Основной закон нашей жизни

Крашенинников Ф.

Все, что государство дает, оно должно иметь возможность в любой момент отобрать. Это базовый принцип существования современного российского государства. Даже если государство ничего не дает конкретному гражданину или коммерческой организации, а они сами все построили или создали, это ничего не меняет: гражданин должен быть благодарен государству за то, что пока у него ничего не отобрали, и никогда не сомневаться, что если надо, то все отберут, а его самого посадят. Все устроено так, что любая уступка государства обществу или частному лицу обратима, а потому за любой скормленный гражданину витамин государство считает себя вправе потребовать от него массу мелких и крупных услуг, ибо это гражданин государству всегда должен, а государство гражданину может лишь милостиво позволять что-то, и то только тогда, когда у чиновников хорошее настроение.

«Не надо абсолютизировать право собственности» — так, с подкупающей прямотой, вице-премьер Дмитрий Козак огласил недоумение типичного российского бюрократа относительно заблуждения некоторой части общества по поводу прописанных в Конституции абстракций. И то верно, как так можно — взять и закрепить за гражданином что-то, что нельзя у него отобрать в любой момент, если государству захочется? У гражданина не должно быть ничего такого, что не зависит от милости государства: ни собственности, ни прав, ни возможностей, — вот какова доктрина российского государства сегодня. Если рассматривать с этой точки зрения «дело Серебренникова», то ничего нового мы не увидим. «Дело “Кировлеса”», «дело “Ив Роше”» и множество неизвестных широкой публике ситуаций, которые поломали и ломают жизни десятков тысяч людей, развиваются по схожему сюжету, легко описываемому печальной фразой «был бы человек, а статья найдется».

Дело тут в самих реалиях российской жизни, в той законодательной базе, на которой она строится. Любая платежка, любой контракт — все может обернуться ловушкой, если понадобится. А уж если человек берет хоть какие-то деньги у государства, его в любой момент можно сделать преступником, и в злоключениях Кирилла Серебренникова мы как раз это и видим.

Впрочем, если человек просто занимается бизнесом, не получая денег из бюджета, это ничего не меняет: любую сделку можно легко криминализировать. Наконец, если человек не занимается никаким бизнесом, за который можно ухватиться, его можно объявить экстремистом за какую-нибудь запись в социальных сетях.

Важно понимать, что создание проблем отдельному человеку — не самоцель. Просто вся система власти в России работает так, чтоб создать максимальное количество возможностей для самого государства и карательных органов в случае необходимости дотянуться до абсолютно любого гражданина и переиграть в свою пользу любую ситуацию в бизнесе, политике, культуре и чем угодно другом. Например, многократно отмечалось, что правила проведения выборов в России меняются постоянно, ни разу такого не было, чтобы крупные выборы дважды проходили по одним и тем же правилам. Зачем это делается? Казалось бы, принять один закон и жить по нему — в конце концов, это удобно. Но нет, ведь люди могут приспособиться к закону, найти в нем лазейки и способ как-нибудь переиграть государство, поставить его перед необходимостью следовать своему же законодательству, а вот это уже недопустимо. Поэтому каждый раз все происходит по новым правилам, любая зарегистрированная партия в случае чего может быть лишена регистрации, зарегистрированный кандидат — снят с выборов, любое выданное разрешение — отозвано, любая сделка — оспорена: каждое действие оформляется так, чтобы его можно было или отменить, или вменить в вину.

Государство-спецслужба

Когда государством управляют сотрудники спецслужб, наверное, по-другому и быть не может. В чем суть работы сотрудников тех самых органов? Иметь на всех вокруг папку с компроматом. Не потому, что все виноваты, и не для того, чтобы обязательно использовать компромат — просто порядок такой, мало ли кто, где, когда и в каком качестве пригодится, а папочки в сейфах лежат, кушать не просят.

Наверное, в рамках функционирования спецслужб это нормально, но когда целое государство превращается в огромную спецслужбу, которая считает своим долгом на всякий случай держать под пресловутым колпаком каждого гражданина, это однозначно плохо. В итоге получается, что не спецслужбы существуют для безопасности и спокойной жизни людей, а граждане нужны только для того, чтоб специальным органам и обычным бюрократам было чем заниматься день и ночь, наблюдая, анализируя, систематизируя и делая выводы, тем самым оправдывая свое существование, огромные ассигнования на себя, свои зарплаты, премии, отпускные и будущую пенсию. И это как раз то, что происходит с нашим государством.

Тотальная подозрительность государства по отношению к своим гражданам имеет массу негативных последствий и в конечном итоге разрушает и государство, и общество. Взаимное недоверие граждан и государства ведет к атомизации общества, толкая активных и деятельных людей на эмиграцию, обычную или внутреннюю.

Действующее российское законодательство создается исходя из презумпции идеальности чиновников и правоохранителей и априорной порочности отдельного гражданина. Почему-то предлагается считать, что никакие сверхполномочия государства и его органов никогда не будут использованы во вред людям, но только для их пользы, в то время как любая безнадзорность граждан чревата терроризмом и анархией, хотя вся история Россия говорит об обратном.

Факты таковы, что российские чиновники и силовики вовсе не ангелы. И чем больше государство позволяет себе следить за гражданами «для порядка», тем больше соблазнов появляется у недобросовестных исполнителей пользоваться все расширяющимися возможностями всеобъемлющего контроля в своих интересах — что они и делают на всех уровнях. Прежде всего сюда относится постоянный контроль государства за частной жизнью и коммерческой деятельностью граждан под соусом борьбы с терроризмом. В идеальной ситуации, когда государство действительно озабочено только борьбой со вселенским злом, все это было даже и неплохо, а неудобства можно было бы и потерпеть. Но в случае неидеальности государства (а современная нам Россия едва ли может считаться идеальным государством) и его сотрудников колоссальный массив информации, которую оно получает про граждан, может использоваться вовсе не для борьбы со настоящим терроризмом, а для сведения счетов, шантажа и дискредитации граждан в каких-то частных или групповых интересах, что и происходит.

Дорого и глупо

Побочный эффект превращения государства в систему тотального сбора компромата на всех и каждого — существенное удорожание и усложнение всех систем и процессов. Все эти «пакеты Яровой» и прочие художества, как уже многократно доказывалось с цифрами и фактами, фантастически неудобны и убыточны, они мешают нормальным коммерческим структурам работать и развиваться, заставляют тратить безумные суммы на ненужное оборудование и создают миллион возможностей для коррупции. Но это как раз тот случай, когда принцип важнее денег: наше государство готово выбросить на ветер миллиарды бюджетных денег и обречь коммерческие организации нести бессмысленные траты только ради того, чтоб в одном случае из тысячи иметь все козыри в игре против оказавшегося крайним гражданина или структуры.

Только вдумайтесь, во сколько каждому из нас и нашей экономике обходится создания и поддержание этой системы на всех уровнях — от федерального до коммунального. Чтобы понять, насколько все это нелепо, представим себе многоквартирный дом, построенный с простой целью — чтобы у каждого человека была отдельная квартира со всеми удобствами. А теперь представим себе дом, в котором от строителей требуют предусмотреть возможность для тайных ходов в каждую квартиру, специальных комнат для подслушивания и подглядывания, двойных стен, дублирующих лифтов для персонала, который подслушивает и подсматривает, специальных конструкции дверей и окон, позволяющих проникнуть сквозь них в любое удобное время, и еще множество других вещей, вроде зенитной установки на крыше и бомбоубежища в подвале. Разумеется, дешевле квартиры будут в первом доме, потому что их покупателям не придется платить сверх цены за свои квадратные метры еще и за совершенно ненужную им инфраструктуру, от которой они не то что не получают никакой выгоды, но о существовании которой чаще всего не подозревают и которая по сути работает (или в любой момент может сработать) против них. Этот второй дом и есть метафора нашей системы — и экономической, и политической, и правовой. Покупая скромное жилище с сомнительным видом за окном, мы платим за него несуразные деньги, оплачивая всю громоздкую систему слежки за нами и постоянное создание поводов для потенциального преследования.

Вся эта ненужная сложность и делает жизнь в России очень специфической, во многом необъяснимой для стороннего наблюдателя. Но здесь же видится и вполне ясный путь к исправлению ситуации. От методичного воспроизведения неоднозначности и двусмысленности каждой сделки и каждого контракта надо двигаться к ясности и прозрачности, от зыбкости права — к его основательности. Если у гражданина есть собственность — значит, только он может ею распоряжаться, и никакие надобности государства, никакие интересы Министерства обороны, ФСБ или ФСО не должны становиться причиной для принудительного ее изъятия. Если у человека есть право избирать и быть избранным, значит, это право не должно ограничиваться бесконечными оговорками и уточнениями. Если есть право собираться на митинги, значит, необходимо отменить все ограничивающие уточнения и разъяснения. Если есть право исповедовать любую религию, значит, никакие суды не могут признать его религиозные убеждения неправильными, и так далее.

И, возвращаясь к Серебренникову, если государство хочет выдавать деньги художникам и артистам, оно должно выдавать их так, как удобно для творческого процесса и получения максимально хорошего результата, а не так, чтобы потом можно было всех судить и сажать лишь потому, что одна группа чиновников захотела что-то показать или доказать другой группе чиновников, принеся в жертву несколько человеческих судеб.

Федор Крашенинников
30.08.2017

Статья опубликована на сайте Сноб.Ру