Нужен объединенный фронт народного протеста. Только он способен обеспечить демократию в России

Резонанс от прокатившихся по стране январских протестных выступлений пенсионеров, выплеснувших на площади и улицы свое возмущение действиями властей, решивших заменить натуральные ветеранско-трудовые льготы компенсационными денежными выплатами, оказался гораздо шире, глубже и громче, чем можно было предполагать.

За последние годы не раз случались обиды и лишения посерьезней: нынешний прожиточный уровень пенсий по сравнению с советскими временами снизился почти втрое; пошли прахом денежные сбережения граждан; на протяжении нескольких лет люди жили в условиях жесточайшей инфляции, сводившей на нет любые усилия по обеспечению хоть мало-мальски приличного «состояния блага».

В 1998-м пришлось пережить августовский «дефолт», который больнее всего ударил вовсе не по олигархам, а как раз по наименее защищенным категориям граждан. Огромная масса пожилых людей держала свои «гробовые накопления» в долларах. И ничего! Властям все сходило с рук. До массовых протестов дело не доходило.

А здесь, только и случилось, что возникла некая неурядица, не с отменой даже, а с порядком «конвертации» бесплатного проезда пенсионеров на городском транспорте в его так называемую «монетизацию». То есть людям, имеющим право на бесплатный проезд, необходимо было обзавестись соответствующим проездным документом, приобретенным хоть и за наличные, но все-таки казенные деньги. Казалось бы решение вполне разумное, даже необходимое, поскольку объективная логика рыночных отношений никаких «не монетизированных», «бесплатных», «натуральных» льгот не принимает. Иначе рыночный механизм просто заклинивает. Это очевидно.

Но…случилось «страшное». Народ очевидное воспринял в штыки, как если бы усмотрел в действиях инициаторов «монетизации» посягательство на свои коренные права. Среди представителей российских властей нашлись деятели, которые усмотрели в уличных манифестациях пенсионеров признаки подрывных действий политических злоумышленников, действующих по сценариям, опробованным в Грузии и на Украине.

Простая мысль, что люди вышли на улицу лишь потому, что чаша народного терпения переполнилась и поводом для протестных выступлений мог послужить любой пустяк, в голову этим деятелям конечно же не пришла. Российская власть так устроена, что собственных ошибок она не видит даже в упор. Во всяком случае так было.

Урок январских протестных выступлений помог миллионам людей понять, что общаться с собственной властью через разного рода посредников – депутатов, чиновников, общественных и политических деятелей, вплоть до криминальных авторитетов, – дело хлопотное и неэффективное. С российскими властями нужно действовать напрямую. Стоило народному протесту выплеснуться наружу, обрести массовый характер, как власть сразу зашевелились.

«Проштрафившиеся» министры тут же оказались «на ковре» у президента. Со всех сторон посыпались заверения, что допущенные ошибки будут исправлены в кратчайшие сроки. А главное, впредь ничего подобного не случиться. В подведомственных вотчинах – в социальной сфере, в деле медобслуживания, тепло и электроснабжения, в системе ЖКХ, вообще в нашей повседневной жизни будет наведен порядок.

Но все эти заверения и звучали неубедительно и воспринимались вяло. Всем было ясно, что отныне против власти будут работать не новые, свежеиспеченные, а именно старые ошибки. Наступил час расплаты за реформаторскую поспешность, за хроническое пренебрежение интересами миллионов людей. Январские массовые протестные выступления поставили на повестку дня вопрос не столько исправления ошибок, сколько политической материализации народной воли.

Отныне в России складывается ситуация, когда так называемый «политически процесс» четко распадается на две составные части: первая – борьба за власть, вторая – борьба с властью. В ходе такой борьбы в стране должна сложится классическая двухполюсная партийно-политическая модель, где на одном полюсе будут сосредоточены совокупные силы Партии власти, и на другом – Объединенные силы народного протеста. Причем к Партии власти должна быть причислена не какая-то одна партия, вроде «Единой России», завоевавшая большинство в парламенте и претендующая на особо доверительные отношения с Президентом и Правительством, а абсолютно все партии, общественные организации и движения, участвующие в борьбе за власть, на условиях сформулированных по-существу самой же властью.

Специфика постсоветской России состоит в том, что в нашей стране практически отсутствует полноценная политическая оппозиция. Во всяком случае, ее потенциал крайне низок. Это происходит вследствие того, что все существующие в России политические партии или общественные структуры воспринимают политический процесс исключительно как борьбу за власть. За депутатские мандаты, президентские, губернаторские и министерские кресла. При таком положении дел российская власть деградирует, загнивает, начинает обслуживать только себя. Если политические элиты в этом еще и сомневаются, то народное сознание уже нет.

25 февраля выходящая на телеканале ТВЦ информационная программа «События. Время московское» провела опрос на тему о том, чем, собственно, определяется степень заботы власти о народе. Было предложено три варианта ответа. Первый – конституцией и законами. Второй – совестью руководителей. Третий – угрозами, возникающими для самой власти непосредственно в народной среде. Опрос продолжался в течение трех часов - с 18-ти до 21-го. Результат ошеломляющий. Число телезрителей, согласившихся с первыми двумя вариантами ответов, было крайне незначительным, едва перевалив за сотню. Зато с мнением, что власть начинает шевелиться только почувствовав угрозу собственному положению со стороны самих граждан, согласились около 10 тысяч человек!

Конечно, властям такая ситуация не нравится. Ее представители не упускают случая, чтобы призвать людей к разрешению возникающих споров и противоречий цивилизованным путем, без уличной митинговщины и площадной брани. Они, эти призывы, продиктованы совершенно естественным желанием властей обеспечить себе комфортные условия существования, избежать уличных эксцессов.

Но это вовсе не значит, что тем же самым озабочено и общество. Опыт, не только российский, но и мировой, неопровержимо свидетельствует, что все действительно насущные проблемы, когда под их воздействием оказывались сотни тысяч, а то и миллионы людей, чаще всего разрешались именно на улицах. За примерами, кстати, недалеко ходить. В августе 1991-го вышедшие на улицы люди встали на защиту нынешних демократов-реформаторов. Не случись этого, янаевские танки подмяли бы под себя демократов как беспомощных котят.

Применительно к России перспективу возникновения двухполюсной конфронтационной политической модели, построенной по схеме «власть и антивласть», вовсе не следует воспринимать как политическую диверсию или эпатаж. На противоборство друг с другом российская власть и российский народ запрограммированы генетически. Фразу «Любая власть для черни ненавистна. Она любить, умеет только мертвых», А.Пушкин вложил в уста Бориса Годунова вовсе не ради красного словца.

Так Пушкиным была сформулирована одна из важнейших закономерностей исторического развития России. В этих словах ключ к пониманию того, почему наша страна добивалась наивысших успехов именно в те периоды, когда отношения между властью и народом были весьма далеки от пасторальной идиллии, а наоборот, находились в состоянии жесточайшей конфронтации. Россия до сих пор остаётся единственной в мире страной, где верховная власть скрывается от народа за крепостной Кремлевской стеной.

Властям, конечно, такое положение дел не по нутру. Им хотелось бы народной любви. Но, не дано. Во-первых, потому, что власть вообще не предмет любви. Нравственно здоровый, не подверженный холуйству и угодничеству организм власть любить не станет. Во-вторых, российская власть обременена таким количеством пороков, что ее непременно надо держать в узде. Иначе она напрочь забывает о своем функциональном предназначении. Вот только некоторые из этих пороков, которые можно, на мой взгляд, отнести к категории очевидных.

Порок № 1. Российская власть обладает врожденным умением подтачивать сук, на котором сидит. Скорее всего, у нее отсутствует, в крайнем случае, сильно подавлен, инстинкт самосохранения. Ни в одном другой стране власть не создает с таким усердием внутренних врагов, не натравливают одну часть общества или населения на другую, как у нас.

Порок № 2. Российская власть не имеет внутренней нравственной связи с народом. Власть и народ постоянно мстят друг другу за обманутые надежды. Власть народу – за то, что он всякий раз оказывается не так глуп, как хотелось бы. Народ власти – за то, что так и не сумела стать лучше, чем предыдущая. Хотя обещала, даже клялась.

Порок № 3. «В таких странах, как Россия, к власти всегда приходят худшие люди», - считает известный английский политолог Фридрих К.Хайек, получивший Нобелевскую премию за исследования в области типологии власти. И я с ним согласен.

Люди сами по себе не ангелы, но и не исчадия ада. Почему же в одних странах наверху оказываются достойные и порядочные люди, а в других – прохиндеи и негодяи? Хорошую власть имеют те народы, где на тронах, в президентских, министерских и депутатских креслах оказываются люди, строящие свою политику на олицетворении достоинств и развоплощении недостатков своих соотечественников. Это основное отличительное качество хорошей власти, ее внутренний стержень, если хотите, фирменный знак. Плохая власть, наоборот, всегда поощряет пороки, спекулирует на слабостях, потакает низменным страстям. Согласно этому признаку в России всегда была и всегда будет плохая власть.

Порок № 4. Российская власть страдает крайней степенью непрофессионализма. Она генетически безграмотна. Ее представители – цари, министры, депутаты, генеральные секретари, председатели, премьер-министры, президенты – никогда не умели предвидеть неизбежных последствий принимаемых решений. А когда им на этот недостаток указывают, сильно гневаются, даже свирепеют. Примеров тому тьма.

Пророк № 5. Авторитет власти в России всегда был выше авторитета закона. При этой причине у нас большевизм был так похож на самодержавие, а нынешняя либерал-демократия на большевизм. В конечном итоге, как бы мы чего не «революционизировали», «перестраивали», «реформировали», «модернизировали», у нас на выходе всегда оказывается бюрократическая, лживая, коррумпированная государственная машина.

Совершенно естественно, что власть со столь серьезными пороками, глубоко укоренившимися в ее природе, не способна к самосовершенствованию. Ни перемены в кадровом составе, ни смена политической и даже мировоззренческой ориентации практически не затрагивают процесса ее, этой самой власти, воспроизводства. После любых дворцовых переворотов, мятежей, бунтов, восстаний и даже революций российская власть обязательно возрождает себя в своей неизменной паразитической сути. Перемены к лучшему случаются лишь в моменты – такова историческая практика – когда над головой власти занесен не карающий топор палача, а упреждающий дамоклов меч, означающий не само свержение, а лишь его угрозу.

Народ всегда умнее власти, умнее любых претендентов на нее. Согласно этой непререкаемой истине хорошая власть появляется не там, где существует сильные претенденты на нее, а там, где она появляется на свет с неотъемлемым врожденным чувством вины перед обществом и страной[1].

Только в этом случае у власти срабатывает инстинкт самосохранения, заставляющий помнить свое предназначение – служить интересам страны и ее граждан, а не обеспечивать административный комфорт собственному пребыванию в президентских, губернаторских, министерских, депутатских креслах. Конечно, осознавать, что на нашу долю досталась генетически порочная власть, обидно и досадно.

Но ведь природа не терпит дисгармонии. Какую бы из ее частей мы не взяли, естественную или общественную, легко убедиться, что действие всегда равно противодействию. Иными словами, если налицо порок, обязательно нужно искать добродетель, способную его нейтрализовать. Сфера отношений между властью и народом в этом смысле не исключение. Мы не имеем права забывать, что живем в стране, где мятежный дух является неотъемлемой частью духовно-нравственного наследия, наиболее яркой чертой национального характера.

Он воплощен не только в фигурах Протопопа Аввакума, князя Курбского, Патриарха Никона, в сохранившихся в народной памяти образах бунтарей Болотникова, Разина, Пугачева, героев-декабристов. Вся российская культура, все наши представления о гражданской чести, доблести и достоинстве, пронизаны пафосом борьбы, противодействия российским властям. Достаточно вспомнить практически любое имя из числа тех, которым принято гордиться, и вы обязательно убедитесь в этом.

В российском национальном характере уже давно исподволь, из глубины веков начали формироваться духовно-нравственные предпосылки наиболее приемлемой для России управленческой конфронтационной модели. На одном из полюсов такой модели должна быть сосредоточена совокупная сила власти, на другом – Объединенный фронт народного протеста.

В смысле первого, властного полюса, все необходимые компоненты такой модели налицо: в России существует несколько десятков политических партий и общественных организаций, участвующих в борьбе за власть и, следовательно, строящих свои отношения с нею и между собой на основе принципов взаимодействия. Даже в том случае, когда они находятся по разные стороны политических баррикад. Одни у кормила реальной власти, другие в оппозиции. Однако их политическая природа одинакова – они исповедуют борьбу за власть и все свои действия подчиняют ее завоеванию.

Предполагаемая конфронтационная модель практически ничего на этом полюсе не меняет. Те, кто желает бороться за власть, могут продолжать делать это с прежним усердием и активностью. Политическое ноу-хау конфронтационной модели состоит в организационном оформлении политической оппозиции нового типа, которая бы видела смысл и цель своего существования не в борьбе за власть, а в борьбе с властью. Отсюда, от этого полюса, должен постоянно исходить импульс атаки на любую власть какой бы она ни была по качественному составу или идейно-политической ориентации. В случае возникновения и организационного оформления Объединенного фронта народного протеста в России может возникнуть инструмент эффективного, не отягощенного конформизмом посредников, воздействия на власть. После январских выступлений пенсионеров можно не сомневаться, потребность в консолидации протестных сил будет нарастать.

Все больше людей начинают понимать, что за исполнение своих требований надо выступать непосредственно, целеустремленно и организованно, объединяя усилия не только по признакам своей социальной или профессиональной принадлежности, – сегодня пенсионеры, завтра транспортники, послезавтра студенты, но и выдвигая более общие требования, касающиеся системных вопросов управления страной, конкретных направлений государственной политики.

Чтобы сплотиться в такую силу, потребуется разработать идейно-политическую платформу консолидированного народного протеста, сформировать подготовительные оргкомитеты, создать ячейки гражданских инициатив, нацеленных на формулирование Объединенного фронта народного протеста. Но все это, как говориться, дело наживное. Ничего необычного в решении организационных задач нет.

Первоочередная содержательная задача состоит в том, чтобы превратить уже достаточно явно заявившее о себе движение общественного протеста в движение политическое. Для этого в него необходимо, как того требуют теория и практика, привнести идеологию, которая коренным образом меняла бы постановку вопроса об отношении к власти. Заявка на такую идеологию, которая могла бы стать политической платформой Объединенного фронта народного протеста, на мой взгляд уже подана – это идея борьбы не за власть, а с властью, без претензий на завоевание депутатских мандатов и президентско-министерских кресел.

Не только допускаю, но практически уверен, идея конфронтационной управленческой модели, построенной по схеме «власть и антивласть», далеко не всюду и далеко не у всех в России встретит понимание. В ответ на вполне понятные возражения и даже претензии могу лишь обратить внимание оппонентов на то обязательство, что в своих рассуждениях я пытался оперировать достоверными фактами и объективно обусловленными аргументами, никаких злонамеренных целей не преследуя.

В концепции конфронтационной модели, где на одном из полюсов будет сконцентрирована Совокупная сила власти, а на другой Объединенный фронт народного протеста, я действительно вижу позитивный потенциал, хотя даю себе отчет и в том, что на пути к достижению обозначенной цели нас могут поджидать еще немалые трудности и серьезные опасности.

Но ведь аналогичные соображения не останавливают ученых-физиков при разработке ими моделей управляемой термоядерной реакции, способной стать неиссякаемым источником энергии, так необходимой стране. С моей точки зрения, конфронтационная управленческая политическая модель несет в себе отнюдь не меньший энергетический потенциал, чем управляемая термоядерная реакция. Правда, для понимания этого потребуются не только глубокие знания, но и изрядная доля мужества.

Виктор Гущин,
политолог и публицист.

02.04.2005

Статья опубликована на сайте Информационного агентства МиК

Постоянный URL статьи http://www.iamik.ru/21066.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Рунов А., Малый бизнес сегодня развивается не благодаря чему-то, а вопреки всему

• Демократия.Ру: Виктор Гущин: «Власть надо посадить на горячую сковороду, чтобы она чувствовала, что ее подогревают снизу»

• Демократия.Ру: Олейник А., Уличные протесты как зеркало русской контрреволюции

• Демократия.Ру: Михаил Делягин: «Или страна будет бороться за свои права, или она сдохнет»

• Демократия.Ру: Борис Надеждин: "У нас уже никто не будет спрашивать о собственности, просто разгромят завод и все!"

• Демократия.Ру: Глеб Павловский: «Если мы отдадим Украину, через год то же самое будет в России»

• Демократия.Ру: Россия на пороге великих потрясений