«В этом году власть столкнется на выборах с очень нежелательными для себя результатами»

Мы выбрали три, с нашей точки зрения, главных вектора событий уходящей недели и обсудили их с московским политологом Александром Кыневым, обладающим энциклопедическим кругозором в области избирательных кампаний в России и за рубежом.

1. Кремль возвращается к «ручному» управлению регионами?

Неделя началась с известия об отставке губернатора Магаданской области Николая Дудова. По мнению аналитиков, на очереди глава Забайкалья Равиль Гениатуллин, губернаторы Хабаровского края Вячеслав Шпорт и Владимирской области Николай Виноградов. Зашаталось кресло и под кировчанином Никитой Белых: процесс его отзыва, инициированный местными депутатами, остановлен федеральным центром на старте, но может возобновиться в любой момент – хотя бы для острастки вятчанина, который проходит свидетелем по одному из «дел Навального». Вместе с этим в прессе появляется информация о том, что первый замглавы президентской администрации Вячеслав Володин поставил регионам условие: на осенних выборах обеспечить кандидатам «Единой России» не меньше 60% голосов. Все это вкупе наталкивает наблюдателей на вывод о том, что Кремль сворачивает демократические процедуры и возвращается к «ручному» управлению регионами.

- Александр Владимирович, в своей статье в Gazeta.ru, опубликованной на этой неделе, вы назвали смену губернаторов «демедведевизацией» элит. Почему? Кремль делает все, чтобы от Медведева осталось только летнее время?

- Термин «демедведевизация», конечно, условен и лишь подчеркивает,что именно при Медведеве был пик замен губернаторов. И если посмотреть состав губернаторов, отставленных за последний год, после выборов Государственной Думы, треть из них (наравне с теми, кто был избран, а также назначен еще в 2004-2007-х годах при Путине) – это главы регионов, назначенные при Медведеве. Причем, в отличие от первых двух категорий, «медведевские» губернаторы отработали на своих постах по полтора-два-три года и ушли задолго до окончания сроков своих полномочий. Все они в группе рекордсменов по краткости пребывания у власти. Такого у нас еще не было, и это несомненный индикатор изменения раскладов. Если посмотреть на то, кто на очереди, на политическую динамику скандалов в регионах, то увидим, что они также связаны преимущественно с фигурами, назначенными при президенте Медведеве. Это ситуация с Белых, Юревичем, Орловым (Алексей Орлов, губернатор Калмыкии – ред.) и другими. Я не говорю, что они «медведевские» в том смысле, что являются большими сторонниками лично Дмитрия Анатольевича. Речь идет о том, что их назначение – это отражение ситуации в элитах, которая сложилась в период президентства Медведева, они продукт элитного расклада и системы принятия решений того времени. Происходящее сейчас говорит о том, что, во-первых, изменились расклады, одни группы ослабли, а другие усилились, и это влияет на судьбу конкретных людей. А во-вторых, изменилась система принятий решений, которая раньше часто давала неадекватный результат, так как в ней было много волюнтаризма без учета региональной специфики.

- То есть нынешние отставки имеют более-менее объективный характер. Этот процесс «демедведевизации» региональных элит продолжится?

- Отход от прошлых кадровых экспериментов в ряде территорий не может не произойти, потому что переход к электоральным процедурам, даже зарегулированным и манипулятивным, всё равно предполагает оглядку на специфику регионов, на региональное общественное мнение, предполагает работу с различными сегментами местных элит. Сопротивление «материи» становится больше, а волюнтаризма - неизбежно меньше, значительная часть прежних странных решений уже невозможна. Это не то чтобы деликатность со стороны федерального центра – просто страха перед незапрограммированными событиями, протестом стало больше. С одной стороны, он реализуется на местах усилением давления на отдельные персоны, которые воспринимаются как угроза тем или иным губернаторам. С другой стороны, в Кремле стали больше бояться таких решений, которые ухудшат ситуацию. Другими словами, в одних регионах этот страх приводит к перегибам, к давлению на оппонентов, в других – к попыткам принимать более сбалансированные решения. И если весной прошлого года мы видели в регионах пик отставок «ненужных» и назначений «нужных» людей, то теперь, так или иначе, Москва старается делать ставку на менее конфликтные, более компромиссные фигуры.

- Почему это происходит именно сейчас, а не при подготовке к прошлогодним осенним выборам в регионах? Тогда ведь страхов тоже хватало.

- Список регионов, где выборы проходили в октябре 2012 года, для оппозиции был крайне неудачным, даже безнадежным. Тогда ожидать каких-то серьезных успехов оппозиции, например, в Саратове, Краснодаре или Пензе, было нельзя, на это могли надеяться только те, кто совершенно не знает электоральную историю и не следит за электоральной динамикой. Львиная доля регионов, где тогда избирались парламенты и губернаторы, протестной может быть названа только с очень большой натяжкой. Наоборот, это были зоны жесткого электорального контроля. Более интересной была картина на местных, муниципальных выборах, но СМИ по привычке внимания на них не обращали.

В этом же году история совсем другая. На этот раз в сентябре будет более репрезентативный список регионов, где будут избираться Заксобрания, их 17, причем более сложных и неудобных для власти. Большинство, более половины регионов из этого списка для власти очень тяжелые – Ярославская область, Иркутская, Владимирская, Смоленская, Архангельская. Уверен, что и Екатеринбург, где будут выбирать гордуму и мэра, тоже можно смело включить в этот список. Заранее предопределенной победы, как это было в октябре 2012-го, в этом году власти не светит: не думаю, что во всех из 17 регионов к выборам полностью решат социально-экономические проблемы и победят оппозицию. Это означает, что власть, несомненно, столкнется с очень нежелательными для себя результатами хотя бы в части регионов, «разборы полетов» по итогам можно планировать уже сегодня. И это повлияет на энтузиазм оппозиции в целом по стране. В этом смысле сентябрь 13-го года может вернуть те надежды, которые у некоторых необоснованно были связаны с октябрем 12-го.

- На губернаторских выборах тоже возможен успех оппозиции? Или мы говорим только про выборы Заксобраний?

- На губернаторские выборы я бы не надеялся, просто потому, что там совершенно иные правила игры: там все будет абсолютно зарегулировано и в большинстве случаев реальных оппонентов в избирательных бюллетенях не будет. А вот выборы Заксобраний, где голосуют за партии, будут гораздо интереснее, особенно в Бурятии, Калмыкии (где уже разворачивается жесточайшая внутренняя борьба), Якутии (где сильно сегментирована местная элита), в уже названных Архангельской области, Владимирской, Смоленской, Ярославской, Иркутской областях – все это регионы, где серьезно представлена «системная оппозиция» (обычно в лице коммунистов и «Справедливой России»), где внутри элит идет жесткое противостояние. Чтобы во всех этих регионах власть совершила электоральное чудо – такого быть не может.

- Вы полагаете, что она преодолеет искушение воспользоваться в этих регионах возможностью назначить губернаторов? И будет открыта дорога к всенародным выборам?

- Думаю, что новая схема «ручного» управления будет применяться довольно редко, в единичных случаях. Все понимают, что, если центр выйдет за рамки обещанного (а как мы помним, возвращение фактической назначаемости глав регионов объяснялось особенностями кавказских республик), это вызовет рост недовольства населения и протестной активности. Я думаю, центр это понимает и, хотя многие губернаторы, особенно слабые и непопулярные, хотели бы, чтобы в отношении них применили схему попроще, центру хватит мудрости и мужества не поддаться на уговоры и шантаж, он не станет злоупотреблять этой схемой и в большинстве регионов будет использоваться процедура голосования избирателей. Тем более что муниципальный фильтр, который никуда не делся, делает допуск оппозиции до губернаторских выборов чистой иллюзией. Поэтому предполагаю, что из всего списка регионов, где пройдут выборы глав, избрание депутатами местного парламента, вероятно, состоится только в Ингушетии. В остальных регионах этого случиться не должно.

- Вы говорите о мудрости, а другие говорят, что Володин установил планку для «Единой России» на уровне 60%...

- Сколько я занимаюсь мониторингом выборов, такое ощущение, что 60% - это какой-то «символ веры» или «Отче наш». Могут приходить и уходить экономические кризисы, падать рейтинги, но установка на 60% не меняется годами. Она была на всех выборах, тем не менее, мы знаем регионы, где результаты голосования этой установке, мягко говоря, не соответствовали. Что с того, что кто-то установил какую-то планку? Неадекватные установки на фоне изменившейся реальности усиливают риски неожиданного развития ситуации. В чем была проблема федеральной кампании осенью 2011-го года? В тупом исполнении приказов из Москвы без учета реальности, что и привело к такому количеству скандалов. Повторение этой манеры ничего, кроме новой волны скандалов и недовольства, породить не может. Нельзя требовать одинаковых процентов, условно говоря, от Чеченской Республики и Иркутской или Свердловской области.
- Надеюсь вместе с вами: они же должны понимать, что в противном случае получат повторение декабря 2011-го.

- Они получат даже худшее. В декабре были надежды, что кто-то кого-то может услышать. За последний год эти надежды уничтожены. Сдерживающим фактором будет и то, что, в отличие от кампании 2012-го, на этот раз регионов будет много и установка «делайте, что хотите, только не попадайтесь» не сработает: где-нибудь да попадутся. А все это игры с огнем.

2. Усиливаются атаки власти на «несистемную» оппозицию

Координационный совет оппозиции утрачивает монолитность. Один из участников КС – Максим Кац – заявил, что не видит для себя смысла в продолжении этой деятельности. Видные челны совета – Борис Немцов, Владимир Ашурков – на этой неделе подверглись допросам и обыскам. Ранее власть «посадила на крючок» каэсовцев Алексея Навального, отца и сына Гудковых, Ольгу Романову, Рустема Адагамова, Леонида Развозжаева, Константина Крылова. Не способствуют оптимизму в рядах оппозиционеров и похороны «другороссовца» Александра Долматова, а также арест уже 20-го по счету участника «Болотного дела» Ильи Гущина.

- Александр Владимирович, все эти события наводят на сомнение: а захочет ли кто-то баллотироваться в следующий состав Координационного совета? Продолжит ли он вообще свою работу?

- Понятия не имею. Лично я с самого начала скептически относился к созданию КС. Для засветки новых фигур его выборы, может быть, и были пригодны и полезны, но, с моей точки зрения, на этом история и закончилась. Избранные в совет не совсем понимали, чем они там будут заниматься. В конце концов так и получилось: никто толком не может объяснить, что они там делают.

Могу сказать одно: эволюция протестного движения, процесс кристаллизации, структуризации оппозиции – все это вещи неизбежные. Что-то в этот процесс не вписывается, что-то откалывается, уходит в прошлое, что-то дискредитируется, это совершенно нормально, здесь нет абсолютно никакой трагедии. Посмотрите на Восточную Европу: за последние 15-20 лет почти везде люди, которые воспринимались там как лидеры каких-то протестных движений, в следующем электоральном цикле исчезали с политической арены. Сейчас очень быстро меняется повестка дня и, соответственно, взгляды на то, какие лидеры востребованы. В этом смысле и у нас угасание, уход одних фигур и появление других совершенно логичны.

- Появится новый оппозиционный вождь, лидер? Согласитесь, что его не хватает?

- Думаю, что никакого единого лидера у оппозиции быть не может. Оппозиция – она же разная: либеральная, националистическая, левая, там огромное количество противоречий. Союз может быть только в период защиты совместных интересов, когда все участники добиваются единых, честных, справедливых правил игры, а все остальное - потом. Это мы и видим сегодня. Это союз «против», и он имеет временный характер. Союз «за» гораздо сложнее.

И потом, важно ведь не только то, что происходит в оппозиции. Важно, причем как минимум в неменьшей степени, то, что происходит внутри власти, а там сейчас не менее напряженные процессы, чем внутри оппозиции. Там тоже очень сильное брожение, борьба различных концепций, переосмысление будущего. Последний год был временем тяжелых раздумий и ожиданий, когда из-за разрушения прежней картины стабильности и власть, и население утратили четкое понимание: а что будет потом? Картина политической реальности «поплыла», стала непонятной, тоскливой и полной фобий. Появилось очень гнетущее ощущение безвременья и безнадежности. Понятно, что это ведет к неадекватному поведению, к истерической реакции части игроков, которое мы и наблюдали весь последний год.

Моя надежда – как раз на грядущие сентябрьские выборы. Они могут «привести в чувства», сориентировать тех, кто потерялся. Да и новые игроки засветятся: в декабре 2011-го их ведь практически не было – были сплошные спойлеры.

- На этой неделе Чулпан Хаматова, Евгений Миронов и Лия Ахеджакова проявили гражданскую позицию, попросив президента отпустить в США больных детей. Юлий Ким спел песенку про совесть Путина. А до этого был демарш Юрия Норнштейна по поводу «дела Магнитского», а потом заявление Сергея Никитина о «законе Димы Яковлева». Как вы думаете, среди новых фигур, новых политических лидеров могут оказаться представители культуры, искусства?

- Я так не думаю и не разделяю таких ожиданий. Да, культура, интеллигенция во всем мире являются поставщиками моральных авторитетов. Но у нас таких дефицит. Мощной объединительной фигуры, типа Гавела или Сахарова, у нас сегодня нет, и не вижу на горизонте никого подобного. Я бы воспринимал все это как индикатор глубинных настроений, того, что внутри общества формируется и обостряется запрос на другую политику государства. Того, что общество начинает понимать: жить нужно в иной системе координат. Учащение гражданских поступков со стороны части культурной интеллигенции – это как раз следствие общественной эволюции, симптом очевидного кризиса во взаимоотношениях общества и государства. Неподобающие, вызванные страхом за власть, поступки части политических элит воспринимаются мыслящими людьми однозначно негативно. И это, конечно, стало пусковым крючком к тому, чтобы часть тех, кто раньше просто занимался своей работой в искусстве, пребывая с точки зрения своих политических рефлексий в анабиозе, начали проявлять свою гражданскую позицию. Но что кто-то из этих людей станет большим лидером и что-то возглавит – я так не думаю.

- Вернемся к КС. Как видится, одна из его важнейших функций – организация контроля за проведением выборов. Может, поэтому власть так старается дискредитировать КС?

- Я бы использовал термин «содействие», а не «организация». Потому что на присвоение функции организации у КС морального права нет. «Организация» - это дело объединений неравнодушных граждан, которых стало больше, чем до декабря 2011-го, хотя эмоциональная волна в течение 2012-го, конечно, несколько схлынула. Главной стороной, заинтересованной в честных, прозрачных выборах, всегда являются их участники. Расширение их состава и есть основной залог качественного контроля на выборах. И то, что появилась возможность регистрировать новые партии, это очень большой плюс для контроля, даже несмотря на спойлеров. Потому что сторонние разговоры на кухне – это одно, а создание партии и выдвижение кандидатов, изучение избирательного права, обучение наблюдателей, освоение навыков общения с людьми живым языком и привлечения их на свою сторону – совсем другое, это реальная политическая борьба.

3. Путин ошеломлен масштабами злоупотреблений на олимпийских объектах в Сочи

Владимир Путин, проинспектировавший ход возведения олимпийских объектов, обескуражен: смета строительства горнолыжного трамплина превысила первоначальную почти в 7 раз, а сроки сдачи объекта сдвинулись на 2 года. Решением президента Ахмед Билалов, ответственный за проект, уволен с постов председателя совета директоров ОАО «Курорты Северного Кавказа» и вице-президента Олимпийского комитета РФ. Примечательно, что вице-премьер Дмитрий Козак, сопровождавший главу государства, признал, что Билалов строил «как для врага», что, по-видимому, означает, что Козак был в курсе. Точно так же, как глава президентской администрации Игорь Иванов был в курсе воровства в Минобороны.

- Александр Владимирович, лично я из фото- и видеорепортажей заметил не только раздражение Владимира Владимировича «товарищем Билаловым», но и неизбывную тоску в президентских глазах. Видимо, он не знает, как остановить вал беззастенчивого казнокрадства. И пора бы остановить, а как – непонятно.

- А как может быть иначе, если власть методично уничтожала возможности для инакомыслия? Странно в этих условиях надеяться, что кто-то внутри самой власти будет оглашать неудобную информацию. Борьба с инакомыслием, разрушение конкурентной среды лишает власть объективной информации. В результате выстраивания герметичной вертикали власти мы имеем систему круговой поруки, когда чиновник назначается чиновником и отчитывается только перед чиновником, и все всегда хорошо, хотя сразу после того, как перерезали красную ленточку, все падает и ломается. Коррупция в стране – это прямое следствие отсутствия реального разделения властей и общественного контроля. Что построили – то и получите, жалуйтесь сами на себя.

- Следует ли ждать серьезного антикоррупционного и вообще идеологического поворота от самого Путина? Дождемся ли мы от него позитивной повестки? Должен же он как-то реагировать, у него же еще 5 лет президентства впереди. Или по-прежнему будут только «Сталинград» и «уход от вульгарной светскости»?

- Надо понимать, что в окружении Владимира Владимировича есть разные люди, которые выходят с разными идеями и предложениями. И большое значение имеет то, чьи советы воспринимаются как побуждение к действию. Поэтому мы видим, что, с одной стороны, власть, как умеет, реагирует на тему коррупции. С другой – пытается закручивать гайки. С третьей – пытается порой с кем-то договариваться (с региональными элитами, например). Все происходит одновременно. Но все время так быть не может – это разновекторные движения, шизофрения, которая разрушает систему. К тому же хоть чиновнику и сложно поверить, что в последующем он может стать жертвой собственной политики, но по истории мы знаем, что тем, кто сегодня закручивает гайки, завтра будет закручивать гайки кто-то другой – достаточно отследить судьбу Ягоды, Ежова и Лаврентия Павловича.

Что будет дальше? У меня не вызывает никаких сомнений, что антикоррупционные кампании будут происходить и дальше, в том числе с громкими публичными делами. Очевидно, что тема коррупции сегодня одна из центральных в России, и власть не может на нее не реагировать. Очевидно и то, что власть уже пытается реагировать и действовать в русле общественных настроений.

Но моя главная надежда заключается не в том, что у чиновников должен сработать инстинкт самосохранения, а в избирательной кампании, которая пройдет в этом году, невзирая на все попытки манипулирования, давления на неугодных – кандидатов, наблюдателей, журналистов, невзирая на то, что выборы перенесли с октября на сентябрь. Массовые настроения могу превратиться в конкретные результаты. Об этом говорят муниципальные кампании 2012 года, которые проходили вполне конкурентно и с соответствующими результатами, в том числе и в Свердловской области.

Беседовал Александр Задорожный
09.02.2013

Статья опубликована на сайте Znak.Com
Постоянный URL статьи http://www.znak.com/urfo/articles/09-02-10-19/100301.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Кынев А., Деградация политической системы

• Демократия.Ру: Кынев А., «Демедведизация» губернаторов

• Демократия.Ру: Кынев А., Дорога в никуда. Власть готова воспроизводить себя любой ценой и любыми способами

• Демократия.Ру: Александр Кынев: «Власть борется с миражом»

• Демократия.Ру: Кынев А., В ожидании губернаторских выборов: как, где, когда

• Демократия.Ру: Кынев А., Итоги думских выборов и уроки избирательной кампании

• Демократия.Ру: Кынев А., Выборы эпохи нанодемократии

• Демократия.Ру: Цыбульский В., Синдром отмены. Власти начали избавляться от выборов губернаторов