Где тот лес?

Одна моя знакомая, будучи студенткой филологического факультета МГУ, в поисках фольклора всеми правдами и неправдами попала в затерянный в тайге скит староверов. Ее там обласкали, накормили, прочитали молитвы, которые она усердно записывала, как устное народное творчество. Помолились с нею перед черными иконами. Спать уложили. Наутро показали, как живут, как хлеб сеют-жнут, как картошку, горох собирают, как грибы и ягоды запасают.

Пробыла она там несколько недель, записей хватило и на диплом, и на диссертацию. Назавтра уходить ей к условленному месту, где обещал ждать летчик с самолетом. А вечером видит она на своей постели расстеленное дивной красоты кумачовое платье. И понимает она, что сосватали ее за того красавца парня, что на нее исподлобья поглядывал. И бежит девица ночью прочь, страшась свадьбы больше, чем тайги и диких зверей.

Уж на что частое было советское решето, но и ему в конце концов наскучило просеивать тех, кто не хотел быть в общаке. Теперь у нас везде конституционный порядок. В лес или пещеру уйти нельзя без страхового полиса, регистрации и ежегодного отчета о доходах. И вот я подумала: а как те староверы? Не превратили ли и их края в заповедники? И куда теперь деваться человеку? Где тот лес, где тебя не добьет егерь?
Она окончила университет. Через год к ней пришел посыльный от тех староверов. Как он ее нашел - загадка. Передал, что обиды на нее не держат. И что в любой день она может вернуться. Жених ждет.

Она вскоре вышла замуж за однокурсника. Родила сына. Развелись.

Прошло время. Прошли метания. И она приняла постриг. Взяли ее в монастырь с сыном - в советское время редчайший случай, только по особому благословению и особой протекции возможный. В разговорах с нами, мирскими, она вспоминала то красное платье и ту так и не случившуюся жизнь. Там, как ей казалось, она жила бы правильной и осмысленной жизнью. А здесь, в постриге, в монашестве, она жила посреди большого города - как в аду.

Потом я ее потеряла.

Вспомнила ее, когда милиционеры застрелили мужика, ушедшего в костромские леса от своей незаладившейся жизни. Он, конечно, не старовер, не молитвенник. Но ни в советском зле, ни в постсоветском разбое не участвовал. Самоустранился. В отличие от городских «внутренних эмигрантов», не пил, не пел и стихов похабных не писал.

Жил в глухом лесу, сложил пятистенок, стрелял белок, обменивал шкурки на соль и порох. Точно так, как староверы.

И вот в одно прекрасное утро лес перестал быть Божьим. Он стал государственным заповедником. Там стали рыскать егеря. Жить в заповеднике теперь стало нельзя. А все, что там построено не большими начальниками, стало называться самостроем и подлежало уничтожению.

Егеря вместе с милиционерами начали охоту на этого мужика. Загнали его, как зверя, и добили. Без всякого суда и следствия. Уходя от погони, мужик спалил дом - точь-в-точь как русские сожгли Москву, чтобы врагу не досталась. И отстреливался, покуда жив был.

Раньше бежали на Дон, Кавказ, на Волгу, в леса. Уж на что частое было советское решето, но и ему в конце концов наскучило просеивать тех, кто не хотел быть в общаке.

Теперь у нас везде конституционный порядок. В лес или пещеру уйти нельзя без страхового полиса, регистрации и ежегодного отчета о доходах.

И вот я подумала: а как те староверы? Не превратили ли и их края в заповедники? И куда теперь деваться человеку? Где тот лес, где тебя не добьет егерь? Где тот скит, где все простили и ждут?

Надежда Кеворкова
31.03.2008

Статья опубликована на сайте GZT.Ru
Постоянный URL статьи http://www.gzt.ru/society/2008/03/31/060006.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Крик души

• Демократия.Ру: Новопрудский С., Великий поворот не туда

• Демократия.Ру: Бовт Г., Нищета философии «оттепели»

• Демократия.Ру: Поляков Ю., Россия в откате

• Демократия.Ру: Бовт Г., «Зебра» русской жизни

• Демократия.Ру: Новопрудский С., Пытка Россией

• Демократия.Ру: Бовт Г., Усталость побеждает...