Выборы в Госсовет Удмуртии – как зеркало Русской Системы

«На этих выборах все будут решать бабки», — эта циничная шутка, гулявшая по штабам кандидатов во время последней избирательной кампании в парламент Удмуртии, в общем, действительно отразила суровую реальность, пишет ИА «День».

«Бабки» как финансы (в объемах, конечно, значительно больших, чем установленные законом 100 тысяч рублей избирательного фонда) и «бабки» — в смысле избиратели преклонного возраста (попросту говоря, пенсионеры) — были теми двумя ресурсами, без использования которых победа на выборах в Госсовет третьего созыва оказалась немыслима. Впрочем, прошедшие выборы в этом не уникальны. Политическая апатия, охватившая большинство населения, засилье больших денег, сросшихся с политической властью, — эти черты характерны для всех выборных кампаний последних лет, как в нашей республике, так и в других регионах России. О какой демократии вообще в таком случае может идти речь? — этот риторический вопрос в последнее время приходилось слышать от многих знакомых, критически настроенных к сложившемуся в стране политическому режиму. Отвечаю: о демократии ублюдочной и примитивной. Но демократии. Потому что, что бы там ни было, выборы — это самое демократическое время в жизни общества. Даже (а может быть — именно) в нашей стране и в нашей Удмуртии в частности.

Русская Система

Вообще-то, все правильно. Мы же не Запад — чего удивляться, что здесь у нас особые порядки и особые принципы существования. Одним из главных оснований Русской Системы (если воспользоваться терминологией известного историка и социолога Андрея Фурсова) является в силу ряда объективных причин принципиальная дистанцированность Русской Власти от общества. Русская Власть для населения трансцендентна — то есть непознаваема и непрозрачна по своей природе. В силу этого механизмы ее функционирования не могут быть предметом обсуждения и переговоров, они заведомо недемократичны. Оба раза, когда в ХХ веке в стране «расцветала» демократия (первый раз в 1905-1907 гг., второй — в перестроечную и постперестроечную эпоху) и структуры власти становились более «прозрачными» для общества, — это были периоды кризиса Русской Системы, грозившего перерасти в ее окончательный крах. Сегодня, пусть и с большими потерями для себя, Русская Власть восстанавливает status quo. Она вновь становится Сфинксом, в чью непроницаемую морду вглядывается народ, наряженный в колпак электората. Вглядывается — и не может в ней прочесть ничего. То есть, конечно, он имеет свои представления о власть предержащих, «которые суть воры и подлецы», но главного это не меняет. Люди (чиновники, политики) — это люди, а власть — это Власть. В Удмуртии процесс восстановления Русской Власти (русской не в этническом, а в философском смысле) нашел особенно зримое воплощение в возведении «президентского дворца». Исполнительная власть, которая только и есть власть истинная, не может размещаться в одном здании с властью законодательной, властью ненастоящей.

Что есть депутат и с чем его едят?

Как показали проведенные в ряде российских регионов социологические исследования, население слабо представляет себе смысл работы законодателей. Они, по мнению опрошенных, призваны решать социально-бытовые проблемы своих избирателей («выполнять наказы») и помогать администрации «своей» территории перераспределять в ее (территории) пользу часть «вышестоящего» (федерального, регионального) бюджета. Способность депутата выполнять эти функции респонденты оценивали в зависимости от того, располагает ли он неформальными контактами с исполнительной властью. Кроме того, опрошенные лица, причастные к властным кругам (работники администраций, партийные функционеры и др.), выделяли еще одну, «теневую», функцию депутата. Он обязан лоббировать интересы тех, кто оплатил его избирательную кампанию и оказал значительную поддержку на выборах. Таким образом, во всех трех случаях речь шла о деятельности при исполнительной власти. Законотворческую функцию большинство опрошенных не рассматривало как существенную («болтовня за народные деньги»). Проводились ли подобные исследования в нашей республике, мне неизвестно, однако в том, что положение в Удмуртии вполне аналогично, можно не сомневаться, зная, каким образом строилась пропагандистская кампания подавляющего большинства кандидатов на госсоветовских выборах. «Включить в капитальный ремонт следующие дома...», «Построить детские площадки...», «Установить скамейки у подъездов домов...», «Восстановить пешеходную дорожку к трамваю...» — подобные пункты программ кандидатов получали документальное оформление даже в их печатной агитационной продукции, хотя по закону такого рода заявления (не говоря уж о действиях) являются формой подкупа избирателя, и, строго говоря, избирательные комиссии просто не имели права «допускать» подобные материалы к распространению. Но что делать — избирать парламент как-то надо...

Против всех — правильный выбор

Население и власть оказались сегодня в сложном положении: им суждено регулярно играть в игру под названием «выборы», смысл которой на самом деле не соответствует формально провозглашенным целям. Демократические институты, как известно, в Россию были импортированы и сохраняются здесь лишь потому, что, если власть откажется от демократических процедур, ей грозит утрата «внешней» легитимности. Поэтому подлинные правила игры имеют так же мало общего с официально провозглашенными.

Проводившиеся во время последних выборов штабами кандидатов замеры (данные по двум ижевским округам) показали, что основной контингент избирателей, готовых голосовать, — это люди старшего, прежде всего пенсионного, возраста. Определенный интерес к процедуре голосования проявляют и самые молодые, что, видимо, связано с новизной процесса. Для людей среднего возраста более характерен отказ от голосования вообще или голосование против всех. При этом говорить о том, что эта наиболее экономически активная часть населения проявляет тем самым «несознательность» или, другими словами, низкий уровень политической культуры, было бы в корне неверно. В условиях, когда ситуация в стране, регионе, городе практически не зависит от исхода выборов, а сами выборы являются почти полностью манипулируемым процессом, эта позиция представляется вполне адекватной. Вот если бы эту модель воспринял такой процент населения, что это приводило бы к регулярному срыву выборов, власть вынуждена была как-то реагировать, чтобы поправить ситуацию. Правда, пока что наша республиканская власть отреагировала, скорее, в обратном смысле, снизив минимальный порог явки до 20%. Кстати, по Ижевску доля проголосовавших за кандидатов-победителей составила всего 21,6% от общего числа избирателей.

О роли пенсионеров

Не вижу особых причин соглашаться с теми, кто сетует, что сегодня программу для власти на выборах в стране формирует главным образом меньшая, но наиболее активная группа избирателей — пенсионеры (по моим подсчетам, исходя из данных 1997 г., их доля в Ижевске составляет приблизительно 16,5%). Да какая разница? Достаточно взглянуть на экономическое положение большинства людей пенсионного возраста, чтобы убедиться, как мало лозунги выборных кампаний влияют на реальное положение дел. Кстати, в том же плане можно рассматривать упреки в адрес ижевской интеллигенции, которая в подавляющей своей части сегодня не читает местных газет и абсолютно не интересуется республиканской политикой. Основные вопросы решаются у нас вне рамок публичной политики, и даже если читающая публика будет разбираться в тонкостях корпоративных и личностных конфликтов в среде правящего слоя, что с того?

Структуры гражданского общества как орудие в борьбе за власть

В условиях Русской Системы даже те незначительные элементы самоорганизации населения (то есть того, что в теории и составляет основу пресловутого «гражданского общества»), которые у нас существуют, во время выборов превращаются лишь в средство борьбы за власть. Одно из главных направлений работы избирательных штабов в госсоветовскую кампанию, как обычно, состояло в привлечении к сотрудничеству организаций ветеранов войны и тыла, а также уличкомов («частный сектор») и старших по дому («муниципальный сектор»). Кстати, в округах, где население вынужденно, в большей степени, тяготеет к самоорганизации — а в городах это, прежде всего, районы частной жилой застройки — результаты выборов (по явке и по числу голосов, отданных кандидату-победителю) оказались особенно впечатляющими. Безусловным лидером в этом отношении оказался Железнодорожный округ ?8, где явка составила 46,02%, а количество голосов от числа пришедших к урнам за руководителя фирмы «Хозяйственная база» Алексея Титова — 90,76%. К слову сказать, патерналистские устремления населения этого округа (обусловленные тремя факторами — частный сектор, особый менталитет работников железной дороги и сильная татарская община) давали себя знать еще во времена СССР. Не случайно последний Первый секретарь Рескома КПСС Петр Грищенко в 1990 г., в момент пика перестроечно-демократического энтузиазма, выбрал для себя именно этот округ. И выиграл у кандидата от комсомола Равиля Гатауллина с перевесом всего в несколько голосов, пообещав восстановить здесь общественную баню. Очень символично, что спустя более чем 10 лет тот же Равиль Гатауллин снова проиграл именно здесь на городских выборах 2002 г. директору «Хозбазы», вложившему в благоустройство округа по местным меркам весьма существенные средства.

Наша демократия

Таким образом, даже если нет реального выбора между кандидатами, выборы — это все равно самое демократическое время в жизни страны. Народ вдруг становится нужен тем, кто наверху. И они готовы платить и даже где-то пытаться выполнять свои обязанности. Если бы выборы тянулись бесконечно — это был бы наш, истинно национальный вариант демократии. Поэтому, может быть, действительно, правы те, кто каждый раз приходит на избирательные участки только для того, чтобы проголосовать против всех.

Статья опубликована на сайте Информационного агентства МиК.