Китайский авторитаризм и российская «демократия». Что лучше для народа и для государства?

Китайский авторитаризм и российская «демократия». Что лучше для народа и для государства?

АНАЛОГИИ ОПАСНЫ, НО ЧАСТО НЕОБХОДИМЫ

Призрак бродит по России. Призрак скорого появления нового правительства и новой экономической политики, если не новой модели реформ. Иначе страна навсегда окажется на обочине мирового развития. И в этой связи неплохо бы нам присмотреться к тем моделям развития, реализация которых не низводит развитую страну до уровня слаборазвитых, как произошло с нами, а наоборот, слаборазвитые страны выводит на уровень развитых. Большой интерес представляет «китайская модель» реформ.

Впрочем, «китайская модель» – это условное название. С одной стороны, она родственна нашему нэпу, а с другой – близка по сути той модели развития, реализация которой примерно за три десятка лет родила новые индустриальные страны (Южная Корея, Тайвань, Сингапур и др.). Общее в них то, что все они – варианты модели государственного капитализма. Исторического этапа развития, в течение которого постепенно, поэтапно, без шоковой терапии и обвальной приватизации, без создания полюсов сказочного богатства и запредельной нищеты создаются условия для формирования цивилизованной рыночной экономики и представительной демократии.

Схема примерно такова. Быстрый подъем экономики мобилизационного типа в условиях сильной, как правило, авторитарной власти (при грамотной экономической политике) ведет к быстрому повышению уровня жизни, образования населения, коренным образом модернизирует архаичную социально-классовую структуру общества, массовое сознание, способствует формированию новой системы мотиваций, ценностей, поведенческих установок. На каком-то этапе социально-экономического развития демократия становится одним из условий дальнейшего прогресса страны. Южная Корея практически уже прошла этот путь. В научной литературе эта модель стала называться авторитаризмом развития.

Только оговорюсь: и в этих странах нередко за демократию приходится бороться, что, в частности, и происходило в Южной Корее. И вторая оговорка: авторитаризм стагнации имеет место там, где игнорируются закономерности общемирового развития в угоду обычно какому-нибудь «социализму». Классическим приемом был Ирак при С. Хусейне. Кстати сказать, правящая партия БААС была построена по образу и подобию партии большевиков в период их полулегального существования.

В реформируемом Китае я был дважды: в начале и конце 1990-х. Менее чем за 10 лет там достигнут колоссальный прогресс практически во всех областях бытия. Когда, например, в крупных городах видишь бесчисленные небоскребы, ультрасовременные гостиницы с зимними садами, такие же торговые центры с высококачественными товарами, дорожные развязки на уровне лучших мировых стандартов, забываешь, что ты в Китае, а не в Америке.

Но не по этой причине у меня защемило сердце, когда я сравнивал результаты китайских реформ с нашими. В лице молодых поколений китайцев я увидел физически и нравственно здоровую нацию.

ПО РЕФОРМАМ МЫ ПРОИГРАЛИ

Как и во всех быстрорастущих странах в Китае, конечно же, есть коррупция, есть и криминал. Только там с этой, говоря фигурально, раковой опухолью адекватно борются, не позволяя ей дать метастазы в обществе. Причем не только хирургическими, но и терапевтическими методами.

С одной стороны, со злостными или наносящими большой ущерб стране и обществу преступниками не церемонятся. Высшую меру наказания можно получить по двум десяткам статей, и большая часть их относится к экономическим преступлениям.

А с другой стороны, в стране создана атмосфера, больше побуждающая людей честно трудиться, нежели воровать, кого-то грабить и пр. И вот результат. Население Китая почти в 10 раз больше, чем России, а в заключении, по словам генерального прокурора КНР, примерно столько же, сколько и у нас, – около миллиона человек.

И в Китае, и в России за годы правления коммунистов-догматиков была накоплена ненаходящая реализации огромная энергия инициативы, самодеятельности, предпринимательства. В Китае при Дэн Сяопине она была направлена на производство, что дало колоссальный эффект. Буквально в течение нескольких лет была решена продовольственная проблема, а потом стало и быстро расти промышленное производство. Как когда-то и в Японии, изделия китайских производителей поначалу отличались скорее дешевизной, нежели качеством. Но потом шаг за шагом повышалось и их качество, без чего невозможна экспортная ориентация экономики.

В России же при Ельцине криминализация власти и государственного аппарата в результате криминального передела собственности, дележа доходов от экспорта сырья, взимания разного рода «комиссионных» и прочего направила эту энергию в незаконное русло и спекуляции. Не честный труд, не производство материальных благ, а разного рода криминальные деяния, махинации, спекуляции вышли на первый план. Это был верный путь к разложению общественной морали, криминализации общества.

В последние годы горбачевской перестройки и в нашей стране появились десятки тысяч деловитых людей, решивших взяться за создание новой, рыночной экономики. Именно они, а не прибравшие к рукам при содействии новой власти львиную долю народного достояния компрадоры, могли и должны были составить основу класса предпринимателей нового типа.

Трудно сказать, что тут сыграло решающую роль – экономическая некомпетентность «младореформаторов», действовавших от имени президента Ельцина, их личная корысть или боязнь появления в стране национального капитала. Но только их политика привела к тому, что зарождавшийся мелкий и средний бизнес в сфере производства, ставший в Китае основой новой, негосударственной процветающей экономики, у нас был по большей части задушен на корню.

Ущемление интересов национального предпринимательства в пользу спекулятивного компрадорского капитала обернулось криминальным переделом собственности, которому не видно конца и края.

АВТОРИТАРИЗМ В ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ОПРАВЕ

То, что китайская модель реформ авторитарна, как и сама политическая система, ни у кого не вызывает сомнений. А что мы имеем в России?

Формально есть все или почти все признаки демократического режима: три ветви власти, многопартийность, выборы на конкурентной основе, разной политической направленности пресса и пр. Однако если не формально, а по сути, то созданный Ельциным режим тоже авторитарен. Только это даже не авторитаризм стагнации, скорее это авторитаризм разрушения и расхищения национального достояния.

Социально-экономическую сущность любого режима можно определить по характеру власти и собственности. Наша антикоммунистическая, демократическая революция конца 80-х – начала 90-х годов ушедшего века если чем и отличалась от таких же революций в других европейских социалистических странах, то прежде всего большим акцентом на социальную справедливость.

Однако идеалы революции вскоре были растоптаны Ельциным и его окружением. Государственный переворот сентября–октября 1993 года завершился сменой политической системы, следствием стали необъятные полномочия президента. В результате переворота в экономическом строе в середине 90-х годов собственность перешла в руки нескольких близких к власти кланов. Это стало основой для появления олигархии и теневой власти («семьи»). В демократических странах такое невозможно по определению.

Но даже если забыть обо всем этом и для определения характера созданного Ельциным режима применять строго формальные критерии, то мы придем к тому же выводу: он авторитарный.

Во-первых, недемократична политическая система. Разделение властей не просто не доведено до конца, оно выстроено таким образом, что, как доказал Ельцин, президент может делать все, что ему вздумается, ни перед кем и ни за что не отвечая. Законодательная и судебная власть практически не могут ни сместить его с поста, ни призвать к ответу. Третья ветвь власти не стала полностью независимой от исполнительной власти, а парламент вообще лишен контрольно-распорядительных функций, чего нет ни в одной демократической стране. Это похоже на режим личной власти. При нацеленном на поиски компромиссных решений Владимире Путине режим личной власти вроде бы и не заметен, а что будет после него, мы знать не можем.

Во-вторых, демократия предполагает равенство возможностей. Но об этом можно говорить разве только с издевкой. Ибо, посредством сговора с властью взяв под свой контроль основные богатства страны и финансовые потоки, олигархи начали скупать СМИ, подкупать партии, политиков, журналистов и т.д. Они же стремятся диктовать и линию поведения власти. Такую модель не только марксисты, но и другие левые политики в странах Запада называют диктатурой крупной буржуазии.

В-третьих, демократия предполагает равенство всех перед законом. Может быть, начатая министром внутренних дел Борисом Грызловым борьба с коррупционерами в своем ведомстве, ставшими частью уголовного мира, наконец подвигнет высшее политическое руководство начать тотальную борьбу с этим злом, но пока же неравенство прослеживалось сверху донизу. Я уже не говорю о том, чем закончился международный скандал по поводу коррупции в высших эшелонах российской власти, включая членов семьи президента Ельцина. Как и о том, что криминальные деяния крупных чиновников, как правило, не доводились до суда. И жуликоватые олигархи обычно выходили сухими из воды, если только не вступали в прямую конфронтацию с высшей властью.

Но и чины рангом пониже, и нувориши, и даже криминальные авторитеты чаще всего уходили от ответственности за совершаемые преступления, в то время как простые наши граждане нередко получали длительные сроки тюремного заключения за мелкие преступления, совершенные из-за большой нужды и голода. Так, укравший в магазине батон колбасы был осужден на 3,5 года, а похитивший 10 кг картошки – на 5 лет. Мать-одиночку с тремя детьми, укравшую козу, упрятали за решетку на 5 лет.

Наконец, при демократической системе политики, нанесшие большой ущерб стране неумелыми, корыстными и тем более криминальными деяниями, навсегда уходят с политической сцены. Их сторонится и бизнес-сообщество, не говоря уже о СМИ. У нас же все те, кто позволил разграбить страну, а то и сам в грабеже участвовал, кто создавал государственные финансовые пирамиды и сам на этом наживался, кто был уличен в коррупционных связях, кто непосредственно повинен в финансовой катастрофе 1998 года и т.д., и сейчас процветают, находясь у всех на виду. Кто остался в большой политике, кто ушел в крупный бизнес, стал банкиром, вошел в совет директоров крупных корпораций, кто возглавляет специально созданный под него фонд, центр и пр.

СИЛА И СЛАБОСТЬ ДВУХ МОДЕЛЕЙ

Не совсем верно рассматривать китайскую и российскую модели реформ в парадигме авторитаризма и демократии. В обоих случаях модель авторитарна. Но было бы ошибочным не видеть и принципиальной разницы между ними. В Китае модель жестко авторитарна, у нас же она, если так можно сказать, либерально-авторитарна. Возврат России в коммунистическое прошлое практически уже невозможен даже теоретически. О Китае так уверенно сказать нельзя. Хотя большинство западных аналитиков, серьезно изучая внутренние процессы в Китае, в том числе в правящей КПК, утверждают: Китай последовательно идет в сторону от социализма.

Однако преимущества нашей «либерально-авторитарной» модели ощущает прежде всего, если не исключительно, меньшинство, выигравшее от радикально-либеральных реформ. Появился огромный выбор качественных товаров. Исчезли прежние замешанные на идеологии запреты и ограничения. Часто очень глупые и просто идиотские. Можно ездить хоть по всему миру и т.д. Были бы деньги. Но их-то и нет у большинства россиян.

Но, если посмотреть на обе модели с точки зрения общенациональных интересов, наша сильно проигрывает.

Во-первых, модель «авторитаризма развития» обеспечивает, как правило, быстрый экономический рост. Мы мечтаем за 10 лет удвоить наш ВВП, а на деле лишь вернемся на исходные позиции, а новые индустриальные страны и Китай достигали этого в полтора-два раза быстрее.

Во-вторых, китайцы, южнокорейцы и пр. делали и делают акцент на приоритет общенациональных и государственных интересов, мы – на приоритет частных интересов. Выигрывают они, а не мы. Отказываясь на раннем этапе развития от расходования крупных средств на третьестепенные цели и престижное потребление, не устанавливая жесткие преграды утечке из страны капитала, а наоборот, всемерно его привлекая извне, они через 10 лет после начала реформ имели очевидные всем достижения в экономике, социальной и гуманитарной сферах. Мы же через 10 лет после начала шоковой терапии по Гайдару и приватизации по Чубайсу оказались в положении страны, потерпевшей сокрушительное поражение в большой войне.

В-третьих, год от года повышая жизненный уровень населения, развивая систему здравоохранения, авторитарными методами насаждая здоровый образ жизни и безжалостно расправляясь с теми, кто подрывает здоровье нации и растлевает общественную нравственность (наркоторговцы, сутенеры, производители порнопродукции), китайцы сумели решить проблему, если использовать термин Солженицына, сбережения народа.

Мы же за годы радикально-либеральных реформ и господства фальшиво-либеральных ценностей довели дело до массовой социальной деградации и небывалого в нашей истории духовно-нравственного упадка. При этом несем огромные людские потери.

Страна ежегодно теряет только в результате убийств, самоубийств, травм, отравлений и несчастных случаев 330 тысяч человек. 30–50 тысяч граждан бесследно исчезают и примерно столько же умирают от полученных в результате насилия ран, увечий. Подобного рода потерь нет ни в одной стране мира.

Жертвами криминала все чаще становятся творческие личности – крупные ученые, инженеры-конструкторы, музыканты, артисты, не говоря уже о предпринимателях. Криминал год от года уничтожает наиболее активную самодеятельную часть нации. А сколько еще ценных для страны людей эмигрирует!

В Китае качество населения, напротив, неуклонно улучшается. Физически, интеллектуально, нравственно. Давно покончено с периодически возникающим массовым голодом. Рис, овощи, рыба стали доступны самым широким слоям населения. Все более широкое распространение получают физкультура и спорт. Растет образовательный уровень населения. Да, не все регионы Китая в одинаковой мере пользуются благами реформ, но иного ожидать трудно от страны чуть ли не с полуторамиллиардным населением.

В России же за годы реформ резко ухудшилось питание по крайне мере трети населения. Ухудшилось и медицинское обслуживание. Пришла в упадок вся оздоровительная система советских времен. И результат не замедлил сказаться. Военкоматы с трудом набирают здоровых ребят, многие из которых, однако, из-за плохого питания недобирают вес. А из детей только одна треть может считаться здоровой. Примерно столько же и здоровых рожающих женщин. Значительно упал уровень образования, появились миллионы неграмотных детей.

Механически пересаживая на российскую почву правовые нормы стран, которые к ним шли многие десятилетия, а то и столетия, мы как бы забыли о том, что страна наша только-только вышла из лона тоталитаризма и находится в глубочайшем кризисе. Как и следовало ожидать, эти нормы у нас нередко не работают или работают против общества, оказываются на руку криминалу, жуликам, коррупционерам и, конечно же, богатым людям, которые могут позволить себе нанимать самых опытных адвокатов, подкупать судей и т.д.

Из-за некритического заимствования чужих стандартов мы лишили себя возможности принимать эффективные меры борьбы со злом, адекватные нашей ситуации. В результате резко усилилось пьянство населения. Вне лечебных учреждений оказалось огромное число алкоголиков и душевнобольных при том, что за последние 10 лет в 11,5 раза выросло число психических заболеваний. Катастрофически увеличилось число умственно отсталых детей. Произошел взрыв венерических болезней. Пугающие темпы принял рост наркомании и СПИДа.

В-четвертых, наша модель сильно проигрывает режимам «авторитаризма развития» и по части трудовой и поведенческой этики и общественной нравственности. У них культ напряженного высокопроизводительного труда, культ знания, образования, высок престиж интеллектуальных профессий, неприязнь к тем, кто ищет легкий и тем более неправедный путь обогащения, кто бросает на ветер деньги, выставляет напоказ богатство.

А у нас, по опросам общественного мнения, социальный статус ученого стал ниже, чем проститутки и бандита.

Появление большей частью нечестным путем сказочно богатых людей при нищенской оплате труда даже самой высокой квалификации привело к широко распространенному мнению, что честным трудом нельзя обеспечить себе сколько-нибудь достойное существование. Это тоже стало одной из причин криминализации общества и нравственного упадка.

ПОЧЕМУ В РОССИИ ДАЛА СБОЙ ДЕМОКРАТИЯ?

Как и в случае строительства социализма в отсталой полуграмотной стране, прежде всего подвело массовое и групповое сознание. Оно оказалось каким угодно – тоталитарным, сервильным, корпоративно-клановым, только не демократическим. Даже у самих демократических вождей не было ясного представления, что есть на деле демократия и при каких условиях она может успешно функционировать. Ельцину не хватало элементарного понимания того, что такое принцип разделения властей, этот краеугольный камень представительной демократии. Что в конечном итоге и привело к трагическим событиям сентября–начала октября 1993 года.

Большинство наших «младореформаторов», нахватавшись вершков западного либерализма, в душе оставались большевиками и действовали по-большевистски, на что раньше других обратила внимание крупнейший на Западе политолог и знаток России француженка с русскими корнями Элен Каррер д’Анкос.

Как и большевики, они признавали только революционные методы преобразований с той лишь разницей, что большевики делали это в интересах большинства, а «младореформаторы» – ничтожного меньшинства. Да и корысти, стремления к личной наживе у них было куда больше, чем у большевиков.

Победе олигархии над демократией, несомненно, способствовала измена интересам народа немалой части творческой интеллигенции.

Недавно на чрезвычайно высокой ноте мы отметили трехсотлетие Санкт-Петербурга как символа новой, «европейской России». Вроде бы все у нас идет на лад в стране, имеем заметные успехи и на международной арене.

Однако вспомним, что в 1913 году, когда с редкой помпезностью отмечалось трехсотлетие династии Романовых, будущее страны казалось еще более обнадеживающим. По темпам роста производства, и в первую очередь не сырья, как сейчас, а промышленности, страна лидировала. Не Россия, а от России в продовольственном отношении зависели страны Запада. Русский рубль считался одной из самых устойчивых в мире валют. Демократический процесс тоже набирал силу, да, медленно, но по-другому и не могло быть в крестьянской малограмотной стране с сильными царистскими настроениями.

Портило эту радужную картину лишь то, что большинство народа жило в бедности, в то время как верхушка общества каталась как сыр в масле. И при первом же серьезном испытании режим рухнул.

Сейчас темпы роста ВВП находятся в прямой зависимости от мировых цен на нефть. А разрыв в доходах верхов и низов беспрецедентен даже для развивающихся стран. Веры у большинства россиян нет ни к правительству, ни к парламенту, ни к политическим партиям. Ни тем более к существующему режиму, который воспринимается как крайне несправедливый, да еще и криминально-олигархический. Политическая стабильность в стране держится исключительно на авторитете президента Путина.

Такое положение дел не гарантирует ничего, кроме возможности потрясений.

Алексей КИВА

Статья опубликована на сайте «Литературная газета»

Постоянный URL статьи http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg292003/Polosy/art1_2.htm