“Цветные” революции: кто следующий

События в Киргизии еще раз поставили вопрос о необходимости внимательного анализа процессов, происходящих в нашем “ближнем зарубежье” - для того, чтобы понять, как действовать по отношению к этим процессам России и для того, чтобы извлечь какие-то уроки для нашей внутренней политики. На вопросы о ситуации в Киргизии и других постсоветских странах отвечает заведующий сектором Центральной Азии, заместитель заведующего кафедрой Истории стран ближнего зарубежья Истфака МГУ кандидат исторических наук Алексей Власов.

В чем специфика ситуации в Киргизии и в чем общее с происходившим в Грузии и на Украине?

Первый момент - это то, что Киргизия, в отличие от многих других республик, входящих в состав содружества, это республика, в которой политика, или, по крайней мере, какой-то значительный сегмент политики, - строился по кланово-родовому принципу. Географически Киргизия поделена на две части: север страны, выходцем откуда является Акаев, и юг страны, выходцами откуда являются большинство руководителей оппозиции.

Вы имеете в виду Феликса Кулова?

И его, и Отунбаеву, и Бакиев, если не ошибаюсь, тоже выходец из южной Киргизии.

После событий 2002 года, когда были расстрел демонстрации на Юге, и погибло около шести человек – это был первый показатель того, что ситуация для власти меняется в негативном направлении, произошло усиление этого регионально-кланового начала киргизской политики. И в тот момент, когда власть Акаева начала слабеть - в силу второго фактора, о котором я сейчас скажу - этот кланово-родовой принцип стал все более и более доминирующим, о чем, к сожалению, очень мало пишут наши СМИ и предпочитают умалчивать западные. Это первое.

Момент второй. Киргизия - одна из самых неблагополучных в экономическом отношении республик в содружестве. Я посмотрел цифры, которые были опубликованы: по данным Международного валютного фонда, к 2000 году валовой продукт на душу населения там составлял всего 269 долларов - это официальные показатели. А к началу 2004 года он снизился уже практически до 200 долларов.

К 2001 году по основным сторонам экономики был впервые зафиксирован отрицательный показатель. Это одна из беднейших республик - я не беру Таджикистан, там хозяйство было разрушено в годы гражданской войны. А Акаев, тем не менее, имел имидж успешного реформатора в политической и экономической сферах, либерала. Вот несоответствие имиджа, который политик имел вовне той ситуации, которая существовала внутри Киргизстана. Это второй фактор - неблагоприятная экономическая ситуация, которая прежде всего отражалась на Юге. Почему? Потому что именно южные регионы страны в экономическом плане менее развиты. И поэтому там все эти процессы на населении - в социальном плане - отражались прежде всего.

И, наконец, третий момент. О нем тоже мало пишут. Это семейный характер киргизской политики. В Киргизии, на мой взгляд, произошло закрепление принципа “власть дает деньги”. Это означает, что человек, находящийся у власти, может контролировать достаточно обширную сферу бизнеса. Единственный олигарх, который существует официально в Киргизстане - это супруг президентской дочери. Он казах, гражданин Казахстана, но он, фактически, единственный предприниматель в Киргизии, который подпадает под определение “олигарх”.

У него достаточно широкий профиль. В основном - торговля, сфера услуг - насколько это возможно.

Это привычное для стран Содружества слово “олигарх” - на самом деле относится только к одному представителю этой большой акаевской семьи. И, опять же, если брать официальные данные, в парламент кто баллотировался? Бермет Акаева - дочь, сын - Айдар. Планировали - сына премьер-министра Танаева, потом младшие сестры Майрам Акаевой уходили в политику. То есть стало ясно, что Акаев готовит вариант семейной передачи власти.

Американцы это как версию, скорее всего, предполагали, и даже если бы все стабильно складывалось, выдвинуться снова на президентский пост ему бы не дали. Хотя - на Севере собирали подписи под обращением с призывом разрешить президенту баллотироваться на новый срок, и, по разным данным, от 150 до 300 тысяч собрали.

Итак, три фактора: кланово-родовые связи и их влияние на киргизскую политику; обеднение, развал страны и неудачные экономические преобразования, которые за фасадом внешнего успеха на международной арене как-то скрывались; попытка организовать семейную передачу власти. Отсюда - ответ на второй вопрос: ничего общего происходящее в Киргизии не имеет с происходившим (и происходящим) на Украине и в Грузии.

Почему?

Во-первых, американцы выстроили политику в Киргизии очень интересно. Это примерно как если бы ты играл на скачках, и ставил одновременно на двух лошадей. И тебе абсолютно все равно, какая из них придет первой к финишу, потому что ты заранее вложился и в ту, и в другую. Вот так и там было - через систему неправительственных организаций они вкладывали довольно значительные деньги, у них там действовала независимая типография, которой потом пытались электричество отключить и т.д. - известная история. Через систему НПО они, конечно, подпитывали оппозицию - это вне всякого сомнения.

Но второй фактор таков: Бишкекский Белый дом тоже во многом жил за счет средств, которые вкладывали американцы. В частности, через благотворительные фонды, которые контролировала Майрам Акаева – жена президента. Ее благотворительная организация довольно тесно связана с американцами.

На Украине и в Грузии же поддерживали одного кандидата.

Оппозиция, которая сейчас свергла Акаева, она изначально была неструктурированной. То есть там было пять оппозиционных избирательных блоков, которые худо-бедно образовали некий конгломерат, некую единую структуру накануне выборов. Но они были объединены только одним - задачей противостоять проекту семейной передачи власти. Как только Акаев пропал, началось то, что мы сейчас видим в Бишкеке. Во-первых, южане, которые пришли маршем на север - они там не ощущают себя людьми, способными играть по цивилизованным правилам. Поэтому погромы, мародерства, громят, кстати, торговый центр, который, кажется, единственный в городе принадлежал супруге Акаева.

Изначально было понятно, что если Акаева попытаются свергнуть каким-либо силовым путем, то это приведет именно к тому, что сейчас происходит - к такой “ливанизации” конфликта, когда возникает сразу несколько враждующих центров, и найти лидера - даже в оппозиции - который бы объединил, стал бы системообразующим началом нового режима, очень сложно.

А насколько этому соответствует Феликс Кулов?

Этот человек - плоть от плоти из той же системы, которую создавал Акаев. Но в какой-то момент он ушел по личным причинам, а не по политическим расхождениям, концептуальным - как борец против диктатуры. Это фигура, которую пытаются сделать ключевой в оппозиции, но есть большие сомнения, что это произойдет.

А кто может быть реальным претендентом на эту роль?

Насколько я понимаю, часть оппозиционеров (настоящих оппозиционеров, конечно) за Бакиева. Какова вероятность того, что именно он станет консолидирующей фигурой в оппозиции - это, в общем-то, большой вопрос. Какие фигуры смогут реально претендовать или выдвинуть свои кандидатуры на президентский пост? Феликс Кулов будет однозначно, в этом я почти уверен; если Бакиев выдвинет свою кандидатуру, то в качестве прогноза я бы отдал предпочтение ему.

Насколько вероятен ввод туда иностранных войск?

Возможен такой вариант: если кто-то из числа представителей временного правительства обратится к странам - присутствующие на территории Киргизии, войска могут “помочь” в наведении порядка. Такой вариант возможен, но, на мой взгляд, не очень вероятен.

А могут ли, например, обратиться за помощью к Казахстану?

Да, но это очень сложный вопрос, потому что Назарбаева оппозиционеры рассматривают через призму человека, который все же поддерживал Акаева. Второй фактор - узбекское население в Ферганской долине. Не нужно забывать события, которые произошли в эпоху Перестройки, когда произошло столкновение между узбекским и киргизским населением. Эти события до сих пор сказываются на отношениях между киргизами и узбекской диаспорой. И третий фактор - это уйгуры. Проблема нового правительства заключается в том, что нужен достаточно авторитетный лидер, который смог бы найти консенсус между всеми этими, в общем-то, разнородными силами, которые постепенно будут заявлять о своих правах, в той ситуации хаоса - политического, экономического - который сейчас, несомненно, может возникнуть.

Насколько возможен вообще приход к власти радикальных исламистов?

Есть такая проблема, но я думаю, что в данной ситуации она большой роли играть не будет. Во-первых, из-за малочисленности. Во-вторых, мне кажется, что Акаев в последние месяцы своего правления скорее пугал западные страны, такая пиар-акция была, нагнетание атмосферы, чтобы Запад любыми средствами сохранял стабильность в Киргизии, ибо в случае возникновения нестабильности, сразу возникает открытая угроза со стороны “Хизб-ут-Тахрир” - кстати, не доказано, что они занимается террористической деятельностью. Формально они проповедуют идею создания исламского халифата, но мирными средствами.

Наша позиция в отношении Киргизии? Что у нас было, что у нас есть, что у нас должно быть?

Ну, что у нас есть? У нас есть военная база. У нас есть подписанный договор о создании в Бишкеке филиала МГУ. Но при этом, к счастью, у нас нет таких систем обязательств, какие были по отношению Януковича на Украине, когда наш уважаемый президент приезжал, фактически, лично агитировать за одного из кандидатов. И я думаю, что сейчас - я почитал нарезку выступлений наших политиков - большинство склоняется к тому, что в окружении лидеров оппозиции достаточно много людей, настроенных пророссийски. Антагонизма по отношению к России нет, даже если судить по выступлению Отунбаевой, когда она приезжала в Москву. Поэтому если мы признаем, что оппозиция свергла режим Акаева и его больше не существует, есть возможность попытаться наладить диалог, или выступить хотя бы вместе с американцами гарантами некой стабильности.

Что будет с Акаевым?

Судьба Акаева понятна. Оппозиционеры накануне событий в Бишкеке всячески подчеркивали, что меня удивило, свое желание дать гарантии безопасности.

Хотя ситуация в какой-то момент вышла из-под контроля самих лидеров оппозиционного движения. Потому что управлять вот этой толпой, которая была настроена пограбить - очень сложно. МВД и органы безопасности действовали достаточно инертно. Они просто исчезли практически сразу. Одной из причин могут быть события в 2002 году, когда после расстрела мирной демонстрации Акаев свалил всю вину фактически на рядовых милиционеров, которые на самом-то деле выполняли приказ. И вот представь себе, в данной ситуации - ты человек из органов, и ты знаешь о слабости власти, и о том, что в случае чего власть все свалит на тебя. Конечно, ты десять раз подумаешь, прежде чем применять какие-то силовые методы.

В Туркмении экономическая ситуация еще хуже, чем в Киргизии? И там недавно прошли парламентские выборы, но никаких эксцессов не наблюдалось…

Да, но там сложнее система. У них есть как бы “законодательная палата”, но выше нее стоит орган, состоящий из двух тысяч человек, куда входит кабинет министров, куда назначаются представители от общественных организаций и так далее. И вот это блокирует функции парламентской структуры, в которую как раз эти выборы и проходили.

Причем там очень интересно - впервые Туркменбаши решил, что будет не как в советское время, когда, допустим, 95 процентов участвовали в выборах, а только 79,6 %.

Для Запада это был показатель отношения народа к власти и деспоту, что они даже на выборы не ходят. А на самом деле это было его желанием Ниязова показать, что участие в выборах является свободным волеизъявлением туркменского народа, т.е. всё прописано абсолютно.

Следующие президентские выборы, насколько я помню, там должны быть в 2007 году. Но время от времени Туркменбаши заявляет, что хочет уже готовить себе преемника, отойти от дел. Но ситуация там непростая: как только он назначает себе преемника, этот преемник долго на свободе не ходит.

Та модель государственного управления, которую он сформировал, может действовать исключительно только в тех условиях, в которые ее поместил Туркменбаши. С моей точки зрения, реформированию она не поддается. И здесь вопрос: а что же будет дальше? Каким образом будет эта система функционировать?

Насколько сильна там оппозиция?

Оппозиция живет в Европе. Кто живет не в Европе, те сидят в тюрьме. После покушения на Туркменбаши в 2002 году, он верхушку этой оппозиции пересажал - кто был в досягаемости. Те, кто был вне досягаемости, соответственно, живут в Западной Европе, создают “Союз демократических сил Туркменистана”, но о реальной связи с недовольными внутри страны говорить довольно сложно. И еще одна очень интересная черта: Отунбаева (вернемся к Киргизии) - бывший министр иностранных дел, Бакиев - экс-премьер, Феликс Кулов - курировал силовые ведомства. В Туркменистане - то же самое, это либо бывшие послы, либо люди, входившие в кабинет министров. Т.е. получается, что во главе оппозиционных движений в Центральной Азии (кроме Узбекистана - там другая ситуация) находятся люди, сами раньше находившиеся у власти, и в силу разных причин оказавшиеся вытесненными из этой власти. И теперь заявляют о своих оппозиционных намерениях.

А чем ситуация отличается в Узбекистане?

Там оппозиция и возникла гораздо раньше, еще в конце перестройки, в 1990 году. В Узбекистане и выборы на альтернативной основе - президентские, парламентские - начинаются гораздо раньше, буквально с самого момента распада СССР. И там в оппозиции были примерно те же люди - по социальному статусу - что и у нас, когда формировалась Межрегиональная Депутатская Группа. Писатели, ученые, литераторы - интеллигенция. У руководства этих партий стояли не бывшие партийные функционеры или правительственные чиновники, оказавшиеся в опале, а оппозиционная узбекская интеллигенция.

И второе. В Узбекистане намного сильнее, чем в других странах, о которых мы говорили, ощущается исламский фактор. Там существовало Исламское движение Узбекистана, которое было тесно связано с афганским “Талибаном”. Это не придумано Каримовым, но он намеренно усиливает опасность исламского фактора, потому что американцы понимают, что здесь действовать топорными методами - это действительно пробудить возможность усиления терроризма в регионе в целом, если брать Центральную Азию как некую единую общность.

А есть еще Назарбаев, с одной стороны - продукт советской политической системы, но, с другой стороны, - насколько он обладает искусством политической игры – в значительно большей степени, чем все его соседи по Центральной Азии. Он расколол оппозицию. Т.е. он сочетает силовые пути и лавирование между различными группами оппозиции. Это как раз является примером того, как должен вести себя политик на постсоветском пространстве.

В каком следующем месте можно ожидать обострения?

Я не был уверен, что это даже в Киргизии произойдет. Я считал, что американцы не дадут Акаеву идти на третий срок, но что до президентских выборов резкого обострения ситуации не произойдет. Считал, что конфликт неизбежно приведет к противостоянию Север - Юг. А гражданская война невыгодна, по большому счету, ни Акаеву, ни оппозиции.

Но прогноз не оправдался. Почему? Потому что в данном случае я недооценил слабость самого режима - он пал практически от одного толчка. Там очень сильно влияние личностного фактора на формирование политического курса. Прогнозировать, кто следующий, если брать Центральную Азию, очень сложно, потому что болезнь падишаха - внезапное ухудшение здоровья - может лавинообразно вызвать резкое, неконтролируемое изменение ситуации в стране. Поэтому любые сведения о предстоящей глазной операции Туркменбаши, о состоянии здоровья Каримова - это все рассматривают через лупу и ожидают, что вот-вот, если с ними что-то произойдет, то ситуация в стране изменится коренным образом.

Если брать европейскую часть, то я так понимаю, что неспокойно будет в Армении. Там как раз консолидация оппозиционных сил может в ближайшее время перейти на ступень конфликта и конфронтации с правительством. В Армении, как во всем Закавказье, политика носит несколько “горячий” характер. Тоже примешивается очень много личностных факторов во взаимоотношениях политиков. Поэтому, мне кажется, это возможно.

Молдова “точку невозврата”, я думаю, прошла - маловероятно возникновение какого-то конфликта.

Каковы в связи со всем происходящим перспективы СНГ?

Есть такая мысль: чтобы Россия стала притягательной для стран содружества, ей необходимо прежде всего создать такую экономическо-социальную модель, которая будет для них привлекательна. И тогда от нас никто не побежит. Вот под этой фразой я готов был бы подписаться. Потому что методами экономического и политического воздействия удержать участников содружества в стратегической перспективе невозможно.

Есть проблема русских диаспор, права которых мы, вне всякого сомнения, всеми силами должны защищать, есть вопрос военных, стратегических, геополитических интересов, которые для нас должны быть несомненно приоритетными. Но при этом нужно быть реалистами: если население страны в массе своей не видит ничего привлекательного в той политической и экономической модели, которую предлагает Россия, то вряд ли возможен такой союз - как говорил Наполеон, штыки удобны всем, кроме одного - на них нельзя сидеть.

Алексей Власов,
Заведующий сектором Центральной Азии, заместитель заведующего кафедрой Истории стран ближнего зарубежья Истфака МГУ кандидат исторических наук

30.03.2005

Беседовал корреспондент “Полит.ру” Александр Плеханов

Статья опубликована на сайте Полит.Ру

Постоянный URL статьи http://www.polit.ru/analytics/2005/03/30/revolution.html

ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:

• Демократия.Ру: Холмогоров Е., Если завтра случится бунт, Москву ждет не майдан, а война или погром!

• Демократия.Ру: Олейник Д., Колосс на глиняных ногах

• Демократия.Ру: Борис Надеждин: "У нас уже никто не будет спрашивать о собственности, просто разгромят завод и все!"

• Демократия.Ру: Ян Трейнор, В постсоветском видении мира Путина обнаружилась еще одна прореха

• ИНДЕМ.Ру: Кынев А., Кыргызстан ждет очередных перемен

• Демократия.Ру: Леон Арон, Риски Путина

• Демократия.Ру: Глеб Павловский: «Если мы отдадим Украину, через год то же самое будет в России»

• Прогнозис.Ру: Следующими будут эти двое