Расфасовщики. Наркополиция посадила продавцов бакалеи. Сроки — 13, 10 лет и 5,5 года колонии строгого режима

Наркополиция посадила продавцов бакалеи. Сроки — 13, 10 лет и 5,5 года колонии строгого режима.

Правосудие может врезаться в жизнь каждого, и уж раз мы тут живем, надо всегда быть к этому готовым.

30 ноября 2006 года продавщица Каримова Роза, находясь на рабочем месте (Калужский городской рынок, палатка № 27 «Бакалея»), получила на руки некое предписание. Из предписания, адресованного ее начальнику, хозяину бакалейного ларька Николаю Ивановичу Калинину, следовало, что УФСКН по Калужской области не рекомендует продавать впредь кондитерский мак, присутствовавший в ассортименте. Якобы этот мак представляет интерес не только для бабушек, продающих булки всё на том же рынке, но и для наркоманов.

Хотя это была всего-навсего рекомендация, Калинин смиренно свез в гараж все нераспакованные остатки. По этому поводу вместе с Розой они погоревали: как назло незадолго до предписания оптом взяли 10 коробок на сумму около 50 тысяч рублей.

Позже Николай Иванович позвонил в Москву, предпринимателю, у которого брали злополучный мак. Просил: «Заберите свой товар, а нам верните деньги, раз начались такие проблемы».

Вести про калужскую беду дошли и до поставщика, бакалейной фирмы «Крайдер-С». Роман Пронякин, кладовщик фирмы, позвонил и сказал: «Ерунда какая-то. Пищевым маком торговать можно. Все сертификаты есть. Я приеду в Калугу и сам разберусь». Вскоре он действительно приехал в Калугу, намереваясь обсудить ситуацию с руководством УФСКН по Калужской области. Встреча состоялась. Пронякину был предложен некий механизм решения проблемы. И он от этого механизма отказался, оставшись при своем мнении: мак абсолютно законный.

После этого заезда Пронякина в областное УФСКН за калужской бакалейной лавкой было установлено наблюдение, из которого впоследствии выросло уголовное дело: поначалу только против Николая Ивановича и Розы. В гараже у Калинина, а также в самой палатке прошли обыски, 10 коробок, которые Николай Иванович так и не успел вернуть поставщику, были истрактованы как «приготовление к сбыту». Кроме того, в деле было сразу несколько эпизодов непосредственно «сбыта»: когда наркоманы будто бы покупали в палатке мак в своих наркоманских целях. Хотя позже в суде никто из «наркоманов» так и не был представлен.

Далее следствие поехало по адресу, указанному на упаковке мака «Крайдер-С». На московском складе фирмы в ходе обыска было обнаружено 56 тонн мака, приготовленного к расфасовке для розничной продажи. Кладовщик Пронякин был арестован. Чуть позже арестовали помощника руководителя бакалейной конторы Романа Дементьева1 (он — сын хозяина фирмы, пошел как организатор поставок мака, хотя даже не был оформлен на работу официально).

Роза и Николай Иванович остались под подпиской.

В чем их вина?

В маке неминуемо присутствие сора — кусочки маковой соломы, стебельки и т.п. Абсолютная его очистка невозможна (это подтверждают эксперты Пермского НИИ, профильного в этом вопросе; вы лично можете проверить данное утверждение, заглянув в любую пачку). Мак, который продавала эта «преступная группа», тоже содержал в себе сор — в объеме 0,1% (подтверждено экспертизой, назначенной следствием). А ГОСТ допускал 3% сорных частиц в маке.

Однако кроме ГОСТа в стране существует постановление правительства, конкретизирующее понятие крупных и особо крупных размеров наркотических веществ для целей 228-й статьи УК РФ. И это постановление содержит оговорку о том, что вес вещества из особо контролируемого «списка 1», если оно находится в составе смеси, приравнивается к весу самой смеси — «независимо от содержания в смеси». В «список 1» входит и маковая солома.

От этого оттолкнулось следствие.

Судили бакалейщиков как группу. Калужские подозреваемые своих московских подельников до суда лично даже не знали, но группа в судейской арифметике — это знак умножения срока.

Впрочем, сначала было еще хуже: все они шли под суд как сообщество, но потом прокурор передумал. В чем суть прокурорского снисхождения? Сообщество хоть и строже карается — зато подсудимые сразу бы затребовали себе присяжных. Присяжные гарантий никаких не дают.

В итоге — приговор:

Дементьеву — 13 лет колонии строгого режима; Пронякину — 10 лет колонии строгого режима; Калинину — 5,5 года колонии строгого режима; Каримовой — 4 года условно.

Следом — проваленная кассация в облсуде.

Роза и Николай Иванович

Всякий судья, выносящий решение по делу, обязан помимо конкретных обстоятельств случившегося принимать в расчет и личности обвиняемых.

Это не мое абстрактное пожелание — это требование, прямо прописанное в Уголовном кодексе (ст. 6, ч. 1).

Я имела возможность изучить личность осужденной продавщицы Розы. Мне хотелось бы, конечно, поговорить и с ее начальником — хозяином бакалейной палатки Николаем Ивановичем Калининым, но его к моменту моего приезда в Калугу уже этапировали в колонию строгого режима.

Роза и Николай Иванович меня особенно интересуют — и вот почему. Мы так много слышим и пишем про людей, беззаконно получивших судимость. Эти люди — в большинстве случаев незаслуженно пострадавшие — тонко секут все нюансы правоприменительной практики, знают свои права и пытаются отстаивать их — пусть уже и в попранных пределах; они быстро понимают, как придать своему делу огласку и тем самым получить хотя бы тень надежды на справедливое разбирательство. В основном это, конечно, молодые люди: предприимчивые, честолюбивые. Изначально знающие, что само по себе проживание в России — уже фактор риска.

Роза и Николай Иванович — совсем из другого, «классического», если хотите, теста. Оба уже пожилые. Розе — под шестьдесят, Николаю Ивановичу — 65. Они очень простые люди, до всех этих событий жили в Калуге тихой провинциальной жизнью. (Роза говорит: «Сколько живу здесь, знала одну только дорогу: на работу и с работы. И все равно нашлось в жизни место для судимости».)

Эти пожилые люди, мне кажется, в своей упрямой правильности похожи на моих родителей. И на ваших, наверное, тоже. А калужские судьи и следователи — какие у них были родители? Как они вообще пришли на этот свет?

Когда маковое дело дошло до суда, Роза и Николай Иванович не смогли себе позволить крутых адвокатов — довольствовались местными, калужскими. У москвичей Пронякина и Дементьева защитники, конечно, были посолиднее — а все равно не помогло. Адвокаты приглашенные, маститые — да только судьи местные. И, к примеру, судья Кравченко, разбиравший дело бакалейщиков, запретил этим технически подкованным адвокатам подключать ноутбуки к розеткам в зале заседаний — чтобы не тратили казенное электричество.

Так что, может, и к лучшему Розин адвокат скромно, без вызова шуршал на суде своими бумажками. Хотя бы условное подзащитной дали. Могли бы ведь и не пощадить. Вот Николая Ивановича тоже местный адвокат защищал — а разве пощадили? 5,5 года строгача — это меньше, чем 13 лет. Но за время следствия и суда у Николая Ивановича случилось два инфаркта. Он, как говорит его сын Коля, «сломался» — стал замкнутым, много плакал. На нем ведь вся семья держалась: мать-инвалид, лежачая, непутевый брат, теща, тоже инвалид. Ну и дети-внуки. Вы можете себе представить, что должно твориться внутри у пожилого калужского владельца бакалейной лавки, чтобы вот так, подряд, два инфаркта? У него внутри творился не только страх за будущее его беспомощной семьи, у него крепло еще и соображение о том стыде, который ему предстояло пережить.

Интересно, помнят ли калужские следователи-судьи это простое русское слово: «стыд»?

И сейчас Николай Иванович сидит не в тюремной даже больничке — а в общей камере. Роза говорит: «Его, такого положительного, имеющего столько грамот, посадили исправляться вместе с убийцами и насильниками!»

Мне думается, что тихая татарка Роза Каримова и обычный русский человек Николай Иванович Калинин — чистейшая проба того самого народа, про который вспоминают только в канун каких-нибудь выборов. Это очень достойный и очень послушный народ. В том-то и беда: послушание в нашем языке — синоним наказания.

По итогам последней переписи заключенных менее 5% российских сидельцев имеют высшее образование. Сложите это обстоятельство с обывательским знанием о чистоплотности следствия, о гуманности и справедливости российских судов — и вы получите коэффициент сопротивляемости российского человека репрессивной системе.

Этот коэффициент — ничтожен.

Так вот про стыд

Повторю вопрос: помнят ли калужские следователи-судьи само это слово: «стыд»? Играет ли стыд хоть какую-то роль в формировании их судейско-следовательской повседневности?

В ответ на этот вопрос я вам приведу историю про то, как из обвинения Розы и Николая Ивановича судьей был исключен один эпизод сбыта. Почувствуйте вкус этой пикантной детали.

В квартире реального наркомана Кузькина, предположительно купившего мак в палатке Калинина, был учинен обыск, инициированный следователем Конушкиным в рамках расследования макового дела. По маку этот обыск не дал следствию никакого нового знания, однако в квартире Кузькина и так набралось материала на уголовное дело, так что наркоман Кузькин сел за организацию притона.

Этот обыск якобы санкционировал судья Белогуб. И вот в ходе судебного процесса над «маковой группировкой» адвокаты доказали, что подпись судьи Белогуба в санкции на обыск, который провел следователь Конушкин, поддельная. В перечне всех принятых решений судьи за тот период отсутствует решение о выдаче санкции на обыск у наркомана Кузькина. То есть, строго говоря, наркоман Кузькин, будь он хоть сто раз виноват в организации притона, сел в нарушение закона.

И из этой любопытной истории для меня лично следуют как минимум два вывода:

1) Проведение обыска на основании поддельной санкции — преступление.

2) Надзорным органам и самому судейскому сообществу стоит повнимательнее присмотреться к тому, как работает связка: следователь и судья, санкционирующий проведение оперативных мероприятий в рамках следствия.

Ну вот. А судья Кравченко не пришел к этим, казалось бы, очевидным выводам. Он лишь исключил из макового дела эпизод про сбыт мака наркоману Кузькину.

Из чего для меня лично следует еще один вывод — на сей раз про судью Кравченко, его порядочность и профпригодность.

Рома Пронякин

Рома Пронякин пока что сидит в «трех семерках» — эта калужская крепость-тюрьма стоит еще с екатерининских времен, построена в 1777-м — отсюда и ее прозвище. Мы его там недавно посетили.

В тесных помещениях крепости царит лаконичный порядок — как в нищей избенке последней живой бабули почившего колхоза. Скрипят древние деревянные половицы, прикрытые кое-где линолеумом. Пахнет свежими щами. От этих, наверное, щей наш герой Рома заметно прибавил. В СИЗО, говорит, кормят хорошо. У них даже есть собственное хозяйство, которое всякую снедь продает в места заключения по всей России. Так что — представим такой абсурдный вариант — если завтра вдруг государство возьмет да и отречется от «трех семерок», то они не пропадут.

К тому же сказать, от некоторых, кто здесь сидит, государство уже отреклось. Вот и Рома Пронякин, сидя запертым в клетке для свиданий, только для виду сохраняет веселость.

Мне когда-то прежде один экономический сиделец, чудом освободившийся, рассказывал: «Ты думаешь, все, кто сидит, такие упорные борцы с несправедливостью? Годик-два — и сознание затухает, и наступает апатия… И уже не до чего».

Рома — с учетом двух арестов на стадии предварительного следствия — сидит уже четвертый год.

Но (как и все осужденные бакалейщики) все еще надеется на Верховный суд.

1. Занимательный факт. Роман Дементьев прежде проходил свидетелем по аналогичному делу. Начальник УФСКН по Ставропольскому краю Панарин пытался вымогать деньги у его товарища, имевшего в ассортименте продукции мак. Дементьев обратился в УСБ. Панарин получил 9 лет колонии.

После написанного

Пока я разбиралась в маковом деле, как-то сами собой подобралось еще несколько подобных историй. Все осужденные — владельцы мелких продуктовых магазинов в регионах — сели за то, что открыто, легально продавали сертифицированный кондитерский мак, не запрещенный, подчеркиваю, ни одним законным актом Российской Федерации.

В Туле отбывают наказание Володя Алдошин (5,5 года) и его жена Марина Уткина (7,5 года). Марина была хозяйкой двух магазинов, а Володя помогал ей с машиной. На свободе у них остались двое детей. У Володи еще и сын от первого брака.

Зато Виктор Байраков (суть обвинения — один в один с остальными) был оправдан через Мосгорсуд (хотя изначально Люблинский районный суд Москвы впаял ему 11,5 лет). Короче: мы нащупали универсальную схему посадок за мак — а также поняли, что не все суды хотят подыгрывать ФСКН в реализации этой схемы.

И вот мы с осужденными задумали следующее мероприятие. Консолидировав некую группу, мы вместе обращаемся за разъяснениями в Конституционный суд. Имеем такое право (см. ст. 125 Конституции РФ, а также «Закон о КС РФ»). Пусть Конституционный суд скажет нам, отвечает ли Основному закону РФ приговор, определяющий наказание за действие, не запрещенное законом. Кондитерский мак — не запрещен в России, из этого мы исходим. Может, хоть КС найдет и покажет бакалейщикам акт, запрещающий торговлю кондитерским маком, клеем «Момент» и большими кухонными ножами, поскольку этими товарами можно преступно злоупотреблять?

Ольга Боброва
24.10.2011

Статья опубликована в Новой Газете
Постоянный URL статьи http://old.novayagazeta.ru/data/2011/119/22.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Муртазин И., Господа наркобароны! Погоны вам не жмут?

• Демократия.Ру: Латынина Ю., Двойка по химии. «Впервые на моей памяти при переводе с языка на язык куда-то подевались 24 тонны наркотиков»

• Демократия.Ру: Ройзман Е., "Единая Россия" связана с наркомафией

• Демократия.Ру: Латынина Ю., Черкесову — Нобелевку!

• Демократия.Ру: Пауков В., Срок негодности

• Демократия.Ру: Буторина Е., Лекарство от свободы. За средство от кашля двое граждан Белоруссии получили по 14 лет строгого режима

• Демократия.Ру: Буторина Е., Это провокация! Правоохранительным органам запретили подстрекать людей к совершению преступлений

• Демократия.Ру: Лавров А., Наркодепутаты. ФСКН разрешили сажать в тюрьму за растворители и стероиды