Преемственность навсегда — уроки Узбекистана

Там где начинается «преемственность власти» — заканчиваются свобода и демократия.

Свободные, честные и открытые выборы служат одним из самых важных слагаемых понятия «демократия». В современном мире к выборам прибегают многие государства, но далеко не все они действительно стремятся использовать этот демократический институт по прямому назначению. Существует множество примеров, когда выборы лишь маскируют иную политическую практику, имитируя процесс осуществления народовластия. В целом ряде государств, получивших независимость при распаде СССР, сохраняется (или возрождается) советская практика выборов, подменяющая открытую политическую борьбу «играми в демократию».

Фиксация в конституции и законодательстве норм о проведении выборов нельзя признать критерием отнесения таких стран к лагерю демократии. Наличие правовых норм о выборах — лишь обязательная предпосылка демократического правления. Однако главное все же состоит в том, чтобы демократические процедуры исполнялись на практике. А вот этого, как показывает опыт целого ряда постсоветских стран как раз и не происходит.

Выборы, будь то парламентские, президентские или даже муниципальные —всегда борьба, столкновение разных позиций, открытый конфликт интересов участвующих в них акторов политического процесса. Общество и государство ставит определенные рамки для цивилизованного решения этого конфликта, создает правила проведения выборов, в том числе и вводит необходимые ограничения на свободу действий участников избирательного марафона. Но в демократическом обществе рамки вводятся исключительно ради повышения качества соревновательного процесса, то есть для того, чтобы воля избирателя выявлялась наиболее полно и не подвергалась искажению и деформациям со стороны кого бы то ни было.

В тех случаях, когда имеет место имитация демократии, заинтересованные в определенном исходе выборов субъекты также стремятся к введению ряда ограничений. Однако перед авторитарными режимами, имитирующими демократические процедуры, стоит совсем иная цель — направить выборы в строго определенное русло, предрешить их исход, создать ситуацию, при которой победа определенной силы была бы неизбежной и не зависела бы напрямую от предпочтений избирателей.

Если к этой проблематике применять спортивную терминологию, то можно сказать, что выборы всегда предполагают игру по установленным правилам. Только сами правила должны, как минимум, во-первых, строго исполняться всеми участниками спортивных состязаний. Во-вторых, контроль за их выполнением обязательно должен быть возложен на объективного и неангажированного судью. Наконец, в-третьих, непреложной аксиомой для всех задействованных в избирательном процессе должна быть простая истина — в любом соревновании могут быть победители и проигравшие. А поскольку на кону в случае с выборами стоит власть, то проигравшие выборы эту самую власть обязаны будут передать победителям.

Последняя аксиома как раз и не устраивает ряд правителей на постсоветском пространстве. Многим из них власть рассматривается как ценность, которую, заполучив один раз, можно и не отдавать другим. В частности, такое понимание свойственно политической практике большинства стран Центральной Азии: демократическая сущность выборов выхолащивается, голосование превращаются в красочный спектакль. Отличия могут проявляться только в режиссуре и игре актёров. Политический процесс, частью которого и выступают избирательные кампании, на поверку представляет собой лицедейство.

Поскольку, власть – это тот приз, за который формально борются на выборах, то в регионе Центральной Азии неизбежно особую важность должны иметь именно президентские выборы. Ведь именно главы государств Центральной Азии обладают огромным перечнем полномочий и реально именно от них, а вовсе не от депутатов парламентов зависит ход событий.

Пример Узбекистана в этом смысле более чем показателен для региона. В этой республике существует одна из самых жестких в Центральной Азии президентских систем. Достаточно привести следующий факт: Узбекистан — единственная страна региона, где, несмотря на заявленное следование принципу разделения властей, президент не может быть отстранен от своей должности ни за какие действия на своём посту. То есть процедура импичмента не предусмотрена вовсе. Вероятно, те, кто сочинял в свое время конституцию Узбекистана, сочли, что президент всегда и во всем непогрешим. Такой подход для страны, где традиционной религией выступает ислам, попахивает святотатством: ведь непогрешимым может быть только Всевышний.

Узбекистан интересен и в другом отношении: именно здесь пост президента был учрежден раньше, чем в других частях СССР — ещё 24 марта 1990 г. Тогда прежние каркасы власти, поддерживаемые коммунистической доктриной, уже были изъедены коррозией. «Демократические ветры перемен», затеянные в Москве Михаилом Горбачевым, у узбекских властей вызывали не просто непонимание и настороженность, но и плохо скрываемую неприязнь. Ведь Перестройка именно в Узбекистане раньше, чем в других союзных республиках, прошлась по ранее заповедному сектору – властной номенклатуре. Москва выбрала Узбекистан в качестве первого полигона борьбы с коррупцией, и следственные группы Гдляна и Иванова развязали в этой республике откровенный следственный террор против как тогда говорили «узбекской хлопковой мафии».

Республиканская элита Узбекистана нуждалась в оформлении новой системы, гарантирующей ей сохранение порядка и спокойствия в гораздо большей степени, чем их соседи. Введение поста президента как раз и оказалась такой палочкой-выручалочкой. Статус главы государства был учрежден таким образом, чтобы ни у кого не было бы сомнений в том, что президент выполняет не какие-то представительские функции, но обладает властью – то есть является реальным хозяином страны. Напомню, что все это происходило в тот период, когда хозяином республики в рамках советской традиции выступал первый секретарь республиканской компартии, каковым на тот момент был Ислам Абдуганиевич Каримов. И под его руководством его прежний статус был трансформирован в новый – президентский.

Конечно, новизна учреждаемого поста президента вынудила республиканские власти ввести в законодательство ряд традиционных для других стран положений. В частности был ограничен период, в течение которого одно лицо могло занимать пост главы государства. Первоначально президент Узбекистана должен был избираться на пять лет. Законодательно был регламентирован также вопрос о возможности одного и того же лица неоднократно занимать должность президента.

В истинно демократических странах исходят из того, что президенты не «небожители», а люди со всеми вполне земными пристрастиями. То есть законодатель, остающийся на позициях необходимости конструирования реальной демократии, должен был позаботиться о том, чтобы любой потенциальный глава государства не имел мозможности злоупотреблять властью — для этого, в частности, устанавливаются ограничения по срокам президентских полномочий. В Ташкенте формально пошли по этому пути: изначально частью первой статьи 90 Конституции Узбекистана было установлено, что одно и то же лицо не может быть избрано более двух сроков подряд. И если бы в республике действительно придерживались демократического понимания сути данных ограничений, то Каримов уже давно обязан был бы освободить пост президента. Однако реальная практика свидетельствует об обратном.

Каримов, как и Нурсултан Назарбаев, сделал так, чтобы одновременно с учреждением поста президента в республике именно он был избран в этом качестве. То есть пост главы государства создавался под конкретную личность, а вовсе не в качестве «приза» победителю на свободных и конкурентных выборах. Как и в Казахстане, первые президентские выборы в Узбекистане были не всенародными, не конкурентными и не свободными в том смысле, что они были проведены фактически без проведения полноценных избирательных кампаний.

24 марта 1990 г. на первой сессии Верховного Совета Узбекской ССР 12-го созыва руководитель узбекских коммунистов Ислам Каримов был избран президентом на безальтернативной основе: в бюллетенях, розданных депутатам значилась только его фамилия. Т.е. выбор народных избранников был ограничен возможностью голосовать только «за» или «против» единственной кандидатуры. Весьма любопытно, что даже в таких условиях нашлись восемь «строптивцев», которые отважились проголосовать против кандидатуры Ислама Каримова. Это «досадное недоразумение» потом скорректируют: сегодня в Узбекистане даже в школьных учебниках можно прочитать, что 24 марта 1990 г. за Каримова проголосовали все 100% депутатов. Воистину, одеяние «небожителя» не должно иметь ни малейшего пятнышка.

Прошло всего полтора года, и в Узбекистане опять состоялись президентские выборы. Хотя формально срок полномочий Каримова к тому времени ещё не истёк, необходимость нового голосования была вызвана «изменившимися внешними обстоятельствами». Советский Союз прекратил существование, и Каримов хотел доказать окружающим, что его власть более не базируется на старой советской легитимности. На сей раз выборы были всеобщими. К ним даже допустили вполне реального конкурента – лидера Демократической партии «Эрк» («Свобода»), известного в республике литератора Мухаммада Солиха. Партия «Эрк» в тот период представляла легальную оппозицию, хотя за её демократическим названием скрывалась не всегда приглядная политическая практика. В частности эта структура была причастна к шумным акциям, имевшим откровенно националистическую окраску, что никак не вязалось с имиджем демократов.

После распада СССР в Узбекистане, можно сказать, был период кратковременного ослабления позиций властей. В среде государственной бюрократии наблюдалась некоторая растерянность и потеря ориентиров. Солиха допустили к участию в избирательном марафоне, но власть, разумеется, никто отдавать ему не собирался. Сегодня, вспоминая те дни, узбекская оппозиция утверждает, что Солиху чинили всевозможные препятствия в проведении избирательной кампании. В итоге при голосовании 29 декабря 1991 г. победу вторично одержал Каримов, набравший по данным ЦИКа 86% голосов. За Солиха же проголосовали 12,6% избирателей (узбекская оппозиция утверждает, что на самом деле за ее кандидата было подано не менее 30% голосов). Забегая вперед, скажем, что впоследствии Солиха обвинят в причастности к попытке совершения государственного переворота в Узбекистане в 1999 г., в причастности к террористическим актам в Ташкенте, и на заочном судебном процессе вынесут суровый приговор — сам Солих до сих пор проживает в эмиграции.

Казалось бы, что после этих выборов ситуация утрясется, и нормы законодательства будут наконец исполняться без каких-либо изъятий. Но не тут то было. В 1995 г. Каримов в Узбекистане и Назарбаев в Казахстане посчитали, что им невыгодно идти на очередные выборы. Причины этого у двух лидеров были не во всем одинаковы. Но было и сходство: середина 1990-х гг. памятна всем как наиболее тяжелый период резкого падения социально-экономических показателей, падения уровня жизни населения. «Зачем же в таких условиях, когда у оппозиции есть явные козыри на руках, ставить свою власть под угрозу? Лучше мы подправим правила игры», — вероятно, так мыслили обитатели президентских апартаментов. Вместо выборов граждан пригласили высказаться на референдумах за продление президентских полномочий ещё на один пятилетний срок — до 2000 г. В Узбекистане за такое явно конъюнктурное решение на референдуме покорно высказались 99,6% избирателей, против проголосовало всего 0,4%. Тем самым уже тогда Каримов проигнорировал норму об ограничении сроков пребывания одного лица на посту главы государства.

Не стало это препятствием, и когда подошёл срок очередных выборов. Авторитарная власть сама предпочитает творить правила игры. Стремление обеспечить сохранение конкретной фигуры на вершине пирамиды власти привело к тому, что на этот раз были изменены лишь отдельные элементы сценария спектакля под названием «демократические выборы». Одного из представителей науки Узбекистана — директора Института философии и права Абдулхафиза Джалалова всеми правдами и неправдами «уговорили» выставить свою кандидатуру на пост президента ради соблюдения альтернативности выборов. Действительно Джалалов был лидером Народно-демократической партии Узбекистана. Но этот факт ещё ни о чем не говорил: все легально существовавшие в тот период политические партии республики реально выполняли лишь функции статистов, призванных «расцветить» авторитарную систему президентского правления. Джалалов, надо сказать, оказался никудышным актёром: на выходе из избирательного участка 9 января он признался журналистам, что сам голосовал за своего политического конкурента — Ислама Каримова. В спортивных состязаниях это именуют «купленными матчами».

Ясно, что подобная практика не могла не привести к очередной единственно возможной победе: Каримов получил 95,67% голосов, а Джалалов — 4,33%. Однако и результаты выборов 200 г. были позднее подкорректированы: 27 января 2002 г. в Узбекистане состоялся ещё один референдум, по итогам которого срок президентских полномочий был увеличен до семи лет. За это решение проголосовало 91,78% избирателей. Против — 8,22%. Формально вопрос, вынесенный на референдум, не был привязан конкретно к полномочиям действующего президента Узбекистана, но затем, на основе результатов голосования, в законодательство республики были введены изменения, касавшиеся срока полномочий Ислама Каримова. Причём проделано это было не совсем качественно: в тексте Конституции появились разночтения, когда нормы одной статьи стали противоречить положениям другой. В итоге Каримов и по сей день остаётся президентом, хотя вроде бы его семилетний срок полномочий должен был закончиться еще в январе 2007 г.

23 декабря должны состояться новые выборы президента Узбекистана. Вот только будет ли на них избран новый глава государства? Пока всё свидетельствует о том, что власти Узбекистана в очередной раз подверстают правила под себя. Ведь прошло же это в Казахстане. Каримов вряд ли согласиться с тем, чтобы уйти на покой и смотреть, как его давний соперник по лидерству в регионе — Назарбаев продолжает красоваться в лучах софитов. Да и отдавать власть в чужие руки для нынешнего главы Узбекистана опасно. На Востоке при авторитарном правлении правитель не может доверять никому: даже от своей ближайшей родни можно ожидать удара в спину. Поэтому правители здесь предпочитают умирать на своем посту — в конце концов, почившего президента Туркменистана хоть похоронили с почестями.

На кого, в самом деле, может положиться Каримов? Ведь в Узбекистане при авторитарном правлении нет условий для роста настоящих публичных политиков. Власть вытоптала политическую поляну. Те же социологические опросы показывают, что кроме президента, граждане Узбекистана фактически мало знают еще кого-то из персоналий, кто мог бы «играть в высшей лиге». Версия же о том, что Каримов рассчитывает сделать своим преемником дочь Гульнару, выглядит малоубедительно. Возможно, Каримов и вынашивает такие планы, но они будут осуществлены — не вяжется образ Гульнары с ролью «хозяйки» Узбекистана. К тому же на Востоке получить власть из рук своего предшественника, ещё ничего не значит – нужно суметь её удержать.

Поэтому, скорее всего, Каримов примет решение ещё раз баллотироваться на пост главы государства, а сами выборы, конечно, постараются провести более тщательно, чем в 2000 г. По крайней мере, конкурентов ему подберут менее болтливых, чем Джалалов. Что же касается понимания выборов как института демократии, то оно уже давно унесено ветром Кызылкумов.

Аждар Куртов,
эксперт Российского института стратегических исследований
02.10.2007

Статья опубликована на сайте Прогноз.Ру
Постоянный URL статьи http://www.prognosis.ru/news/rdemo/2007/10/2/kurtov.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Барахова А., Всем спасибо, все спокойны

• Демократия.Ру: Никто не сменен, ничто не сменимо

• Демократия.Ру: Кынев А., Все ли дело в сроке?

• Демократия.Ру: Латынина Ю., Логика власти

• Демократия.Ру: Прибыловский В., Суверенная олигархия терсермундистского типа

• Демократия.Ру: Дабагян Э., «Дедасо» – технология преемственности

• Демократия.Ру: Новопрудский С., Просроченная власть

• Демократия.Ру: Ворожейкина Т., Ускользающий выбор

• Демократия.Ру: Кынев А., Оранжевые революции как аллергия на суррогат демократии