Московские поддавки

Можно с уверенностью сказать – абсолютное большинство депутатов новой Московской городской думы, так же как и предыдущих, будут ставленниками нынешней московской власти.

Завершено выдвижение кандидатов в Мосгордуму по партийным спискам и округам: не позднее 18 часов 26 августа партии и кандидаты должны сдать документы (т. е. подписи) на регистрацию (без них, «по парламентской льготе», регистрируются только представители 4 партий, представленных в Госдуме – «Единой России», «Справедливой России», КПРФ и ЛДПР). А затем в течение 10 дней комиссии должны принять решения, регистрировать список партии или кандидата по округу или нет.

Партии в ассортименте

Таким образом, максимально возможный список претендентов очерчен и теперь может только сокращаться. В условиях массовых домофонов и кодовых замков, охранников и консьержек, металлических дверей и годами культивируемого недоверия к чужакам, даже тем немногим, кто смог пройти через не простое само по себе оформление выдвижения, собрать подписи крайне непросто. А забраковать необходимое для отказа в регистрации число подписей, придравшись к нечеткой закорючке или помарке, – дело техники и желания комиссии. Уже не говоря о том, что и после регистрации есть риск выбытия кандидатов: по решениям судов или через добровольное снятие своих кандидатур.

Но даже если наивно предположить, что все выдвинутые кандидаты будут зарегистрированы и дойдут до дня выборов, тот партийно-кандидатский ассортимент, который уже сложился благодаря кумулятивному действию репрессивного партийного и избирательного законодательства, не может не удручать.

Можно с уверенностью сказать – абсолютное большинство депутатов, как и ранее, будут ставленниками нынешней московской власти, а подавляющее большинство представителей т. н. оппозиции, как и ранее на городских выборах в Москве, сыграют в поддавки. Неудобные власти темы будут поднимать лишь отдельные кандидаты в округах – если им, конечно, удастся зарегистрироваться. Но дело не только в игре лояльных партий (впрочем, нелояльных власти партий в России сейчас нет: все несистемные группы такого статуса лишены и не имеют почти никакого шанса его получить) в поддавки. Даже среди лояльных политической конкуренции стало еще меньше – по причинам как общероссийским, так и внутригородским.

К примеру, на выборах Мосгордумы 2005 года в бюллетенях были списки 9 партий (если бы тогда не сняли «Родину», было бы10). И это уже после того, как 4 списка получили отказ, а один добровольно выбыл. Сейчас же партий в России всего семь, из которых «Правое дело» после внутреннего разлада список выдвигать не стало. Таким образом, если «Яблоко» и «Патриоты России» чудом соберут заветные 70 с лишним тысяч подписей, то максимум, что обнаружат москвичи в бюллетене – это шесть партий.

Что касается одномандатных округов, то в 2005 году изначально на 15 депутатских мест в Московской городской думе были выдвинуты 213 человек. Сдать документы на регистрацию удалось лишь 118. Из них были зарегистрированы 87 кандидатов (в среднем 5,8 на место, это число к дню голосования немного выросло благодаря решениям Верховного суда РФ). Сейчас же на 17 (!) округов выдвинулось всего 142 кандидата.

При этом удивительно слаб сам состав списков, в которых не просто нет фигур, сопоставимых по влиянию с действующим мэром (если не считать Владимира Жириновского, который работает на своем привычном электоральном поле и явно как реальная альтернатива мэру не рассматривается), но из которых тщательно отсеяны все, кто может московскую власть слишком раздражать.

При таком персональном составе списков, да еще и при изначальном отсутствии сравнимых с властью финансовых, организационных и медийных ресурсов, которое еще усугубляется экономическим кризисом, вряд ли кто-то из оппонентов московской власти в состоянии провести яркую кампанию, выдвинуть и донести до граждан новые идеи и лозунги, существенно изменить складывавшиеся у граждан годами в отношении тех или иных партий и лидеров стереотипы. В таких условиях их образы и программы не могут не нести инерционного характера, а голосование на выборах будет основываться не на действиях участников в ходе самой кампании, а, скорее, исходя из переосмысления избирателями отношения к давно известным партиям и городским руководителям в условиях социально-экономического кризиса.

Протестное голосование за оппонентов власти в таких условиях во многом не заслуга их самих, а лишь следствие кризиса и общего усиления недовольства населения. Если бы дееспособность оппозиции была иной, кризис давал бы шансы на куда большие перемены.

Эффект масштаба

В чем причина такой ситуации?

Несомненно, политическая ситуация в Москве во многом является производной от общих политических трендов в стране: общее сокращение партийно-политической конкуренции, репрессивное партийное и избирательное законодательство, минимизирующее возможности граждан влиять на власть с помощью имеющихся политических институтов и ставящее формально общественные структуры под фактический государственный контроль.

Однако в таком положении дел есть и московская специфика. Казалось бы, парадокс – но в самом крупном городе страны, одном из крупнейших мегаполисов мира, мы имеем одни из самых зарегулированных и наименее конкурентных выборов.

Только два региона страны – Калмыкия в 2003 году и Москва в 2005-м – избирали свои парламенты с 10% заградительным барьером. Сопоставление, которое говорит само за себя.

Нигде в стране нет таких сложностей на пути к тому, чтобы просто стать кандидатом и избраться хотя бы в один из муниципальных советов (которые в столице носят полудекоративный характер). И дело не только в поведении регистрирующей кандидатов бюрократии, но и в самой структуре власти и правилах игры. Так, соотношение числа избираемых депутатов Мосгордумы с числом населения является беспрецедентным. Даже на выборах в октябре 2009, когда количество одномандатных округов на выборах в МГД увеличено с 15 до 17, самый «маленький» округ составляет 376 тысяч избирателей – это население средней столицы российского региона, то есть избраться в депутаты по такому округу – все равно что стать мэром Курска или Белгорода. Эффект масштаба на корню давит возможности институционализации общественной активности и становится важнейшим ограничителем для оппозиции: в таком огромном округе за крайне сжатый срок избирательной кампании невозможно выиграть выборы, к примеру, за счет встреч с избирателями. Кандидат физически не в состоянии донести информацию о себе до такого числа граждан, не задействуя электронные и печатные СМИ, огромное число агитаторов, не выпуская агитпродукцию массовыми тиражами и т.д. Уже не говоря о том, что и сбор 4–5 тысяч подписей в Москве – задача нетривиальная. Проще говоря, размер избирательного округа – не что иное, как ценз на право стать депутатом. В таких огромных округах изначальное стартовое преимущество получают кандидаты, имеющие поддержку власти, так как только она имеет ничем не ограниченный доступ к населению.

И делает все, чтобы этого доступа не получил больше никто.

Общая численность Мосгордумы, неизменная с 1993 года, – 35 человек, против, к примеру, 50 в нынешнем Санкт-Петербурге, Самарской или Московской области. С точки зрения разумного соотношения численности депутатов с численностью населения в Москве, «представительность» представительного органа почти в три раза меньше, чем в Санкт-Петербурге и почти в 10 меньше численности европейских представительных органов стран с близкой к Москве численностью населения (Венгрия, Болгария, Чехия).

«Соглашение» о разделе округов

При общегородских кампаниях, которые ведут партии, эффект масштаба играет еще более существенную роль. Для того чтобы провести активную избирательную кампанию в Москве, требуются ресурсы, достаточные для десятка кампаний в других регионах.

С учетом наслоенных друг на друга федеральных и московских цензов, возникает ситуация, когда шансы добиться успеха есть только у тех, кто «свой» для власти или имеет эквивалент влияния в виде поддержки на федеральном уровне или огромных финансовых ресурсов. Во многом именно поэтому все интриги московских выборов изначально были «битвой в верхах», и именно этим процесс выдвижения и регистрации кандидатов был интересен политологам. Об изменении же настроения самих жителей города выборы Мосгордумы традиционно не говорили почти ничего.

Все эти институциональные предпосылки оторванности деятельности МГД от интересов простых москвичей дополнялись в городе как высоким личным рейтингом Юрия Лужкова, который словно гипнотизировал любую потенциальную оппозицию, так и гигантскими финансово-организационными возможностями правящего в городе конгломерата различных групп влияния – своеобразного «коллективного Лужкова».

Так, начиная с выборов МГД в 1997 году, реальной публичной конкуренции различных программ и кандидатов фактически был противопоставлен кулуарный сговор между основными игроками о разделе избирательных округов. В результате в большинстве округов «победитель» был известен заранее, а те нарушения, с помощью которых эти победы обеспечивались, замалчивались, так как все основные участники были согласны на системные нарушения при проведении избирательной кампании в обмен на «отстегнутую» городской властью пару округов. Ситуация в некоторых округах была сложной, но эти исключения подтверждали правило. В 1997 году этот раздел округов именовался «Соглашение демократического большинства» (хотя по ряду округов различными группами в окружении мэра были пролоббированы и иные кандидатуры, помимо участников Соглашения – но все его члены это «проглотили»). В 2001-м вновь доминировал «список Лужкова», тогда из «единого списка «Союза четырех» («Единство», «Отечество», СПС, «Яблоко»).

Приученная к всевластию и безнаказанности «соглашениями» о разделе округов 1997 и 2001 годов, московская власть в 2005 уже ни с кем ничем делиться не собиралась и, используя уверенное большинство депутатов, вступивших в «Единую Россию», приняла такой Избирательный кодекс, который гарантировал ей нужный результат, а все округа теперь были предназначены единственной партии. Тем не менее на выборах МГД 2005 года фактически никто из оппонентов партии так и не посмел выступить лично против Лужкова и его окружения, рассуждая что, дескать, «мэр хороший, но «Единая Россия» – плохая». В условиях, когда Лужков лично возглавлял список «Единой России» и представители партии заявляли, что голосование за нее – это голосование за его сохранение на посту мэра Москвы, подобная агитация не могла иметь успеха. А при том что все оппоненты «Единой России» хвалили Лужкова, протестному электорату идти на выборы вообще не имело смысла. Таким образом, заведомо не имеющая никаких шансов даже на часть административного ресурса, оппозиция сама загоняла в себя угол. В этой ситуации единственной по-настоящему интересной оказалась скандально-эпатажная кампания «Родины» (впрочем, излишне националистическая, на чем она в итоге и погорела).

Город индивидуалистов

Городской избиратель хорошо понимает специфический характер деятельности и выборов МГД, воспринимая их как элитные игры, далекие от его интересов. Доказательство тому – традиционное игнорирование москвичами городских выборов. Явка избирателей Москвы на выборы депутатов МГД, а тем более депутатов муниципальных собраний всегда значительно ниже, чем участие москвичей в федеральных выборах. Во времена существования порога явки он обычно преодолевался лишь на несколько процентов. Так, на выборах депутатов МГД 14 декабря 1997 года явка в среднем по Москве составила 31,1%, в декабре 2001 года – 30,47%, в 2005 году– 34,8%.

Эта особенность московских выборов – низкая явка – тоже стала дополнительным оружием власти в борьбе за контроль над городом.

В Москве быстро поняли, что низкой явкой на местных выборах можно активно пользоваться – надо лишь организовать голосование подконтрольных избирателей: муниципальных служащих, работников ДЕЗов, старших по домам и подъездам, опекаемых управами представителей общественных организаций – инвалидов, ветеранов, консервативно настроенных по определению и т.д.

Традиционная «социальная» реклама, которая призвана объяснить жителям, что МГД что-то решает, традиционно ни на что влияет и никого не убеждает: все знают, что все в Москве решает мэр и лояльное большинство в городской Думе нужно именно для того, чтобы МГД ничему не мешала. Попытка найти хоть один значимый повод, по которому МГД хоть когда-то не согласилась с исполнительной властью города, безнадежна. При том что проблем в столице достаточно, и многими действиями власти население стабильно недовольно, оно просто не имеет каналов для выражения недовольства.

Все ли дело в особенностях московских институтов власти? Несомненно, их роль огромна, но дело не только в них. Система власти усугубляет последствия социокультурных особенностей города, но не порождает их.

Специфика современной Москвы в том, что даже недовольство значительной части населения целым рядом проблем ни к каким массовым акциям протеста не ведет (локальные протесты во дворах по частным поводам или акции «несогласных» назвать массовыми язык не поворачивается). Город чиновников – больших, средних и совсем маленьких клерков – привык к тому, что каждый сам за себя.

Имперский характер освоения территории страны и сверхвысокая концентрация всех ресурсов и возможностей в одном центре вызвали массовый приток людей в столицу. Его неизбежным следствием является то, что многие граждане не имеют исторических корней и неформальных личных связей на территории своего нового проживания, не знают и не хотят знать даже соседей по лестничной клетке. Возникает ситуация атомизированного массового сознания, предельного индивидуализма и бытового эгоизма жителей, отсюда – минимальная взаимопомощь и нигилизм в отношении большинства общественных институтов, неспособность объединяться даже ради защиты собственных интересов. В условиях очень слабых социальных сетей фактически нет и полноценных «лидеров общественного мнения», знаковые фигуры носят больше виртуальный, телевизионно-медийный характер. Повышенный уровень тревожности, многочисленный личный опыт обманов и афер в самых разных областях, истерия по поводу терроризма и «засилья мигрантов» ведет к тому, что население со всех сторон защищается различными барьерами, а любые новые фигуры воспринимаются крайне настороженно.

Показательно, что даже когда совмещаются избирательные кампании федерального и местного уровня, избиратель в Москве, приходя на участок, зачастую голосует результативно только по бюллетеням федеральной кампании, а «местные» бюллетени просто портит (пока была возможность, часто голосовал по ним «против всех»), потому что не знает кандидатов и не в состоянии сделать выбор.

Не исключено также, что низкая политическая активность москвичей и их слабая способность к самоорганизации – результат не только атомизированности массового сознания, но и защитная реакция на деморализующий агрессивный информационный поток, справиться с которым обывательское сознание не в состоянии. Именно для больших городов и в первую очередь для Москвы наиболее характерна информационная избыточность. В столице максимальное число пользователей Интернета, распространяется основная часть тиражей большинства федеральных газет, принимается максимальное число каналов телевидения, вещает максимальное число радиостанций, в целом наиболее развита информационная инфраструктура. Может быть, именно в изменении за 1990-е информационной среды также надо искать одну из причин такого резкого изменения поведения обывателя от повышенной политической активности к явной апатии.

Угрозы власти

Что же в таких политико-институциональных и социально-культурных условиях может «подмочить» очередной электоральный триумф московской власти и внести некий повышающий коэффициент в результат иных партий?

Первый враг власти на этих выборах – кризис. Невзирая на все московские особенности, положение значительной части населения существенно ухудшилось и продолжает ухудшаться – «докризисные» накопления почти истрачены, доходы упали, а цены продолжают расти.

Повышение уровня тревожности и недовольства даже в условиях слабости и фактического бездействия иных партий и кандидатов может подвигнуть часть избирателей проголосовать за кого-то из оппонентов «Единой России».

Второй причиной снижения результатов партии власти, как это ни странно, может стать чрезмерный триумф нынешней московской власти при формировании списков «Единой России», в которых, несмотря на всю предварительную борьбу и интриги между московской городской и федеральной элитами, остались «знакомые все лица» – действующие депутаты МГД и городские чиновники, верные соратники действующего мэра. Чрезмерная «лужковскость» списка ЕР даже условиях отсутствия явного списка-антитезы развязывает руки противникам московской власти в федеральной элите. В таких условиях, чем меньше наберет список во главе с Лужковым, тем слабее будут выглядеть его публичные позиции при решении вопросов о будущем управлении городом.

Информационная кампания, с юмором и сарказмом, на тему московских проблем на федеральных телеканалах (благо поводов более чем достаточно) в состоянии во многом заменить отсутствующую медиа-активность оппозиции, актуализировав недовольство и автоматически подняв на выборах результат всех иных, кроме «Единой России», партий. Аналогичный эффект повышения голосования «за все иные партии» вероятен и при активной кампании в ряде округов независимых кандидатов: у них самих шансов победить почти нет, но, ведя агитацию, они не только повышают личную известность, но и дополнительно мобилизуют протестное голосование при выборах по партспискам.

Третий противник московской власти – она сама. Целый ряд действий ее представителей выглядят предельно неуклюжими и говорят о явной дезориентации в публичном пространстве. Чего стоят одни выступления господина Митволя, которые мгновенно придали кампании партии скандальность и сомнительный эпатаж вместо солидности, да еще тут же оказались разоблачены как нечестная игра с передергиванием фактов. Это в шоу-бизнесе любая реклама хороша, но выборы МГД – не шоу-бизнес.

Чем более радикально-отмороженными будут в ходе кампании инициативы и выступления чиновников, утративших чувство политической реальности, тем меньше голосов соберет партия власти.

На подведомственный электорат, который партия способна мобилизовать с помощью наработанных административных механизмов, а также на «государственных патриотов по убеждению» они не повлияют – кто был оплотом власти, тот им и остается. А вот на нейтрально-умеренных и чурающихся крайностей избирателей такая «агитация» способна повлиять с точностью наоборот. Уже не говоря о том, что она может оказать активизирующее воздействие на тех, кто предельно чутко относится к вопросам защиты гражданских прав и свобод и привык выборы обычно игнорировать, а вот в этих условиях может пойти и проголосовать «назло».

Еще одна болевая точка, с которой под выборы стало еще хуже – рынки. «Решение» проблемы Черкизовского рынка ее не решило, а мультиплицировало. Был один Черкизовский рынок, который давно и поэтому привычно раздражал жителей одного района. Теперь же, к примеру, Люблино и Марьино (ранее результаты партии власти в этих районах были одними из самых высоких по Москве), куда в ТЦ «Москва» перебралась часть «Черкизона», вдруг обнаружили, что в их тихом ранее районе теперь с утра до вечера снуют толпы людей, возникли постоянные пробки возле метро и очереди в самом метро, стали расти горы мусора и т.д. Те, кто торговал на этих рынках, получили увеличение арендной платы в разы и вынуждены или искать новое место аренды, или закрывать бизнес.

Реализуются эти угрозы для московской власти или нет, покажут результаты голосования, но в любом случае оно будет интересно тем, что продемонстрирует, как меняются настроения избирателей даже в условиях таких предельно управляемых выборов.

Кроме того, результаты московских выборов обозначат тенденции изменения соотношения сил между оппонирующими «Единой России» партиями. С этой точки зрения, первое неформальное соревнование – за то, кто получит право именоваться политической силой №2 в Москве, коммунисты или эсеры. Вторая интрига – прохождение или непрохождение в МГД «Яблока». Если оно не пройдет и в МГД, это будет признаком полной и окончательной электоральной деградации этой партии.

Однако интересны эти последствия в первую очередь самой власти, экспертам и небольшому числу граждан, интересующихся политикой.

Александр Кынев
20.08.2009

Статья опубликована на сайте Газета.Ру
Постоянный URL статьи http://www.gazeta.ru/comments/2009/08/20_x_3238387.shtml

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Бузин А., Основной административный ресурс

• Демократия.Ру: Кынев А., Голосование в знак протеста

• Демократия.Ру: Александр Кынев: Отмена выборов мэра административного центра субъекта Федерации – уникальный случай в России

• Демократия.Ру: Кынев А., Диспропорции российской пропорциональности

• Демократия.Ру: Кынев А., Пропорциональная Россия

• Демократия.Ру: Кынев А., Пропавшие души

• Демократия.Ру: Кынев А., Время зачищать

• Демократия.Ру: Кынев А., Инкубатор для демократии или зерно распада?

• Демократия.Ру: Кынев А., Зачистка от демократии

• Демократия.Ру: Кынев А., Иллюзия выбора. Система политических партий в России и избирательные права граждан