Голосование «против всех» – последний оплот демократии?

Интервью сайту Kreml.org

Хотя графа «против всех» появилась почти одновременно с проведением в нашей стране первых свободных выборов, однако на федеральном уровне голосование «против всех» никогда не было значимым фактором. На федеральных выборах «против всех» обычно голосовало 3-4% избирателей. Однако на выборах 2003, в худшем варианте развития событий, голосование «против всех» может выйти даже на вторую позицию. Все последние региональные избирательные компании в различных регионах страны сопровождались крайне высоким уровнем голосования «против всех» и есть серьезные опасения, что эта тенденция станет общенациональной.

Протестное голосование можно условно разделить на два типа: собственно голосование протеста и голосование безразличия. Первый вариант, как правило, связан с тем, что до выборов по той или иной причине не допущен кто-то из фаворитов выборов. Мы это можем хорошо проследить на примере выборов 1999-го года в Государственную Думу, когда во многих округах, где с выборов были сняты такие известные фигуры, как, например, генерал Макашов, наблюдался очень высокий всплеск голосования «против всех». К примеру в Ачинском округе Красноярского края, где ожидался Анатолий Петрович Быков, и его не было в бюллетене, были очень высокие показатели голосования «против всех». Это голосование протеста. Оно может быть и против того, что кого-то конкретно к выборам не допустили, но это может быть ещё и голосование протеста в принципе — выражение недоверия к существующим в данном регионе или в стране органам власти в целом, недоверия к самой системе власти. Это может быть свидетельством недовольства конкретной социально-экономической политикой, с общими социально-экономическими условиями, падением доходов, с ростом тарифов, в частности, на коммунальные услуги и так далее. Таких факторов довольно много. Второй вариант, когда люди голосуют «против всех» — это голосование безразличия. Обычно это происходит на совмещенных выборах, когда одновременно проходят выборы, например, губернатора и депутатов местного самоуправления. Как правило, избиратель ориентируется на самую крупную, самую интересную кампанию, а получив остальные бюллетени на выборах, за которыми они не следил и не желая вообще ими заниматься, голосует по этим бюллетеням «против всех». Такая ситуация была в Москве на выборах советников районных собраний, которые были совмещены с выборами в Госдуму. То есть люди приходили голосовать, у них был осознанный выбор при голосовании по партийным спискам в Госдуму, даже на выборах в одномандатных округах, а кандидатов в советники они не знали и голосовали «против всех». Это в чистом виде голосование безразличия.

Например, 2 марта 2003 года в Республике Коми одновременно прошли выборы Госсовета и органов местного самоуправления, в итоге в трех крупнейших городах региона не сформированы городские советы, потому что больше половины мандатов, в Сыктывкаре, Печоре и Воркуте оказались незамещенными, так как победила графа «против всех». Не вызывает сомнений, что если бы выборы не были спаренными, в один день не избирали и в Госсовет, и глав администраций и органы местного самоуправления, наверняка, голосование «против всех» на местных выборах было бы ниже. Можно спорить о плюсах и минусах наличия в бюллетене данной графы, но полагаю, что это все-таки плюс, потому что избирательная система развивается. Скажем, западные системы достаточно консервативны и меняются очень медленно. Я думаю, что «против всех» — это очень интересный феномен, и в российских условиях это очень важная и нужная вещь. Потому что, как показывает практика, у нас очень часто используются искусственные методы для того, чтобы «отфильтровать» кандидатов, политические партии, политические блоки — допустить к выборам только «тех, кто нужен». И именно голосование «против всех» дает возможность гражданскому обществу выразить свой протест против такого насилия в этой сфере. Это в некотором смысле последняя лазейка, последний шанс для избирателя выразить неудовольствие тем, как идет кампания в принципе. Потому что, если эту возможность убрать, то у населения останется единственный способ протеста — абсентеизм (уклонение от выборов). Соответственно, именно голосование «против всех» дает возможность даже тем избирателям, у которых на этих выборах нет своего кандидата, нет своей партии, все равно дает им мотив прийти на избирательный участок. Если этого не будет, то тогда у людей просто и мотива не будет голосовать, и могут возникнуть вообще проблемы с проведением выборов в целом ряде регионов.

Есть такой расхожий стереотип, что голосование «против всех» связано и с тем, какими методами ведется избирательная кампания, когда много грязи, «черного пиара», много каких-то компрометирующих материалов. Когда степень предвыборного негатива переходит определенные границы, конечно, это сказывается на том, что у избирателей растет разочарование во всех кандидатах. И очень часто человек, который за кого-то хотел голосовать, ознакомившись с некими дискредитирующими этого кандидата материалами, в этом кандидате разочаровывается, а за остальных он голосовать не хотел изначально. Ему остается вариант идти голосовать «против всех», либо не идти на выборы вообще. Поэтому, кампании с большим количеством негатива уровень протестного голосования повышают. Но есть и другой очень важный момент. Как показывает практика, в тех случаях, когда происходит действительно серьезные кампании с большим количеством негативной информации, с очень жесткой борьбой, это, тем не менее, повышает для избирателей сам интерес к данным выборам. Можно довольно много найти примеров, когда именно острая бескомпромиссная кампания, в конце концов, привела к повышению таковой явки: с одной стороны, выросло голосование «против всех», но в то же время и явка была выше. Мы это можем наблюдать, например, на выборах в Красноярском крае, где явка была очень высокой, хотя кампания была очень грязной. В то же время, наоборот, в тех регионах, где кампания зарегламентирована, где фактически публичная конкуренция минимальна, и список кандидатов как бы отфильтрован, и никакой реальной борьбы нет, люди тоже голосуют «против всех» просто потому, что реальной компании нет и они никого не знают. В этом смысле, лучший пример это региональные выборы в Москве. Когда, во-первых, фактически людям был предложен суррогат выборов, когда уже был некий список, согласованный в элитах, реальной борьбы в округах не было, люди понимали, что это буффонада, и не было вообще никакого мотива идти голосовать: зачем мне идти, если вот есть список Лужкова, и этих людей все уже считают готовыми депутатами? Соответственно, вследствие такой заорганизованности мы наблюдали в Москве — а) низкую явку на выборах в Московскую городскую думу и б) очень сильное голосование против всех и на этих выборах, и на выборах советников районных собраний, где все кандидаты были отфильтрованы и шли единые списки мэрии. Поэтому, в этом смысле, это не совсем правильный стереотип, что именно «черный пиар» и негативные кампании повышают голосование «против всех». Да, повышают, но надо понимать, что заорганизованные кампании повышают его еще в большей степени. Конечно, есть сельские районы, где существуют патриархальные традиции, и люди просто привыкли из год в год ходить на выборы. Но если мы будем говорить о городах, об образованном населении, то заорганизованность и отсутствие выбора — иногда не меньший фактор голосовать «против всех», чем грязная кампания. Не вызывает сомнений факт того, что в стране в целом падает интерес граждан к выборам. Но это происходит как раз не из-за избытка негативной агитации, а из-за того что выборы чаще всего превращаются в фарс — когда все фактически заранее решено. Избиратель прекрасно понимает когда от него что-то зависит, а когда нет.

Нужно искать некую золотую середину. Для этого, необходимо давать возможность выдвигаться тем, кто хочет, давать реальный выбор для разных категорий населения. И закон должен быть таким, чтобы допускать к участию в выборах все значимые и интересные фигуры, и никакой дополнительной силовой фильтрации не допускал. Нельзя искусственно сокращать число кандидатов и число партий. Нужно просто отслеживать, чтобы соблюдались требования Закона, чтобы не было фальсифицированной информации, подложных агитационных материалов, клеветы.

«Черный пиар» — понятие сугубо публицистическое, чаще всего под ним понимается все что угодно. Публикуется контрагитационная статья, которая не понравилась кому-то, опубликованы не желательные факты — начинаются крики о черном пиаре и необходимости принятия каких-то дополнительных специальных мер. Однако и конституция, и закон дают право вести агитацию как «за», так и «против» того или иного кандидата — это не злоупотребление, это прямое конституционное право гражданина, тесно связанной со свободой слова и иными гражданскими правами. Многие специалисты разделяют негативную агитацию (то есть агитацию «против») и использование в ходе компании недозволенных методов агитации (заведомая клевета, выпуск подложных или анонимных агитационных материалов и т.д.). В эпоху тотальных манипуляций массовым сознанием и выдавания желаемого за действительное негативная агитация не просто нужна — она жизненно необходима, так как критический разбор программ и образов кандидатов иногда единственное, что может противопоставить общество зарегламентированным и отфильтрованным выборам. Более того, именно негативная агитация позволяет сделать более осознанный и продуманный выбор. Что же касается использование недозволенных методов агитации, то они и так запрещены законом, проблема только в том, что с ними иногда сознательно не хотят бороться. Более того, часто даже так называемые «двойники» сознательно выдвигаются самой «жертвой», чтобы привлечь к себе дополнительное внимание и к моменту выборов как правило в бюллетенях их уже нет.

Другое дело, чтобы не нарушались требования Закона, не должно быть клеветы и фальсификации, чтобы если я о чем-то или о ком-то говорю какой-то негатив, то он должен опираться на конкретные факты или документы. Если газета публикует статью о том, что кандидат что-то украл, и он правда украл, и это доказано, то это не есть «черный пиар», это публикация объективных данных. Не надо все мешать в одну кучу. Негативная агитация нужна и жестко необходима, потому что иначе мы никогда не получим объективной информации о том или ином кандидате. Она нужна обществу также как и позитивная информация. Но, все-таки первичным фактором в увеличении протестного электората является именно чрезмерное — чем дальше, тем больше - зарегламентизация избирательного процесса. Именно она отталкивает избирателей от интереса к выборам, и именно она в значительной степени ведет к росту голосования «против всех». Нужно либерализовать закон, нужно облегчать доступ на выборы разным кандидатам. Пускай их будет больше, ничего страшного, — зато будет мотив прийти тем, кто иначе не придет голосовать. А та политика, которую проводят нынешние законы о выборах, «О политических партиях» и другие, — сокращение числа политических партий и кандидатов, на самом деле ни к чему хорошему не ведет. Она лишает людей выбора, а это, в конце концов, будет приводить и к падению явки, и к росту голосования «против всех», а, в конечном счете, она будет вести к отчуждению общества от власти. Потому что невозможно, с одной стороны, сужать политическое поле и создавать дополнительные рогатки для тех, кто хочет баллотироваться, и, при этом, еще хотеть, чтобы была высокая явка. Либо одно делайте, либо другое, потому что участвовать в фарсе люди не хотят. Люди очень остро чувствуют суррогаты — выборы это, или комедия. Как только люди начинают чувствовать, что это комедия и кандидаты ничем друг от друга не отличаются, реального выбора нет, они голосовать не пойдут. Люди должны понимать, что выбор есть, и в этом смысле, на мой взгляд, у нас сейчас за последние пару лет очень сильно перешли ту грань, за которой вместо выборов «как бы» выборы.

Есть, несомненно, специфика протестного электората в регионах. Есть регионы, где на всех выборах, независимо ни от чего, имеет место сильное протестное голосование, скажем, Приморский край. Это в некотором смысле уже региональная традиция. Есть регионы, где оно бывало всплесками. Это, как правило, связано с тем, что кого-то конкретно к выборам не допустили. Например, на Дальнем Востоке очень часто протестное голосование происходит на судах дальнего плавания, когда рыбаки лишены возможности наблюдать за кампанией, не знают кандидатов. Но урну им в день привозят, они голосуют, но так как никого не знают, то часто «против всех». Например, была большая проблема на Камчатке, где в одном из округов на выборах в областной совет народных депутатов несколько раз не мог избрать депутатов, потому что люди на этих судах голосовали против всех, а это была очень существенная доля избирателей. Известно, например, что в Екатеринбурге постоянно высокий процент против всех дает голосование в Орджонокидзиевском округе, где расположен Уралмаш, потому что очень жестко уралмашевская ОПГ следит за тем, кто идет в этом округе. Если этот человек не связан с этой группой, то ему очень сложно вести компанию. И когда таким образом искусственно сокращался список кандидатов, люди приходили и голосовали «против всех», потому что каждого же не заставишь идти под Уралмаш. Можно надавить на кандидата, но на каждого избирателя не надавишь. В том избирательном округе несколько раз проходили выборы с нулевым результатом. Так что в каждом конкретном случае бывает разная мотивация. В Республике Коми 2 марта был самый массовый случай голосования «против всех» на территории европейской части России — такого ещё никогда не было, когда фактически на всей территории региона в разных городах было голосование «против всех» на уровне 20% в каждом. На мой взгляд, это кумулятивный эффект ряда факторов. Во-первых, резкое ухудшение социально-экономического положения в регионе за последний год, разочарование в руководстве региона: нет работающей команды, нет четкой политики, буквально под выборы новый губернатор Торлопов полностью поменял правительство. То есть, люди показали, с одной стороны, что они не хотят возврата к тому, что делал прежний губернатор, с другой стороны, что и новый глава их не устраивает, и то, что он делает, вызывает недоверие. Возможно, это определенная усталость, потому что все фигуры, которые в республике мелькали в политике в последние десять лет, на выборах проиграли. На мой взгляд, в Коми случай голосования «против всех» - явное требование обновления элиты, новых фигур, новых идей, каких-то новых образов. И кроме того, в Коми очень существенный был фактор именно того, что были спаренные выборы, в один день избирали и Госсовет, и местное самоуправление, и мэров, и многие избиратели просто путались. Они ориентировались на какую-то более интересную кампанию, как правило в Госсовет и выборы мэра, а по остальным бюллетеням очень много голосовали «против всех», считая это второстепенным. На федеральных выборах против всех обычно голосовало 3-4%. Я думаю, что на этот раз, в декабре это будет гораздо более высокий процент. Я думаю, в худшем варианте развития событий голосование против всех может выйти даже на вторую позицию. Кому из политических сил это может угрожать? Давайте посмотрим, какие ниши представлены, какие нет. На мой взгляд, те сторонники левых, кто за них голосовал, за них голосовать и будут. То большинство, которое в 99-2000 годах, ориентировалось, грубо говоря, на Путина, очень разнородное. Единая Россия , которая позиционирует себя как партия президента, представляет только часть этого большинства, но часть обнаменклатурившуюся, более статусную. Очень многие, кто голосовал в свое время за «Единство», голосовали за него из антиэлитарных соображений. Была позиция, что это новые люди, которые призывают навести порядок, и избиратели были готовы голосовать за некий чистый бренд, которым тогда представлялось «Единство» нежели, за «кота в мешке», чем за эти надоевшие и не вызывающие доверия партии. Это было, в некотором смысле, голосование протеста. То есть, это было голосование за Путина как за надежду обновления элиты. К настоящему времени подобная мотивация голосования за «Единство» полностью утрачена, сегодня это в чистом виде номенклатурная организация. И в то же время среди сторонников самого Путина очень много тех, кто ждал от него того, что он разберется с олигархами, что он ликвидирует социальные диспропорции и так далее. То есть, ожидание какого-то более справедливого социального государства.. Вот этим людям сегодня голосовать не за кого. Они поддерживают Президента, им нравятся многие вещи, которые Президент делает, но они никогда не будут голосовать за партию номенклатуры. Они четко понимают, что есть Путин, а есть — бюрократия. На мой взгляд, для очень многих людей, «Единая Россия» — это партия бюрократии. Но в то же время, по тому, как сейчас складывается предвыборный контекст, тех за кого проголосовать было бы можно, практически нет. Они либо искусственно отсекаются, либо у них нет денег и они не в состоянии ничего сформулировать. От СПС, от Яблока , от ЛДПР люди имиджево устали, но нового электорального предложения фактически нет. Поэтому для очень многих людей выбора не остается, придется голосовать «против всех». На мой взгляд, какой-то процент отколется от коммунистов, разочаровавшись многочисленными скандалами. А самое главное, что, скорее всего, бесхозной оказывается очень значительная часть левоцентристского электората, пропрезидентского, но антиноменклатурного. И очень многие из этих людей, наверное, будут голосовать «против всех».

Александр КЫНЕВ,
кандидат политических наук, эксперт ИРИС и эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Кынев А., Диагноз - партийная недостаточность

• Демократия.Ру: Кынев А., Смешанные выборы в российских регионах: опыт 1993-2002 годов. Проблемы и перспективы

• Центр Политических Технологий: Бунин И., "Блуждающие" избиратели. Кому отдаст свои голоса часть протестного электората?