были за люди?

- С одной стороны, интеллигенция, так или иначе сформировавшаяся в диссидентский период в академической среде и отличающаяся повышенной жаждой свободы. С другой, интеллигенция уже собственно перестроечная - бывшие партийные работники, советские философы, пропагандисты и, конечно же, ученые, которые пришли во власть. Главными действующими лицами тогда стали преподаватель марксизма-ленинизма Бурбулис, редактор газет «Правда» и «Коммунист» Гайдар, сотрудник академического института Чубайс. Если посмотреть на тех, кто был в аппарате президента, на тех же Юрия Батурина или Георгия Сатарова, это все были люди, которые вышли из академической среды. Многие из них очень быстро исчезли из большой политики, например, Станкевич или Шахрай. Кто-то, напротив, закрепился в ней надолго, как Чубайс.

При этом новая демократическая интеллигенция, которая пришла во власть, показала, что она либо неэффективна, либо уж чрезмерно быстро начинает воровать. Показательно, что воровство и коррупция в это время не были предметом какого-то осуждения. Наиболее красноречивый пример в этом отношении - конфликт тогдашнего главы Счетной палаты Юрия Болдырева с новой демократической властью. Болдырева «ушли» как неудобного, заподозрив в симпатиях коммунистам. Между тем новая демократическая элита кинулась во все тяжкие: контрабанда, воровство, взятки...

Тогда же стали появляться и первые олигархи, набравшие заметный вес к середине 90-х. Они вошли во власть сразу же после 1991 года. Это были люди, которые поддерживали Ельцина в его противостоянии с Лукьяновым и теми, кто сформировали ГКЧП. Все «ельцинские» еще в горбачевские времена очень активно поучаствовали в освоении собственности. И, конечно же, они были кровно заинтересованы в том, чтобы прежняя власть не вернулась. На самом деле уже тогда – на рубеже 80-х и 90-х - они были частью элиты.

Некоторые из них впоследствии стали олигархами. А некоторые сошли на нет, став бизнесменами третьего ряда. Но, тем не менее, все эти кооператоры, «комсомольские предприниматели» - наиболее ярким из них, безусловно, является Михаил Ходорковский – представляли довольно толстый слой, который влиял на развитие событий в стране. Именно из этой среды вербовались в том числе и государственные деятели. Те из них, которые оказались близко к власти, те, которые знали, зачем они туда идут, стали олигархами. Причем неважно, были ли они напрямую государственными чиновниками, как Петр Авен, или же просто находились рядом с властью, как Березовский. Главное - они имели прямой доступ к информации, к влиянию на принятие решений. Как следствие некоторые из них серьезно обогатились.

- И вторая половина 90-х прошла под знаком их влияния.

- Совершенно верно. Но государство было приватизировано уже к 1991 году. Именно они создавали государственный аппарат. Во второй половине 90-х из власти уходит значительная часть тех, кого мы можем назвать политической интеллигенцией, тот же Сатаров, Батурин и т.д. На их место приходят «эффективные менеджеры», меньшие идеалисты и большие прагматики. Эти люди знают, чего они хотят от государства. Смотрите, вице-премьером в правительстве становится Владимир Потанин, Березовского делают секретарем Совбеза. Именно во второй половине 90-х рождаются такие понятия, как семибанкирщина и олигархия. Березовский употреблял эти слова, нисколько их не стесняясь. И имел на это полное право – у олигархов была монополия на власть.

Таким образом, мы наблюдаем смену элит уже непосредственно внутри ельцинского периода. Представители «идеалистической элиты» ушли, но, тем не менее, многие из них также сумели составить себе немалые состояния. Впрочем, немало было и тех, кто этого сделать не сумел или не захотел. Например, Егор Гайдар.

- Как можно оценить деятельность «идеалистов» и «прагматиков» во власти с точки зрения их эффективности?

- Я не думаю, что «прагматики» были более эффективны. Они решали исключительно свои задачи. Если первый период был достаточно хаотичный, и те идеалистические цели, которые тогда были поставлены, в сущности, оказались просто недостижимыми, то во второй половине 90-х началось целенаправленное освоение государства в интересах крупного бизнеса. И что бы мы по этому поводу ни думали (а я, например, отношусь к «прагматикам во власти» резко отрицательно), но все же данное движение было позитивным. Потому что государство стало функционировать хоть как-то.

В конечном счете, представители именно этой элиты привели к власти Путина и путинскую элиту. Такие люди, как Волошин, Сурков, Березовский являются представителями второй ельцинской элитной волны. Именно они сыграли ключевую роль в пришествии Путина. Несмотря на то, что некоторые из ельцинских были против Путина - тот же Гусинский, - большинство из них создавало почву для «путинского призыва». Скажем, у Гусинского в бизнес-структурах было очень большое количество представителей госбезопасности. То же самое касается и Березовского с Ходорковским, Потаниным и т.д. В конечном итоге именно на представителя силовых структур и пал выбор. Но речь шла о тех, кто олигархам казался «своим» силовиком. Таким человеком, которому они доверяли бы, который был связан с новой элитой службой, партнерством или личными связями. Когда, например, к власти пришел Примаков, никак не связанный с олигархами, против него началась разнузданная кампания, и он был отставлен. Олигархи просто боялись того развития событий, которое на самом деле реализовалось при Путине. В Путине же, который послужным списком и своими личными качествами, а также отсутствием самостоятельного политического лица и известности внушал олигархам предположения о покладистости, эти люди ошиблись.

- Но ведь в свое время именно Явлинский, а значит, и финансировавшие тогда «Яблоко» олигархи выдвинули кандидатуру Примакова на пост премьер-министра.

- Нет. Это не так. Примакова выдвинула фракция «Яблоко», но вовсе не те финансисты, которые были близки к Явлинскому. Он сопротивлялся избранию Примакова в течение полугода, но фракция сломила его. Хотя тогда Явлинский отказался войти в состав правительства Примакова, даже вопреки решению бюро партии. А затем Явлинский организовал травлю примаковского правительства, обвинив его во взяточничестве. Хотя это, может быть, наименее коррумпированное правительство за всю новейшую историю России. Таким образом, Явлинский действовал в соответствии с устремлениями Гусинского и других олигархов. Другое дело, что механизм принятия решений был тогда устроен в «Яблоке» иначе, и фракция могла настоять на принятии кандидатуры Евгения Примакова.

Так вот, именно олигархи не приняли Примакова, потому что им нужен был человек с «сильной рукой», который будет защищать интересы вновь созданной элиты. Поскольку Путин работал с этой элитой и был абсолютно ей лоялен, в отличие от самостоятельного и независимого Примакова, дистанцировавшегося от олигархов, у них сложилась иллюзия, что именно он сможет защитить их собственность и политические позиции. Однако, как показало время, все оказалось не так. Группа, пришедшая с Путиным во власть, действительно была способна действовать жестко, но отнюдь не в интересах тех, кого считала повинными в разрушении отечества, незаконно обретшими ценнейшие активы. Как известно, Гусинский уехал сразу, Березовский чуть позже, мирно ушел Вяхирев, а ЮКОС был уничтожен. И я думаю, что это не конец процесса.

- Иными словами, началась зачистка в элитарных слоях, что сопровождалось изменением механизмов рекрутирования политической элиты. Пришли новые люди?

- В общих чертах: место бывших комсомольцев заняли бывшие фээсбэшники. Хотя на самом деле процесс замещения был достаточно сложен. Скажем, тот же Абрамович уцелел. А почему? Это ведь тоже человек, который является ярким представителем ельцинской олигархии, которая управляла государством, привела к власти Путина, а впоследствии была им уничтожена.

Березовский и Ходорковский, вероятно, считали, что поскольку они содействовали приходу Путина к власти, он должен выполнять их заказ. А Путин и его окружение не чувствовали себя обязанными этим людям. В результате произошел конфликт интересов. Что касается Абрамовича, он представлял «семью», перед которой у Путина были некоторые обязательства, и, как человек слова, новый президент эти обязательства выполнял. Впоследствии Абрамович принял те правила игры, которые ему были продиктованы, поэтому и остался в элите. То же самое можно сказать и о Потанине, Лисине, Мордашове. В этом смысле говорить, что произошло тотальное замещение в элитах, не стоит. Просто с изменением правил игры главными становятся другие люди.

- Но правила игры так или иначе сказываются и на механизмах рекрутирования. Соответственно, выделяется ряд критериев, в соответствии с которыми тот или иной человек попадает в верхние эшелоны власти.

- Я могу сказать, что правила рекрутирования сегодня, как я могу их наблюдать, очень похожи на «советские». Во власть попадают те, кто, демонстрируя эффективность в рамках заданных правил, беспрекословно разделяет позиции правящей верхушки, беспрекословно выполняет любые ее поручения. Более того, у меня складывается впечатление, что уже выработаны такие механизмы тестирования, при которых люди должны доказать, что они готовы в течение часа изменить свою позицию на 180 градусов, если на то будет воля руководящего состава. Сегодня только такие люди и принимаются в новую элиту. То есть здесь возможность для самостоятельного вертикального роста отсутствует, а есть своеобразный насос. Если прежняя комсомольская элита действовала, как бамбук, который взламывает асфальт, прорывается вверх и затем уже «монополизирует» все вокруг себя, то нынешняя элита появляется совсем иначе. Наверху стоит насос, который всасывает в себя тех, кто ведет себя послушно и демонстрирует лояльность, проходит сквозь фильтры. Как следствие мы получаем менее эффективную элиту. Конечно, та эффективность, которая была прежде, также губительна для страны. Но то, что происходит сейчас, не дает надежды на трансформацию, на создание более эффективной системы управления.

- Каков может быть выход из сложившейся ситуации?

- Я думаю, что нужно говорить о реальных возможностях, а не о мифологемах. На самом деле ведь в истории бывают случайности. Никто же не мог, например, в конце 90-х предположить, что к власти придет такой человек, как Путин. Можно было ожидать человека из госбезопасности, но не более того. А Путин оказался сверхэффективным политическим деятелем. Он смог аккуратно пройти все политические интриги, сумел получить поддержку народа, сделать лояльной большую часть исполнительной власти. И это огромная неожиданность, ведь в конце 90-х шла война всех против всех.

- При Путине сложилась такая политическая система, когда все замкнуто на одного человека. И теперь мы сталкиваемся с тем, что реальной альтернативы действующему президенту просто не существует.

- Ельцину тоже не было реальной альтернативы. И тем не менее, Примаков, на мой взгляд, мог бы быть очень эффективным политиком. И сейчас люди просто не хотят видеть альтернативы. Они желают видеть «этого», потому что он им нравится.

- Может быть, им просто не позволяют видеть?

- Это уже другой разговор. Может, и не позволяют. А что, в ельцинские времена позволяли? На самом деле там работали другие механизмы: не Ельцин не позволял, а олигархи. Пресса была в их руках, они раскручивали кого хотели и что хотели.

- Если сейчас одним из ключевых критериев попадания во власть является лояльность, то как в этой элите может появиться альтернатива Владимиру Путину, как может появиться человек с харизмой?

- Во-первых, в нынешней структуре власти все не так просто. Скажем, разве Сталин был харизматиком? И еще вопрос, сильно хуже ли Сталина по своим данным такой непубличный человек, как Игорь Сечин. Я не вижу, почему Сечин не может стать фигурой, по масштабам подобной Сталину. Во-вторых, сегодня есть такие яркие и талантливые люди, как Владислав Сурков. У него имеются свои минусы, но, тем не менее, Сурков очень сильная фигура. Он может многое сделать и как самостоятельный политик, и как чей-либо партнер. Упомяну еще Сергея Нарышкина и Владимира Якунина.

Иными словами, нельзя сказать, что в путинской элите никого нет. Она сама по себе не вполне однородная. Вероятно, только поэтому и нет преемника на сегодняшний день – слишком сильны противоречия, страхи и подозрения относительно друг друга в путинском окружении, невозможно договориться о единой кандидатуре. Нынешняя стабильность может привести к столкновению элит, дележу власти и собственности, в ходе которого может быть достигнуто более или менее оптимальное для страны решение (хотя может и закончиться серьезным политическим конфликтом). При этом стоит иметь в виду тот факт, что практически все яркие фигуры ориентированы на частные, а не национальные интересы. Поэтому есть сомнения, что «окончательное» решение будет для страны хорошим. Но, тем не менее, шансы на это есть.

- Вы говорили, что в 90-х существовал примат частных интересов над государственными. А в настоящее время?

- Примат корпоративных интересов над государственными. Это особенно ярко заметно в связи с реализацией национальной внешней политики, когда государство, имеющее давнюю имперскую традицию, практически взламывается правящей элитой и превращается в национальное государство, которое в России не обладает никакой опорой, и является взрывоопасным и разрушающимся. Как только мы переходим к национально-этнической идентичности и противопоставляем российские интересы украинским или армянским (а принадлежность этих стран российскому миру накрепко укоренилось в российской идентичности), так сразу русские выделяются из россиян, будучи противопоставлены уже всем «нерусским». Такие подходы удобны для максимизации прибыли от торговли с бывшими республиками СССР, прибыли, распределяющейся в среде элит, но совершенно губительны для сохранения целостности России, поскольку раньше или позже переходят в стадию требования «Россия для русских». Не случайно рогозинскую «Родину» спонсировали те же, кто требовал максимально жесткого курса в отношении Украины, Грузии, Молдавии, Белоруссии. Для тем, кто контролирует финансовые потоки, связанные с энергетикой, жесткий курс прибылен, но он губителен ка для внешней политики России, так и для ее внутреннего единства.

- Выборы 2007-2008 гг. могут что-либо изменить в этом плане?

- Все возможно, если смена власти приведет к неустойчивому балансу сил, если Путину удастся создать конструкцию какого-то условного согласия между кланами. Тогда мы должны молиться Богу, чтобы во главе государства оказался человек столь же неожиданный, каким стал Путин для ельцинского времени. Человек, который бы думал о национальных интересах и умел бы работать с элитами. Сегодня наиболее яркой фигурой такого масштаба является, на первый взгляд, Нарышкин.

- В свое время «Единая Россия» рассматривалась в качестве партии, на основе которой можно будет достичь консенсуса в элитах.

- Это невозможно. Потому что там, где есть дефицит ресурсов, всегда существует конфликт. Когда все консолидируется на основе одной партии, как во времена КПСС, это приводит к конфликту. Ведь в этой партии тоже был внутренний конфликт: КПСС развалилась, потому что внутри партии существовали слишком разные идеологии, интересы… Но там хотя бы была инерция десятилетий, инерция страха. А здесь ничего такого нет, и потому внутрипартийная борьба столь же серьезна, сколь и межпартийная.

- Сейчас создана «Справедливая Россия». Приведет ли это, в конечном счете, к появлению в России двухпартийной системы?

- Вряд ли это каким-то образом скажется на стабилизации политического поля. Сегодня различными партиями управляют разные группы людей, и здесь существует определенный конфликт. Но беда заключается в том, что у партийного руководства нет стратегического видения ситуации в стране. У них нет стратегического мышления и политического видения. Впрочем, это неудивительно, поскольку у нас сегодня нет партий, а лишь искусственно созданные организации. Муляжи.

А общество у нас пассивное, и оно не хочет иметь никакого дела ни с какими партиями. Добрый царь сам должен решать все проблемы. И потому люди не ходят голосовать. И потому говорить о чаяниях общества невозможно.

- В России нет общества как такого?

- Да, в России нет общества. Зато мы можем говорить об интеллектуальной элите и политическом классе. Они есть и довольно разнообразны. Однако существующие партии не соответствуют даже интересам существующего политического класса. Иными словами, есть определенный слой людей, которые составляют какой-то небольшой процент (5-9%) и ориентированы на политическую жизнь. Их интересуют политические проблемы, они мыслят более или менее политически. Вот этому то слою существующие политические партии не соответствуют.

- Тогда как можно назвать тех людей, которые ныне работают в законодательных органах страны? Они являются представителями политической элиты?

- Нет, они не являются элитой, потому что не принимают участия ни в выработке концепций, ни в принятии решений. Они – местоблюстители, которые были посажены в это кресло, чтобы его не занял кто-то реальный. Ими манипулируют из Кремля, заставляя принимать те или иные решения, представители реальной власти, реальной политической элиты.

- Изменится ли каким-то образом ситуация по прошествии «большого избирательного цикла»?

- Пока что, мне кажется, мы идем к кризису. В чем он будет заключаться, предсказать невозможно. Для повторения событий, подобных 1991 году, в стране нет материала, нет такого мощного общественного движения, которое могло бы смести эти элиты. Вполне возможно, что Россию ждут события, которые сейчас происходят в Киргизии или на Украине, чреватые конфликтами внутри самой элиты.

- Возможен ли такой вариант развития событий, в результате которого после 2008 года страной будут править корпорации?

- Корпорации, которые будут иметь свои политические интересы и свое политическое лицо. Скорее всего, так и будет.

- Какую роль играл фактор ответственности за страну в 90-е и сейчас?

- Полагаю, для нынешней элиты этот фактор имеет определенное значение. Элита первого «ельцинского призыва» не имела об ответственности никакого представления. Вернее, эти представления были весьма романтическими и не соответствовали реалиям. Что же касается элиты «второго призыва», олигархического, там об ответственности речь не идет вообще. В то время доминировала философия отказа от ответственности, предполагающая исключительно частные интересы. «Если в результате гибнет страна, это не мои проблемы, меня интересует только сохранность моих счетов в швейцарских банках, благополучие моей семьи».

Представители «путинской волны» определенно испытывают ответственность перед страной, а не только перед своим кланом. Я бы даже сказал так - формирование клановой, корпоративной ответственности не шло впереди национальной, государственной ответственности. Виктор Черкесов в своем манифесте четко заявил, что путинцы отвечают за это государство, за страну, за традиции. Но проблема заключается в другом. Поскольку элиты у нас в основном советские, безграмотные, не имеющие стратегического видения, они принимают решения, которые не соответствуют национальным интересам страны. При этом когда они вошли во власть, то сформировались как корпорация, и корпоративные интересы постепенно начинают доминировать над общегосударственными.

- Вы говорили, что в России нет общества. Имелось в виду гражданское?

- Да. Существуют лишь отдельные общественные организации, слабенькие и пока не связанные друг с другом, которые не способны оказать никакого влияния на принятие политических решений. Какое же это гражданское общество? Тем более что внутри этих общественных организаций идут бесконечные конфликты, они борются за ниши, гранты, доступ к кормушкам…

- А что в таком случае представляет собой Общественная палата?

- Очередной муляж, куда берут так же, как и в «Единую Россию» - тех, кто готов быть согласен, кто будет работать в тех рамках, которые задает власть. Это те люди, которые приходят туда, чтоб потешить свое самолюбие или решить какие-то личные вопросы по самореализации. К гражданскому обществу это не имеет никакого отношения.

- Существуют ли какие-то инструменты влияния на существующую политическую элиту со стороны общества?

- А вот посмотрите, влияют ли «лимоновцы» на власть? Влияют.

- Каковы перспективы у «Другой России»?

- Никаких. По крайней мере, у того направления, которое финансируется Березовским и олицетворяется Касьяновым. Эти люди хотят сохранить некоторую респектабельность и в условиях какого-то кризиса быть позванными во власть. Не будут! А пока они сохраняют респектабельность, они ни на что не влияют. Что же касается лимоновцев, той части, которая действует действительно безоглядно и ориентирована идеологически, они могут влиять на имидж России в мире. Кроме того, они способны стимулировать инакомыслие в стране, за счет них можно накапливать потенциал противостояния. Впрочем, лимоновцы, конечно, абсолютные маргиналы.

- А кто они в системе существующих политических координат: несистемная оппозиция? контрэлита?

- Точно не контрэлита. Несистемная оппозиция и контрэлита - это все-таки разные вещи. Контрэлита редко бывает на площадях и на улицах, в основном она проявляет себя в газетах и на телевидении или на университетских кафедрах. Нашей контрэлите пока еще трудно сформироваться. Она не имеет форм идентичности. Недовольство нынешней властью зреет, а у контрэлиты нет ни лидеров, ни идеологий, которые могли бы быть выдвинуты, ни структур, которые могли бы объединять недовольных, ни своего корпуса литературы. Пока ничего этого нет, говорить о контрэлите нельзя.

- Какая роль отводится в «Другой России» Виктору Геращенко?

- Геращенко появился год назад как фигура, вокруг которой могли бы объединиться самые разные люди. Он вполне респектабелен, поэтому вокруг него можно собрать таких людей, как Касьянов, Явлинский, Чубайс. Но с другой стороны, он достаточно независим, чтобы объединять лимоновцев, родинцев и т.д. Если бы удалось консолидировать вокруг него недовольных, он собрал бы 10-15% голосов на президентских выборах, что стало бы ощутимой заявкой.

Вокруг Геращенко могло бы собраться некое ядро, которое было бы способно выдвинуть общую идею для оппозиции - идею конкуренции во власти. Но для этого нам необходим слой людей, который ощущает себя элитой и руководствуется национальными интересами. Однако неужели Явлинский или Касьянов обеспокоены ими? Отнюдь нет. Поэтому они никогда не договорятся. А значит, Геращенко не может стать объединяющей фигурой. Отсюда появляются другие претенденты на президентское кресло типа Владимира Буковского. Налицо отчаянные попытки отдельных людей найти консолидирующую фигуру. Но из этого ничего не получится. Никакого политического будущего у «Другой России» я не вижу.

- Какую роль вы отводите политически активной молодежи в процессе элитогенеза?

- Из существующих молодежных организаций могут вырастать вполне приличные люди, которые через каких-то 15 лет сумеют сформировать контрэлиты. И не важно, где они сейчас, в «Яблоке» или в «Молодой Гвардии». Даже «Наши» могут вырастить вполне приличных молодых людей, которые разочаруются и примкнут к оппозиции. Ведь не надо забывать, что большая часть диссидентов – это те, кто вышли из комсомольской среды. Они исповедовали коммунистические идеалы.

- Чего в конечном счете не хватает современной политической элите? Какими качествами она должна обладать?

- Первое – она должна иметь высокие волевые качества. Второе - идеализм и идеологическое мышление. Ведь что такое политик? Это человек, который что-то делает во имя страны. Западные политики, например, ориентированы на самоутверждение. Они преследуют национальные интересы в силу того, что это продвигает их в структуры власти, где они могут состояться. Известно, что любой конгрессмен становится миллионером, не важно, из какого он класса. То есть люди преуспевают. В России, поскольку чиновники очень продажны и коррумпированы, такие люди очень быстро сходят со сцены, потому что соскальзывают на путь немедленного обогащения. Поэтому в России политик должен иметь гораздо большую долю идеализма. Он должен поставить перед собой задачу служения. Наконец, третье - политику нужны выдающиеся интеллектуальные качества, поскольку задачи, которые сегодня стоят перед страной, чрезвычайно сложные.

Разумеется, настоящему представителю элиты нужны и другие качества. Например, человек должен уметь нравиться и находить общий язык с людьми, хотя не обязан быть харизматиком. Он должен быть носителем некой идеи, человеком, с которым соглашаются, он должен уметь согласовывать интересы других людей. Должен быть мастером компромисса. И здесь возникает противоречие между качествами напористости и дипломатичности. В общем, как мы видим, существует очень сложный набор качеств, которыми должен обладать политик.

Не все, но многие из характеристик, которые я называл, есть у Путина. Именно поэтому он такой успешный политический деятель. Когда я познакомился с ним в 1990 году, это был первый человек в России, с которым мне захотелось работать. Потом я в нем разочаровался, но сейчас это значение не имеет. Таких людей, как Путин, нам бы побольше. Хотя он и не является той фигурой, которая могла бы стать подлинным лидером. Путину не хватает образованности, креативности, того самого интеллектуального потенциала, который так необходим сегодня лидерам. Он действует в сложившейся парадигме, находя в ней какие-то решения. Да, он волевой, при этом терпелив и умеет быть дипломатом. Он приятен внешне и нравится людям.

То есть у него много качеств, которые являются достоинствами с точки зрения политики. Но проблема в том, что Путин в политику не стремился. Он к ней не готовился, не имеет соответствующего образования и в конечном итоге нужного интеллектуального потенциала. И все равно то, что сделал Путин, на мой взгляд, это практически чудо. Это максимум того, что он мог сделать со страной.
А дальше… Дальше начинается деградация. Потому что за восемь лет своей власти он не сумел сформировать вокруг себя элиту. Он не смог собрать команду, а это главная задача политика. То есть дальше будет только хуже. Наша система устроена таким образом, что старые качественные кадры из элиты вымываются, а новые не приходят. Они замещаются представителями корпораций, идет рекрутинг за счет послушных, а не за счет ярких. И в этом смысле через четыре года ситуация в России будет хуже, чем сейчас.

Потому Путин и должен уйти. Для меня это несомненный факт. Главная проблема заключается в том, что за годы советской власти была практически полностью уничтожена настоящая политическая элита. Чтобы восстановить ее, нужны десятилетия, а у нас этого времени, к сожалению, нет. Российская интеллигенция, чиновничество формировались столетиями, и при этом людьми, которые чувствовали ответственность перед государством. Царская семья передавала страну от отца к сыну, страна была ее собственностью, а значит, к ней относились не как к временному явлению. Нынешнее же чиновничество приходит на время, поэтому стремится лишь к одному - как можно больше урвать.

Беседовал Георгий Ковалев
02.07.2007

Статья опубликована на сайте Политком.Ру
Постоянный URL статьи http://www.politcom.ru/article.php?id=4786

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Игрунов В., Россия должна быть вполне удовлетворена исходом референдума

• Демократия.Ру: Романов И., Сергеев М., Илларионова мучают предчувствия

• Демократия.Ру: Георгий Сатаров: «Какой должна быть элита? Она просто должна быть»

• Демократия.Ру: Александр Кынев: «эрозия «партии власти» началась»

• Демократия.Ру: Солженицын видит в России революционную ситуацию

• Демократия.Ру: Шевцова Л., Тотальная логика гибридной системы

• Демократия.Ру: Завтра без него

• Демократия.Ру: Трифонов Е., Операция отсечения

• Демократия.Ру: Бунин И., Российская партийная система за год до начала избирательной кампании