Что было в Рязани: сахар или гексоген?

Расследование «Новой газеты» ставит под сомнение версию «учебной тревоги»
В тот вечер, 23 сентября, Алексей Картофельников, один из жильцов дома по улице Новоселов, заметил возле своего подъезда подозрительные «Жигули» с номерами, заклеенными бумагой. Несколько мужчин перегружали из легковушки в подвал дома какие-то мешки. Вызванный Картофельниковым наряд милиции обнаружил в подвале мешки и прикрепленный к ним часовой механизм.

Жильцы были эвакуированы, а взрывное устройство обезврежено саперами инженерно-технического отделения милиции общественной безопасности Рязани. Экспресс-анализ, проведенный с помощью газового анализатора специалистами-взрывотехниками Рязанского УВД, показал наличие в обнаруженном веществе паров гексагена. Найденная взрывчатка была немедленно отправлена в Москву, а местное руководство ФСБ отрапортовало об успешном предотвращении трагедии.

Радость сотрудников ФСБ Рязани по поводу победы над терроризмом продолжалась недолго. Через два дня руководство ФСБ России заявило, что на самом деле в Рязани проводились организованные этой спецслужбой учения по проверке боеготовности местных силовых структур и бдительности граждан. Мешки, обнаруженные в доме по улице Новоселов, оказывается, содержали обычный сахар-рафинад, а показания приборов, зафиксировавших пары гексагена, — не более чем ошибка экспертов. В некоторых комментариях руководство ФСБ упоминало о недостаточной квалификации рязанских саперов и ненадлежащем уходе за приборами.

По результатам учений подготовка рязанских спецслужб к предотвращению терактов была оценена как восьмидесятипроцентная, а наиболее отличившиеся участники награждены денежными премиями и ценными подарками.

Всё?

Приказ — молчать?

Сегодня провинциальная Рязань по количеству иностранных журналистов на душу населения скоро сравняется с Москвой. Номера «люкс» местных гостиниц занимают корреспонденты «Балтимор сан» и «Лос-Анжелес таймс», а репортеры «Индепендент» и «Фигаро» в компании со съемочной бригадой CBS осаждают местную милицию и ФСБ.

Спецслужбы Рязани держат глухую оборону. Сотрудники ФСБ вздрагивают от слова «интервью». Распоряжением из Москвы всякие контакты с прессой запрещены. Пресс-служба УФСБ Рязанской области получила указания не комментировать события прошлой осени. Более того, подобное же распоряжение получили рязанские милиционеры и сотрудники МЧС. Распоряжение выполняется — на все журналистские запросы глава пресс-службы ФСБ Рязани Юрий Блудов отвечает категорично: «Без комментариев».

Тогда труд откомментировать возьмем на себя мы. Потому что как-то уж слишком не складываются имеющиеся в наличии факты в оптимистичную официальную картину.

Учения?

Итак. 23 сентября в Рязани были проведены учения. Тогда почему же в таком замешательстве было центральное руководство ФСБ? Напомним, только через два дня была высказана официальная версия.

Далее. Ни одни учения в нашей стране (разве что первые ядерные испытания) никогда не были окружены такой завесой секретности. И тем не менее вся информация по проводившимся учениям закрыта, даже та, которую закрывать бессмысленно.

Например, материалы уголовного дела, возбужденного местными чекистами по факту обнаружения взрывчатых веществ.

Просто так открыть дело следователь УФСБ Рязани не мог. Для этого нужны веские основания — например, результаты экспертизы. Для закрытия дела тоже нужны веские основания. Московское руководство ФСБ заявило, что дело закрыто, представители Рязанского УФСБ подтверждать это отказались.

Но основной вопрос, как представляется, скрыт не в юридических тонкостях, а в данных экспертизы: сахар или гексаген?

На самом деле вероятен третий вариант: и сахар, и гексаген, поскольку продукт питания в этом случае играет роль необходимой добавки (флегматизатор) для изготовления взрывчатки. Так было и в Москве.

Что было в мешках?

Как известно, во время их обнаружения газовый анализатор специалистов-взрывников Рязанского УВД показал наличие паров гексагена. Начальник инженерно-технического отделения отдела милиции общественной безопасности Юрий Ткаченко, лично производивший обезвреживание, в исправности прибора полностью уверен. А доказательств того, что в мешках содержался сахар, опубликовано не было.

Могла ли произойти ошибка? Да. В нескольких случаях. Устаревшая техника и методика. Но отделение специалистов-взрывотехников — подразделение уникальное не только для Рязани, но и для всех близлежащих областей. Такого нет ни в УФСБ, ни в МЧС. Мало того что здесь работают исключительно саперы-профессионалы (тринадцать человек), накопившие огромный опыт работы. Кроме того, все они не раз проходили курсы повышения квалификации на базе НТЦ «Взрывиспытание» в Москве, а каждые два года сдавали экзамены.

О технике. Техника в Рязани, как ни странно, — мирового уровня. Один только газовый анализатор для обнаружения паров взрывчатых веществ (тот самый) стоит около 20 тысяч долларов. В своих людях начальник инженерно-технического отделения милиции общественной безопасности Рязани Юрий Ткаченко уверен. Уверен он и в технике. Иначе просто и быть не может — от исправности приборов зависит их жизнь.

Ошибка могла произойти в том случае, если за техникой был ненадлежащий уход и газовый анализатор «сохранил» следы прежнего исследования.

Газовый анализатор — не клизма, его не промывают, а для профилактики осуществляют комплекс плановых мероприятий. Поэтому «следы» остаться ну никак не могли. Не могли еще и потому, что никто из местных спецов уже и не помнит, когда в последний раз (кроме 23 сентября) они исследовали пары гексагена. Это — редкий случай в практике любой лаборатории.

Далее. Почему учения так и не были доведены до конца? Почему рязанским специалистам не дали возможности провести полное исследование содержимого мешков, а груз был срочно отправлен в Москву сотрудниками центрального аппарата ФСБ? Отправлен, удивительное дело, в Экспертно-криминалистический центр МВД. Зачем, если и так было ясно, что в Рязани нашли залежи сахара? Пытались успеть к утреннему чаепитию? Или все-таки не были уверены?

Экспертиза взрывчатых веществ — дело сложное. Чтобы написать комплексное заключение, необходимо провести минимум пять тестов, а это — время. Но еще до окончания исследования руководство ФСБ объявило, что найденное вещество — безобидный сахар с добавлением гексагена «для запаха». Проверить результаты экспертизы невозможно — работа московских криминалистов засекречена. Наш вывод: рязанцы не ошиблись. Техника и люди сработали профессионально. В «учебных» мешках был гексаген.

Зачем боевой взрыватель?

Второй «вещдок» — взрыватель. По свидетельству обезвредивших найденный заряд специалистов, прикрепленный к мешкам детонатор муляжом не являлся и был изготовлен на вполне профессиональном уровне (см. фото).

Непонятно тогда: а для чего муляж взрывного устройства снаряжать боевым взрывателем?

Еще. Если в учениях использовалась настоящая взрывчатка, то насколько это было безопасно для жителей дома? Для транспортировки по трассам, улицам в обычных «Жигулях»?

Много вопросов вызывают и выбор места для учений, и форма их проведения. Свидетельствует прапорщик милиции Андрей Чернышев, первым вошедший в заминированный подвал:

— Около десяти поступил сигнал от дежурного: в доме на улице Новоселов, 14/16, видели выходящих из подвала подозрительных людей. Возле дома нас встретила девушка, которая и рассказала о человеке, вышедшем из подвала и уехавшем на машине с заклеенными номерами.

Одного милиционера я оставил у подъезда, а с другим спустился в подвал. Подвал в этом доме глубокий и полностью залит водой. Единственное сухое место — маленький закуточек, такой каменный чулан. Посветили фонариком — а там несколько мешков из-под сахара, сложенных штабелем. Верхний мешок надрезан, и виднеется какое-то электронное устройство: провода, обмотанные изолентой, часы... Конечно, с нами сразу шок небольшой был. Выбежали из подвала, я остался охранять вход, а ребята пошли жителей эвакуировать.

Минут через пятнадцать подошло подкрепление, приехало начальство из УВД. Мешки со взрывчаткой доставали сотрудники МЧС в присутствии представителей ФСБ. Конечно, после того как наши взрывотехники их обезвредили.

Никто не сомневался, что ситуация была боевая. У меня до сих пор сохранилась уверенность, что это были не учения. И выбор дома для теракта характерен: он на виду и место людное.

Почему именно дом 14/16?

К первому этажу дома 14/16 по улице Новоселов пристроен круглосуточный магазин, торгующий продуктами питания. По меньшей мере странно рассчитывать, что жильцы заподозрят в терроризме людей, разгружающих мешки из-под сахара вблизи люка склада круглосуточного гастронома. К тому же поблизости есть несколько жилых домов, по всем показателям более подходящих для проведения учений. Да и окраина — не центр города.

Зато для теракта дом по улице Новоселов подходит как нельзя лучше. Особенно если цель взрыва — максимальное количество жертв.

Площадь на окраине Рязани, прозванная в народе Старый круг. Улица Новоселов. На небольшой возвышенности — одноподъездная желтая башня, двенадцатиэтажка из силикатного кирпича, по проекту похожая на разрушенный ранее дом на Каширке. В случае взрыва у жильцов шансов на выживание не оставалось. Пострадали бы и посетители расположенного на первом этаже магазина. По словам одного из жильцов дома, строителя по специальности, соседний дом также взрыва бы не выдержал. Просто съехал бы по склону, словно по ледяной горке. Грунт в этом месте слабый, песчаный.

Выбор подготовленного к взрыву дома — такой же, как в столице: малопрестижная окраина, типовой дом, населенный простыми людьми — рабочими простаивающих заводов и безденежными инженерами. (Кстати, казалось бы, террористам выгоднее запугать российскую элиту. Ан нет. Престижные дома почему-то не взрывают — общественный резонанс будет не тот. Народ не испугается.) Сходны и масштабы подготовленного в Рязани взрыва: чем дальше от центра Москвы, тем больше разрушений. Манеж — минимальное количество, Гурьянова — половина дома, Каширка — дом целиком, в Волгодонске пострадал целый микрорайон. Трагедия в Рязани могла затмить все случившееся ранее.

Если что-то взорвали — теракт. Разминировали — учения

И последнее. Очень странным кажется поведение высоких чинов ФСБ. В Волгодонск такой синклит не выезжал, в Москве высокие чины с жильцами не разговаривали.

Свидетельствует жительница злополучного дома Марина Витальевна Северина:

— Приходили к нам из ФСБ — несколько человек во главе с полковником. Извинялись. Говорили, что сами ничего не знали.

Кроме извинений, чины из ФСБ просили еще об одном: уговаривали пострадавших от игр спецслужб не подавать в суд.

А Алексей Картофельников, самый бдительный жилец дома по улице Новоселов, кому, быть может, соседи обязаны своими жизнями, теперь знает:

— Если что-то взорвали — значит теракт. Если разминировали — учения...

На все вопросы жителей Рязани и журналистов просто обязано ответить руководство ФСБ и страны. Хотя бы для того, чтобы развеять сомнения. В этом прежде всего должны быть заинтересованы сами спецслужбы государства.

Защитить официальную версию могут только ее авторы. Это нетрудно — достаточно опубликовать, например, приказ о проведении учений в Рязани и внятно объяснить: чья идея, под чьим руководством проводилась операция и по какому сценарию. Назвать исполнителей — тех самых загадочных террористов, которые разгружали мешки из «Жигулей» с заклеенными номерами. Дать им возможность рассказать о своем «подвиге разведчика», пусть и спиной к телекамере. Предать гласности приказ об окончании учений и их результатах. Допустить журналистов к экспертам в Москве и Рязани, снять гриф секретности, который позволит давать интервью непосредственным участникам событий. Показать вещдоки: мешки, вещество, в них содержавшееся, и взрыватель, объяснив, что к чему.

И тогда им, быть может, поверят.

А пока мы, придерживаясь официальной версии, просим Генеральную прокуратуру объяснить: насколько такие учения законны? Особенно если выяснится, что использованная для проверки бдительности рязанцев взрывчатка была настоящей...

P.S.

Комментарий специалиста

Чтобы хоть сколько-нибудь рассеять туман вокруг «рязанских учений», мы обратились к армейскому специалисту в чине полковника с просьбой прокомментировать ситуацию. Проводятся ли учения с применением реальных взрывчатых веществ, существуют ли инструкции и постановления, которые регламентируют подобную активность?

— Мощные взрывные устройства не используют даже в учениях с боевой стрельбой. Обходятся взрыв-пакетами. Если же нужно проверить умение находить и обезвреживать взрывное устройство, к примеру, мину, используют макеты, в которых нет ни взрывателя, ни тротила.

Занятия по подрывному делу, конечно, включают реальный подрыв достаточно сильных взрывных устройств (специалисты должны уметь их уничтожать). Но не более двух-трех для обучения группы в 20—30 человек. Они имеют ясное представление о том, что взрывают. И, разумеется, проводятся такие учения локально, без посторонних. Присутствуют исключительно подготовленные люди. О вовлечении гражданского населения и речи не идет.

Все это строго регламентировано. Есть наставления по инженерному обеспечению, наставления по разминированию, соответствующие инструкции и приказы. Безусловно, для армии и спецслужб они сходные...

Павел Волошин
14.02.2000

Статья опубликована в Новой Газете
Постоянный URL статьи http://www.novayagazeta.ru/data/2000/11/01.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Новая Газета: Волошин П., Гексоген. ФСБ. Рязань