Политолог Николай Петров - об активности граждан в РФ и СССР

Развитие локальных форм гражданской активности в России - таких, как движение в защиту архитектурных памятников в Москве и Петербурге, движение за права автомобилистов или движение в защиту Химкинского леса - на фоне практического отсутствия оппозиционных политических сил в стране дало повод некоторым политическим экспертам провести параллели с ситуацией в Советском Союзе в 1970-1980 гг. Тогда, в условиях авторитарного государства, власть жестоко противодействовала любому политическому протесту, однако небольшим группам граждан порой удавалось добиться успеха в защите исторических памятников или при решении экологических проблем.

Правомерны ли такие параллели? Об этом - политолог Московского центра Карнеги Николай Петров:

– Как и тогда, сейчас общество в значительной степени атомизировано и оркестровано сверху. Гражданская активность происходит в самом низу, как это было в советское время. Но тогда, если вы помните, было три основных направления. Одно – действительно архитектурно-строительное: сопротивление попыткам властей уничтожить историко-культурные здания и т. д. Второе – культурно-национальное, в национальных республиках. Третье – экологическое. По сути дела, за исключением культурно-национального аспекта, мы имеем сейчас и ту, и другую формы, которые в свое время были развиты и в Советском Союзе. С одной стороны, есть какая-то гражданская активность, но она происходит на низовом уровне. На уровень выше – скажем, заботы не о своем дворе и не о доме по соседству – она хотя и проходит, но уже в существенно меньшем масштабе. Можно вспомнить, скажем, общественное движение против нового Генплана Москвы.

– Общество сегодня атомизировано – примерно как и в советские времена. Понимая условность этих сравнений, можно ли говорить, что причины для атомизации общества – одни и те же?

– Есть причины историко-культурные, а есть и причины, связанные с взаимоотношениями власти и общества. Я вижу много сходства между той отдаленностью, отчужденностью и взаимным недоверием между властью и обществом, которые были тогда, и тем, что мы наблюдаем сейчас. Если 10, 15, 20 лет назад были какие-то каналы общения – и политические партии, и конкурентные выборы – то теперь этих каналов становится все меньше и меньше по инициативе властей.

– А с советскими временами можно сравнить эту ситуацию?

– В значительной мере – да. Выборы формально есть, но реально они выхолощены и выглядят не очень отлично от того, что мы имели в советское время. Власть достаточно отстранена от граждан. И если граждане, в общем-то, довольно спокойно к ней относятся, то до тех пор и только потому, что власть не особенно влезает в личные дела каждого. Как только гражданам кажется, что власть переходит какие-то границы - речь идет не о каких-то абстракциях (не о политической системе, не о выборах вообще и не о больших политических партиях), а о том, что власть что-то хочет предпринять непосредственно на заднем дворе гражданина или даже ограничить его права, касающиеся, скажем, выбора местного мэра, – здесь граждане склонны проявлять какую-то активность.

Есть и проблема недоверия со стороны граждан к политическим партиям, к общественным активистам. Эта проблема в значительной мере мешает консолидации на уровне чуть более высоком, чем те, на которых мы наблюдаем гражданскую активность.

– Может быть, здесь можно говорить о границах осознания личного интереса? Рядовой россиянин не ощущает, очевидно, внутри границ этого личного интереса проблемы, связанной с политической организацией страны, с уровнем демократизации общества. Может быть, поэтому большинство проявлений общественной активности связаны с более личным пространством – со своим двором, со своим районом, в конце концов, со своим городом…

– С одной стороны, очевидно, что на уровне личного пространства активность граждан больше, но и в этом случае она очень часто реактивна. Она противостоит попыткам власти что-то изменить и каким-то образом испортить то, что гражданин видит вокруг себя. Но вот конструктивной активности – кроме вопросов улучшения той среды, того дома, подъезда или двора, в котором гражданин живет, – нет. Активности, проявляющейся даже тогда, когда власть не наступает на какую-то проведенную между гражданином и властью границу. Мне кажется, что это очень важный и, к сожалению, негативный момент.

– Насколько продуктивными в политическом смысле могут потенциально быть эти общественные, городские, дворовые или другие группы интересов? Обязательно ли они перерастают в политическую активность?

– Мы видим, что, к сожалению, не только такого рода инициативы не перерастают в нечто большее; мы даже не видим особой консолидации между разными группами, которые борются со сходными проблемами, но в разных местах одного и того же города. Да, какая-то консолидация есть. Да, есть иногда движение – как это было в Москве против Генплана (закончилось оно скорее неудачей) или как это продолжается в Петербурге по поводу небоскреба, который собирается строить "Газпром" – это движение, которое все-таки как-то объединяет уже жителей города, а не конкретного микрорайона. Но это движение возникает как реакция на действия власти. Когда действие власти уже совершается, то противостоять ему больше нет смысла; когда власть отступается от своего, это движение тоже исчезает. Мы не наблюдаем – по крайней мере, сейчас – какой-то аккумуляции, перехода от разовых акций и акций, связанных с какими-то конкретными поводами, к попыткам реального самоуправления, контроля за действиями власти.

– Вы сказали "к сожалению". Почему у вас, у беспристрастного исследователя политических и общественных процессов, это вызывает сожаление?

– Власть очень неэффективна, она в значительной мере не отражает интересов общества. Почему? Есть отсутствие взаимодействия, есть отсутствие взаимопонимания. Это проблема, с одной стороны, власти. Отчасти власть можно винить в том, что она сама во многом способствовала такого рода ситуации. Но это проблема и общества, которое в очередной раз может проклинать своего местного начальника, но, тем не менее, пассивно ждет, когда его заменит кто-то из Москвы. Мне кажется, пока эта отчужденность не будет устранена, нам трудно будет ожидать нормального развития страны в целом.

Интервью брал Андрей Шарый
07.08.2010

Статья опубликована на сайте SvobodaNews.Ru
Постоянный URL статьи http://www.svobodanews.ru/content/article/2119259.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Петров Н., Верхи еще могут, низы не против

• Демократия.Ру: Аузан А., Две трети населения России – лишние люди

• Демократия.Ру: Голосов Г., Процент явки и его регулирование

• Демократия.Ру: Петров Н., Осень фокусника

• Демократия.Ру: Шацких В., Средний класс не выходит из сумрака. Простые люди «в тени» зарабатывают немного