Голосование в знак протеста

Результаты региональных выборов наглядно показывают, что даже в условиях минимальной конкуренции избиратель учится находить способы выражения своего протеста, а реальная конкуренция все более переходит с регионального на муниципальный уровень.

В трех регионах из пяти, где действительно проходили относительно конкурентные выборы, Иркутской, Сахалинской областях и Забайкальском крае, «Единая Россия», хотя и осталась первой (иного никто не ждал), показала по сравнению с выборами Госдумы РФ в декабре 2007 года падение результатов на 8–10%.

И это на фоне массового нежелания участвовать в выборах многих из тех, у кого ограниченность электорального предложения давно вызывает раздражение и иронию.

При этом списки партии власти во всех регионах возглавляли губернаторы, а само голосование проходило «как всегда» и сопровождалось всеми теми милыми атрибутами, к которым мы привыкли в последнее время: плановыми показателями, спущенными администрациям различного уровня; добровольно-принудительным голосованием муниципальных служащих и работников крупных предприятий; различными стимулирующими участие в выборах розыгрышами и лотереями; голосованием на дому; кое-где откровенной незаконной агитацией и подкупом. Об особенностях подсчета голосов можно и не говорить.

Причиной падения результатов «Единой России» является как субъективный фактор (хотя в списках присутствовали губернаторы и иные руководители, но отсутствовал лично Владимир Путин), так и объективное явное ухудшение социально-экономического положения населения – в частности, продолжающийся рост цен и кризис авиаперевозок, ударивший в первую очередь по регионам Сибири и Дальнего Востока.

Совершенно очевидно, что административный ресурс уперся в невидимый потолок, получать результаты выше которого оказывается физически невозможно.

Более того, даже в условиях, когда электоральное поле зачищено и конкуренция сокращена до минимума, избиратели все чаще голосуют по принципу «от противного» – порой даже за тех, кто или вообще не вел избирательной кампании, или вел её «для галочки».

Показательно, к примеру, что на выборах мэра Хабаровска, где было зарегистрировано всего два кандидата (минимально возможное по закону количество), многолетний мэр города Александр Соколов и его спарринг-партнер, директор тесно связанного с мэрией филиала МУП «Служба заказчика» Борис Серебряков, 18% из все-таки пришедших на участки избирателей проголосовали за фактически не ведшего избирательную кампанию Бориса Серебрякова.

Даже в таком специфическом регионе, как Чеченская республика, где на выборах Госдумы РФ у «Единой России» были нереальные 99,36%, на этот раз она, по официальным данным, удостоена лишь 88,4%, а 9% присуждены «Справедливой России». Дело в том, что по закону в распределении мандатов должно участвовать не менее 2 списков, а при 99% за одну партию десятых и сотых долей за иные партии недостаточно, чтобы они получили хотя бы один мандат. То, что на роль партии № 2 в Чеченской республике избрана «Справедливая Россия», весьма показательно.

Такая же история, когда мандаты получат две партии – «Единая Россия» и «Справедливая Россия», произошла в Кузбассе. Здесь, по объявленным пока данным, у «Единой России» 84,84% (на выборах Госдумы РФ было 76,9%) и семипроцентный барьер не преодолел больше никто. Таким образом,

Кемеровская область стала единственным регионом (вместе с Башкирией – там выборы прошли 2 марта) после декабря 2007 года, где «Единая Россия» без Путина в списке получила голосов больше, чем список во главе с ним.

Но поскольку, как уже отмечено, в распределении мандатов должны участвовать не менее двух партий, то в кемеровский парламент пройдет и «Справедливая Россия» с 5,65%. В итоге по партийным спискам в регионе 17 мандатов получат единороссы и один-единственный мандат «эсеры». Этот единственный мандат эсеров в кемеровском парламенте является прекрасным отражением того символического характера политической конкуренции, которую пожелали иметь в Кузбассе, символизирует ситуацию с политической конкуренцией в стране в целом и восприятие властью даже лояльной оппозиции.

То, что у, несомненно, главной оппозиции кемеровскому губернатору, ведшей активную избирательную кампанию, – региональной организации КПРФ – якобы всего 3,38% и последнее место из четырех возможных – несомненный скандал и демонстративная пощечина Амана Тулеева своим политическим противникам. Уже не говоря об очевидной абсурдности этих данных для пролетарского Кузбасса.

Если же оставить за скобками Чечню и Кузбасс, то по всем иным регионам на фоне падения результата «Единой России», несомненно, растут КПРФ и «Справедливая Россия». Так, на Сахалине у КПРФ 23,08% вместо 14,55% в декабре 2007 года, а у «эсеров» 8,5% вместо 6%. В Забайкалье у КПРФ 13,34% вместо 8,42%, а у «эсеров» 9,32% вместо 6,7%. В Иркутской области у КПРФ 13,35% вместо 10,55%, а у «Справедливой России» 8,15% вместо 9% (здесь «эсеры» даже снизили результат).

И это на фоне того, что КПРФ в минимальной степени использовала наружную политическую рекламу и в основном работала с населением через своих активистов, а «Справедливая Россия» вела хоть и активную, но довольно бессодержательную с точки зрения идей и лозунгов кампанию (особенно в Иркутской области). Такая разница итогов КПРФ и «Справедливой России» на федеральном и региональном уровне говорит о двух вещах.

Во-первых, во многих регионах личный рейтинг региональных партийных лидеров существенно выше общего партийного и избиратели в первую очередь голосуют за конкретные личности, главным образом идет борьба репутаций, а партийные бренды лишь добавляют или снижают шансы.

Так, коммунисты Светлана Иванова на Сахалине и Сергей Левченко – несомненно, популярные в регионах политики. В Иркутской же области «эсеры» почему-то поставили первым номером списка депутата Госдумы РФ Ивана Грачева, в прошлом к региону не имевшего отношения и появившегося здесь лишь год назад на выборах Госдумы, и, как результат, даже снижение уровня поддержки партии.

Во-вторых, имеет место тот же самый феномен, о котором на региональных выборах стали говорить начиная с 2004 года. При незначительной конкуренции и нежелании голосовать за власть избиратель готов порой проголосовать и за партию, сторонником которой он не является, исходя просто из приятного названия или желая проголосовать, как уже отмечено, «от противного». Именно таким образом в свое время добивалась успеха на региональных выборах Российская партия пенсионеров, которая далеко не везде вела активные избирательные кампании.

Возникает ситуация, когда для власти партией № 2 явно становится «Справедливая Россия» (особенно это хорошо видно в Кузбассе и в Чечне), а для избирателей партией № 2 остается КПРФ.

Так, на выборах Тверской гордумы (половина депутатов гордумы избирались 12 октября по партспискам) КПРФ получила 30,22% и заняла второе место после «Единой России», у которой 49,17%. На выборах Ставропольской гордумы у КПРФ 16,32% и также второе место, у «Единой России» здесь 66,33%. «Справедливая Россия» в Ставрополе получила всего 7,08%, в Твери – 7,45%. Таким образом, в Ставрополе, где «эсеры» выиграли региональные выборы 2007 года, разгром партии фактически завершен (бывший лидер организации экс-мэр Ставрополя Дмитрий Кузьмин находится за границей). Очевидно, что при таком отношении региональной власти «эсеры» оказываются в ситуации, когда их готовы признавать партией № 2, но, как только они становятся излишне сильными, немедленно следуют ответные меры, «выравнивающее» политическое поле.

Что касается ЛДПР, то самый большой и заслуженный успех партии в Иркутской области – второе место после «Единой России» с 15,2% вместо 11,1% в декабре 2007 года. Агиткампания партии в регионе с лозунгом «Хватит терпеть!» была очень активной и профессиональной. В Забайкалье ЛДПР снизила результат по сравнению с Госдумой с 14,4% до 12%, на Сахалине процент поддержки почти не изменился – 9,9% против 10,07%. В Кемеровской области у ЛДПР всего 4,69% вместо 7,48% в декабре 2007-го, хотя список партии на региональных выборах возглавлял лично Владимир Жириновский. Впрочем, о специфичности объявленных результатов в Кузбассе уже сказано.

Что касается иных партий, то в последний раз в своей истории ликвидирующаяся АПР прошла в Заксобрание Забайкальского края с 6,85% (здесь пятипроцентный барьер, явный рост по сравнению с декабрем).

В Иркутской области 6,17% партии не хватило до семипроцентного барьера – скорее всего, явно избиратели партии были деморализованы тем фактом, что голосуют за партию, которая уже заявила о своей ликвидации.

5,44% в Иркутской области получили «зеленые», которые вели критическую кампанию по поводу назначения в руководство региона «варягов». Кампания партии в регионе была довольно креативной, однако явно не во всех частях области она была организована одинаково, а тема регионального патриотизма была в целом развита слишком осторожно. Эпатаж отдельных лозунгов оказался не достаточным для мобилизации достаточного количества электората.

В целом же результаты выборов наглядно показывают, что даже в условиях минимальной конкуренции избиратель учится находить способы для выражения своего протеста. А реальная конкуренция все более переходит с регионального на муниципальный уровень, где «Единая Россия» потерпела ряд символических поражений, в частности, на выборах мэра Нижнего Тагила.

Александр Кынев,
руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики
13.10.2008

Статья опубликована на сайте Газета.Ру
Постоянный URL статьи http://gazeta.ru/comments/2008/10/13_x_2855399.shtml

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Корня А., Пропавшие души

• Демократия.Ру: Кынев А., Итоги думских выборов и уроки избирательной кампании

• Демократия.Ру: Кынев А., Агония власти

• Демократия.Ру: Кынев А., Иллюзия выбора. Система политических партий в России и избирательные права граждан

• Демократия.Ру: Кынев А., Оранжевые революции как аллергия на суррогат демократии

• Демократия.Ру: Кынев А., Зачистка от демократии

• Демократия.Ру: Кынев А., Инкубатор для демократии или зерно распада?

• Демократия.Ру: Кынев А., Миф о "черном пиаре" или о свободе врать

• Демократия.Ру: Кынев А., Синдром технолога